101 год назад этот мир покинул Франц Кафка. Почитаем немного из шести разных писем:

1. На улице все время льет дождь и кончаться не хочет. Мне-то что, я сижу в тепле и сухости и только стыжусь есть свой роскошный завтрак, потому что как раз против моих окон в люльке стоит маляр.

2. Когда же наконец нелепый мир хоть немного подправят?

3. Я вздрагиваю — телефон! Вызывают к директору! Впервые с тех пор, как я вернулся в Прагу, меня вызывают к начальству по служебным делам! Вот сейчас-то и раскроется все мое жульничество! Восемнадцать дней только и делал, что таращился в окно,​ еще беседовал с посетителями — и больше ничего!

4…когда я спозаранку шел на работу, все было мне до того противно и скучно, что я, хоть даже и не особенно опаздывал, вдруг припустил бегом — ни с какой иной целью, кроме как немного встряхнуть отвратительность окружающего мира и сделать ее хоть чуточку выносимее.

5. Вечером, после того как я с шести часов утра делал уроки, я заметил, что моя левая рука уже некоторое время из сострадания поддерживает пальцы правой руки.

6. Для практических занятий я слишком слаб, для теоретических слишком неспокоен.

Восседал на мансарде во «Все свободны» и наблюдал погодное явление, которое стереотипно ассоцииируется с Петербургом — дождь приходил в несколько этапов. Как и читатели, загоняемые не самой приятной для прогулок погодой.

После солнечно-дождевого карнавала поздоровался с пришедшей Любой Беляцкой и последовал в «Подписные» по одному делу и почти случайно попал на презентацию «Улицы Холодова» Евгении Некрасовой. Встречу модерировал, конечно, Максим Мамлыга, тут же закономерно встретились с Юлей Кузьминой из «Поляндрии» и No Age. Книжный мир закольцевался.

Это я к чему. В маркетплейс не зайдешь, не спрячешься от дождя, не увидишь таких же, как ты. Останется лишь мерцающий экран, артефакты из которого могут стать осязаемыми. Если маркетплейс и заговорит, то это произойдет нескоро, и этот диалог будет больше похож на монолог торговца на шумном базаре. Только вместо зноя или того же дождя, его спутниками станут такие же мерцающие картинки.

Мерцанию экрана я бы предпочел мерцание жизни, которая пробивается тонкой нитью света независимо от происходящего вокруг. И пусть так будет всегда.

«Белая ворона» вынужденно временно снимает с продажи книги о Петсоне и Финдусе.

«Другие книги из серии доступны, их можно приобрести прямо сейчас», — самое время купить книги и помочь прекрасному издательству.

В ворохе переворачиваемых страниц не поблагодарил панк-редактора и «Альпину.Прозу» за исполнение книжных желаний.

Я настолько опешил от предложения и скорости воплощения, что не удержался от попытки пошутить. Ведь чувство юмора, как известно, проявляется защитной пленкой в самые разные моменты. В том числе — как благодарность за щедрость и добросердечие.