Чилийский посол так и не счел нужным ответить на многочисленные обращения, несмотря на заверения помощников, что решению вопроса мешали исключительно технические аспекты — «не заметили сообщения», «были заняты», «а, вот, вижу, да-да, в пятницу все будут на рабочем месте, тогда и…». Уже прошел даже не год, за спиной чуть ли не десяток обращений на трех языках.
Очень грустно это выглядит, и, по правде говоря, откровенно жалко.
Современное правительство Чили — враги свободы, узурпаторы права давать политическим узникам, отбывающим наказание уже в течение четверти века из тысячелетнего срока, банально сообщаться письмами с внешним миром. И даже если на этот счет существуют какие-то предписания и ограничения, можно же было утрудить себя и сформулировать их? Ну, устройте кафкианский бюрократический ад, параллельно сочинив тысячу и одну причину, почему нельзя писать страшные буковки на кошмарной бумаге — но нет, нет. И правда — ¿para qué? De nada.
Человек же в «пофамильном» списке а-ля Прилепин. Альендевские наследники не дают свободы никому, кроме адептов свободы. Нормальная такая Венесуэла — в политическом, не экономическом плане. Тем хуже.
Чилийский посол так и не счел нужным ответить на многочисленные обращения, несмотря на заверения помощников, что решению вопроса мешали исключительно технические аспекты — «не заметили сообщения», «были заняты», «а, вот, вижу, да-да, в пятницу все будут на рабочем месте, тогда и…». Уже прошел даже не год, за спиной чуть ли не десяток обращений на трех языках.
Очень грустно это выглядит, и, по правде говоря, откровенно жалко.
Современное правительство Чили — враги свободы, узурпаторы права давать политическим узникам, отбывающим наказание уже в течение четверти века из тысячелетнего срока, банально сообщаться письмами с внешним миром. И даже если на этот счет существуют какие-то предписания и ограничения, можно же было утрудить себя и сформулировать их? Ну, устройте кафкианский бюрократический ад, параллельно сочинив тысячу и одну причину, почему нельзя писать страшные буковки на кошмарной бумаге — но нет, нет. И правда — ¿para qué? De nada.
Человек же в «пофамильном» списке а-ля Прилепин. Альендевские наследники не дают свободы никому, кроме адептов свободы. Нормальная такая Венесуэла — в политическом, не экономическом плане. Тем хуже.
Подумаем, что можно сделать.
BY Утенок Пол Пота
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from us
