– Чай будешь? – завершил он эмоциональный монолог. Я кивнул.
На Джулиуса, я давно заметил, этот напиток действовал, как мятные капли на истеричную гимназистку. Одной чашки обычно хватало, чтобы вернуть ему спокойствие и равнодушный вид дремлющей рептилии, однако, судя по всему, на сей раз одной не отделаться.
– А чего ожидал ты? – Он усмехнулся. – Грома и молний? Кровавых пентаграмм? Знаешь, Филипп, иногда достаточно просто веры. И немного сострадания.
– Чай будешь? – завершил он эмоциональный монолог. Я кивнул.
На Джулиуса, я давно заметил, этот напиток действовал, как мятные капли на истеричную гимназистку. Одной чашки обычно хватало, чтобы вернуть ему спокойствие и равнодушный вид дремлющей рептилии, однако, судя по всему, на сей раз одной не отделаться.
– А чего ожидал ты? – Он усмехнулся. – Грома и молний? Кровавых пентаграмм? Знаешь, Филипп, иногда достаточно просто веры. И немного сострадания.
The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from us
