До 5 ноября в Новом Манеже идёт выставка Григория Масленникова «Баланс стихий внутри тебя».
Пять композиций рассказывают об огне, земле, воде, воздухе и эфире — довольно любопытно, что он включён в стихии. Идея в том, что мир уже гармоничен, и через его чувственное восприятие можно найти гармонию и внутри себя. Скульптуры, выполненные в разных техниках, придуманы как паблик-арт и будут располагаться в открытом пространстве.
Cвет для экспозиции настраивала светодизайнерская команда THE ViEW. Работа со скульптурами — всегда интересная и сложная история, и по-моему, тут вышло очень красиво.
Если вы, как и я, понятия не имеете, где находится Новый Манеж: Москва, Георгиевский переулок, дом 3, стр. 3. Сегодня и завтра выставка работает до 21:00, а во вторник — до 15:00.
Пять композиций рассказывают об огне, земле, воде, воздухе и эфире — довольно любопытно, что он включён в стихии. Идея в том, что мир уже гармоничен, и через его чувственное восприятие можно найти гармонию и внутри себя. Скульптуры, выполненные в разных техниках, придуманы как паблик-арт и будут располагаться в открытом пространстве.
Cвет для экспозиции настраивала светодизайнерская команда THE ViEW. Работа со скульптурами — всегда интересная и сложная история, и по-моему, тут вышло очень красиво.
Если вы, как и я, понятия не имеете, где находится Новый Манеж: Москва, Георгиевский переулок, дом 3, стр. 3. Сегодня и завтра выставка работает до 21:00, а во вторник — до 15:00.
В 2016 году архитекторы Алехандро Заера-Поло (Alejandro Zaera-Polo) и Гильермо Фернандез-Абаскаль (Guillermo Fernández-Abascal) создали архитектурный «политический компас», который обозначили как «таксономию развивающейся архитектуры в одной диаграмме».
Идея этой истории такая: после финансового кризиса 2008 года профессиональный ландшафт сильно изменился — и диаграмма пытается классифицировать новые формы и идеалы, которые возникли в профессии в том числе как политический ответ на кризис.
Думаю, тут важно помнить, что в английском у слова «политика» есть два разных обозначения — Politics (деятельность по управлению территорией) и Policy (идейный курс или принцип действия вообще, подход к чему-либо). Мне кажется, авторы опираются на оба значения.
С 2016 мир сильно изменился — и новых архитектурных команд, и новых кризисов прибавилось, но мне кажется, сама эта попытка довольно любопытна. Интересно, что диаграмма построена в виде круга, но внутри неё образуются сложные пятна-кляксы: лаконичная и выверенная система не строится. Любопытно, и что имена звёздных бюро на ней встречаются, но далеко не всех: например, есть BIG, но нет OMA.
Исследователи отобрали 181 мировое бюро, но в методологии не очень подробно объясняется, как именно происходил отбор. Только довольно кротко сказано, что это версия 0,1 (то есть она полна недостатков). Но кажется, следующих версий пока не появилось.
Классификация тоже довольно категоричная: технократы, космополиты, «скопидомы» (это мой вольный перевод — в оригинале категория звучит как Austerity Chic, то есть шик жёсткой экономии), популисты, активисты, материальные фундаменталисты, конституционалисты / новые истористы / ревизионисты в одном цветовом сегменте, скептицисты, критики технологий. Мне кажется, тут всем сестрам по серьгам досталось — вряд ли кто-то из команд обрадовался, оказавшись в любой из этих категорий.
И между тем, это довольно интересный кейс: практикующий архитектор (вот его сайт с милыми гифками) осмысляет профессиональное поле. Чуть подробнее о диаграмме и исследовании — на ArchDaily.
Идея этой истории такая: после финансового кризиса 2008 года профессиональный ландшафт сильно изменился — и диаграмма пытается классифицировать новые формы и идеалы, которые возникли в профессии в том числе как политический ответ на кризис.
Думаю, тут важно помнить, что в английском у слова «политика» есть два разных обозначения — Politics (деятельность по управлению территорией) и Policy (идейный курс или принцип действия вообще, подход к чему-либо). Мне кажется, авторы опираются на оба значения.
С 2016 мир сильно изменился — и новых архитектурных команд, и новых кризисов прибавилось, но мне кажется, сама эта попытка довольно любопытна. Интересно, что диаграмма построена в виде круга, но внутри неё образуются сложные пятна-кляксы: лаконичная и выверенная система не строится. Любопытно, и что имена звёздных бюро на ней встречаются, но далеко не всех: например, есть BIG, но нет OMA.
Исследователи отобрали 181 мировое бюро, но в методологии не очень подробно объясняется, как именно происходил отбор. Только довольно кротко сказано, что это версия 0,1 (то есть она полна недостатков). Но кажется, следующих версий пока не появилось.
Классификация тоже довольно категоричная: технократы, космополиты, «скопидомы» (это мой вольный перевод — в оригинале категория звучит как Austerity Chic, то есть шик жёсткой экономии), популисты, активисты, материальные фундаменталисты, конституционалисты / новые истористы / ревизионисты в одном цветовом сегменте, скептицисты, критики технологий. Мне кажется, тут всем сестрам по серьгам досталось — вряд ли кто-то из команд обрадовался, оказавшись в любой из этих категорий.
И между тем, это довольно интересный кейс: практикующий архитектор (вот его сайт с милыми гифками) осмысляет профессиональное поле. Чуть подробнее о диаграмме и исследовании — на ArchDaily.
Продолжаю предыдущий пост: в статье о классификации Заера-Поло и Фернандеза-Абаскаля есть упоминание «печально известной» классификации Дженкса.
Фонд Дженкса (я даже не знала, что такой есть), рассказывает, что диаграмма была создана в 1969 году. Про печаль я так ничего и не поняла — она как будто бы просто знаменита. Эта схема называется «Эволюционное древо» (The Evolutionary Tree), хотя никакого древа на ней нет, а есть пульсирующее пространство XX века, расчерченное на десятилетия. И несмотря на год создания, на диаграмме есть 2000-е (то есть они нарисованы с опережением на 30 лет).
«Этот идиосинкразический портрет двадцатого века кажется единым непрерывным густонаселённым ландшафтом, пронизанным змеевидными озёрами бездействия» — думаю, это прямо дженксовский слог, но не уверена до конца. Имена архитекторов сгруппированы вокруг значимых архитектурных тенденций. Выраженные кластеры — это крупные течения, которые граничат друг с другом через тонкие перешейки. А вот откуда при этом берутся белые пятна-пустоты мне пока не очень понятно — возможно, это просто метафора.
Есть ещё вот такое пояснение: «Наименее волнистый неперфорированный поток в нижней части рисунка симптоматичен тем, что на него меньше всего повлияли архитекторы. Только дизайнеры, такие как Бакминстер Фуллер и Имз, бросившие вызов традиционной фигуре архитектора, входят в эту самодостаточную зону активности…». Дальше там огромный и любопытный текст и разные итерации диаграммы.
А вот видео на сайте CCA — Канадского центра архитектуры (проект, кстати, классный — там много интересного). На видео Заера-Поло и Дженкс в 2017 году обсуждают системы, которые каждый из них придумал.
За ссылку на Фонд Дженкса огромное спасибо Юрию — в его канале Mid-Century, More Than много таких сокровищ.
Фонд Дженкса (я даже не знала, что такой есть), рассказывает, что диаграмма была создана в 1969 году. Про печаль я так ничего и не поняла — она как будто бы просто знаменита. Эта схема называется «Эволюционное древо» (The Evolutionary Tree), хотя никакого древа на ней нет, а есть пульсирующее пространство XX века, расчерченное на десятилетия. И несмотря на год создания, на диаграмме есть 2000-е (то есть они нарисованы с опережением на 30 лет).
«Этот идиосинкразический портрет двадцатого века кажется единым непрерывным густонаселённым ландшафтом, пронизанным змеевидными озёрами бездействия» — думаю, это прямо дженксовский слог, но не уверена до конца. Имена архитекторов сгруппированы вокруг значимых архитектурных тенденций. Выраженные кластеры — это крупные течения, которые граничат друг с другом через тонкие перешейки. А вот откуда при этом берутся белые пятна-пустоты мне пока не очень понятно — возможно, это просто метафора.
Есть ещё вот такое пояснение: «Наименее волнистый неперфорированный поток в нижней части рисунка симптоматичен тем, что на него меньше всего повлияли архитекторы. Только дизайнеры, такие как Бакминстер Фуллер и Имз, бросившие вызов традиционной фигуре архитектора, входят в эту самодостаточную зону активности…». Дальше там огромный и любопытный текст и разные итерации диаграммы.
А вот видео на сайте CCA — Канадского центра архитектуры (проект, кстати, классный — там много интересного). На видео Заера-Поло и Дженкс в 2017 году обсуждают системы, которые каждый из них придумал.
За ссылку на Фонд Дженкса огромное спасибо Юрию — в его канале Mid-Century, More Than много таких сокровищ.
С апреля я занимаюсь йогой, чтобы моя кукушка никуда не улетала, а спина не взвывала. Это даётся мне непросто, я пока только учусь дышать и контролировать стопой пол, а во время занятий я часто думаю о собственном теле как о конструкции — в основном, когда оно неустойчиво или плохо гнётся.
Мой тренер Филипп ведёт свой канал о йоге, очень любопытно рассказывает о ней и решил написать пост о сходствах между йогой и архитектурой. По-моему, вышло отлично:
«Васту — ведическое учение о правильной организации пространства, ведущее начало от древней храмовой архитектуры, — можно рассматривать как пересечение учений о правильной геометрии дома и тела. Эти дисциплины объединяет принцип всеобщей гармонии.
По васту вертикальная линия характеризуется такими качествами, как сила, огонь, жизнеспособность. Горизонтальной свойственны глубина, спокойствие, заземление. В йоге этим линиям соответствуют стоячие позы (например, Самастхити) и лежачие (известная Шавасана). Сидячие асаны обладают комбинациями этих свойств, поскольку ноги находятся в горизонтальной позиции, тогда как торс расположен вертикально.
Список аналогий не исчерпывается концепцией Васту. Так, в йоге, как и в архитектуре, в основе всего лежит малый конструктивный элемент, „кирпичик“. В данном случае это базовое малое движение — умение правильно воспользоваться тем или иным сочленением. Любая сложная поза — суть комбинация простых движений. Связующий раствор при этом — дыхание.
Существуют даже названия положений, непосредственно опирающиеся на архитектурные формы: например, Сетубандхасана — мост. Кроме того, йогическая наука активно использует концепцию опоры (адхары), без которой невозможно правильно отстроить позу. В дальнейшем понятие адхара используется для описания восхождения по духовной лестнице».
Если вы тоже любите йогу или как раз хотите начать свои отношения с ней (а они весьма увлекательные), присоединяйтесь к каналу. На фото Филипп стоит вниз головой — но это что-то очень продвинутое, для меня пока слишком огненное))
Мой тренер Филипп ведёт свой канал о йоге, очень любопытно рассказывает о ней и решил написать пост о сходствах между йогой и архитектурой. По-моему, вышло отлично:
«Васту — ведическое учение о правильной организации пространства, ведущее начало от древней храмовой архитектуры, — можно рассматривать как пересечение учений о правильной геометрии дома и тела. Эти дисциплины объединяет принцип всеобщей гармонии.
По васту вертикальная линия характеризуется такими качествами, как сила, огонь, жизнеспособность. Горизонтальной свойственны глубина, спокойствие, заземление. В йоге этим линиям соответствуют стоячие позы (например, Самастхити) и лежачие (известная Шавасана). Сидячие асаны обладают комбинациями этих свойств, поскольку ноги находятся в горизонтальной позиции, тогда как торс расположен вертикально.
Список аналогий не исчерпывается концепцией Васту. Так, в йоге, как и в архитектуре, в основе всего лежит малый конструктивный элемент, „кирпичик“. В данном случае это базовое малое движение — умение правильно воспользоваться тем или иным сочленением. Любая сложная поза — суть комбинация простых движений. Связующий раствор при этом — дыхание.
Существуют даже названия положений, непосредственно опирающиеся на архитектурные формы: например, Сетубандхасана — мост. Кроме того, йогическая наука активно использует концепцию опоры (адхары), без которой невозможно правильно отстроить позу. В дальнейшем понятие адхара используется для описания восхождения по духовной лестнице».
Если вы тоже любите йогу или как раз хотите начать свои отношения с ней (а они весьма увлекательные), присоединяйтесь к каналу. На фото Филипп стоит вниз головой — но это что-то очень продвинутое, для меня пока слишком огненное))
Когда я поступила в МАРШ, мои друзья год слушали о моих восторгах — думаю, этот напор было довольно тяжело переносить. С тех пор я много лет работаю с МАРШем как редактор (и существенно меньше как преподаватель) — и иногда рассказываю, как прошла моя учёба в школе.
Вот одно из переложений этой истории. Пока мы готовили этот материал, я перетряхнула свои фотоархивы, нашла много удивительного, смешного и счастливого.
Школа каждую неделю выпускает истории выпускников — и мне кажется, они все очень разные и любопытные.
Вот одно из переложений этой истории. Пока мы готовили этот материал, я перетряхнула свои фотоархивы, нашла много удивительного, смешного и счастливого.
Школа каждую неделю выпускает истории выпускников — и мне кажется, они все очень разные и любопытные.
Forwarded from Школа МАРШ
Привет! Я — Полина Патимова.
Я окончила магистратуру МАРШ в 2016 году, и меня сложно назвать архитектором в традиционном значении этого слова. И до МАРШ, и во время него мне очень нравилось писать — и уже восемь лет я пишу и редактирую тексты об архитектуре: книги, статьи, Telegram-каналы. У меня даже есть собственный по имени Projects & Principles
МАРШ — школа, ориентированная на практику, и это классно: тут действительно много прикладных знаний, за которыми стоит теоретическая глубина. Тут важно понимать что ты делаешь и зачем, а не просто делать для неведомой галочки. В общем, не проектировать после МАРШа довольно сложно, но мне это удалось. Какое-то время после окончания я беспокоилась, что занимаюсь письмом, а это, скорее, какая-то теоретическая история. Но несколько лет назад я поняла: это тоже практика, просто совсем другая.
Мне очень нравится, что я могу разговаривать с архитекторами на их языке, задавать адекватные вопросы, а затем проектировать текст или систему текстов. Письмо и редактура требуют системного мышления — и я думаю, оно сформировалось у меня именно во время магистратуры. А ещё учёба в МАРШе — один из самых счастливых периодов в моей жизни: кроме того, что это было очень интересно, у меня появилось много друзей — и среди моих одногруппников (думаю, лучших в мире), и среди моих преподавателей.
МАРШ подарил мне идею о том, что архитектор может спроектировать в том числе свою профессию: я поняла это после знакомства с очень разными профессионалами — теоретиками и практиками, экспертами в области законотворчества и исследователями цифровой среды, художниками и другими людьми, которые вдумчиво относятся к своей работе.
Я называю себя архитектурным редактором и теперь сама преподаю в МАРШе, а если вы читали ежегодники или сайты МАРШоу, то наверняка получали от меня привет — мы пишем и редактируем тексты для книг и сайта вместе с моей коллегой Екатериной Ровновой, тоже выпускницей МАРШ.
Я окончила магистратуру МАРШ в 2016 году, и меня сложно назвать архитектором в традиционном значении этого слова. И до МАРШ, и во время него мне очень нравилось писать — и уже восемь лет я пишу и редактирую тексты об архитектуре: книги, статьи, Telegram-каналы. У меня даже есть собственный по имени Projects & Principles
МАРШ — школа, ориентированная на практику, и это классно: тут действительно много прикладных знаний, за которыми стоит теоретическая глубина. Тут важно понимать что ты делаешь и зачем, а не просто делать для неведомой галочки. В общем, не проектировать после МАРШа довольно сложно, но мне это удалось. Какое-то время после окончания я беспокоилась, что занимаюсь письмом, а это, скорее, какая-то теоретическая история. Но несколько лет назад я поняла: это тоже практика, просто совсем другая.
Мне очень нравится, что я могу разговаривать с архитекторами на их языке, задавать адекватные вопросы, а затем проектировать текст или систему текстов. Письмо и редактура требуют системного мышления — и я думаю, оно сформировалось у меня именно во время магистратуры. А ещё учёба в МАРШе — один из самых счастливых периодов в моей жизни: кроме того, что это было очень интересно, у меня появилось много друзей — и среди моих одногруппников (думаю, лучших в мире), и среди моих преподавателей.
МАРШ подарил мне идею о том, что архитектор может спроектировать в том числе свою профессию: я поняла это после знакомства с очень разными профессионалами — теоретиками и практиками, экспертами в области законотворчества и исследователями цифровой среды, художниками и другими людьми, которые вдумчиво относятся к своей работе.
Я называю себя архитектурным редактором и теперь сама преподаю в МАРШе, а если вы читали ежегодники или сайты МАРШоу, то наверняка получали от меня привет — мы пишем и редактируем тексты для книг и сайта вместе с моей коллегой Екатериной Ровновой, тоже выпускницей МАРШ.