Снова вернулись к теме коварного и спорного значения слова "наёмник". На канале уже это обсуждали, и думаю, в нынешнее время мы ещё не раз к этой теме вернёмся. Но всё же, кто они на самом деле: инструкторы или наёмники?
Лично я к значению "наёмник" отношусь относительно спокойно. Но, скажем, мне не нравятся высказывания людей, в целом поддерживающих СВО и т.д., например: "Да это те наёмники вагнеровские/пригожинские, они где-то в Африке" — обычно они говорят именно так, не добавляя ничего конкретного.
Что об этом думают сами бойцы ЧВК, я тоже уже выкладывал, но буквально вчера посчастливилось пообщаться с одним "мамонтом" конторы и задать ему вопрос: не обидно ли, когда вас называют наёмниками? На что я получил такой ответ: "Да нет, не обидно, наоборот, горжусь. Ведь мы находимся на территории другого государства, за определённую сумму, но в первую очередь находимся на территории другого государства в интересах нашей страны, никак не нарушая её законы." (Тут добавлю, что ЧВК было и остаётся одним из самых эффективных вариантов присутствия сил в той или иной стране, без использования официальной армии, а значит — без лишних проблем, при этом расширяя свои интересы). Не стоит забывать про риски и ответственность бойцов ЧВК, которые не каждый готов возложить на себя.
В общем, пусть каждый сам решает, кем являются парни из ЧВК: инструкторами или наёмниками, не забывая их заслуг и подвигов.
Снова вернулись к теме коварного и спорного значения слова "наёмник". На канале уже это обсуждали, и думаю, в нынешнее время мы ещё не раз к этой теме вернёмся. Но всё же, кто они на самом деле: инструкторы или наёмники?
Лично я к значению "наёмник" отношусь относительно спокойно. Но, скажем, мне не нравятся высказывания людей, в целом поддерживающих СВО и т.д., например: "Да это те наёмники вагнеровские/пригожинские, они где-то в Африке" — обычно они говорят именно так, не добавляя ничего конкретного.
Что об этом думают сами бойцы ЧВК, я тоже уже выкладывал, но буквально вчера посчастливилось пообщаться с одним "мамонтом" конторы и задать ему вопрос: не обидно ли, когда вас называют наёмниками? На что я получил такой ответ: "Да нет, не обидно, наоборот, горжусь. Ведь мы находимся на территории другого государства, за определённую сумму, но в первую очередь находимся на территории другого государства в интересах нашей страны, никак не нарушая её законы." (Тут добавлю, что ЧВК было и остаётся одним из самых эффективных вариантов присутствия сил в той или иной стране, без использования официальной армии, а значит — без лишних проблем, при этом расширяя свои интересы). Не стоит забывать про риски и ответственность бойцов ЧВК, которые не каждый готов возложить на себя.
В общем, пусть каждый сам решает, кем являются парни из ЧВК: инструкторами или наёмниками, не забывая их заслуг и подвигов.
Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from pl
