Просто о КС

Закономания: что не так с инициативой о пожизненном заключении за госизмену (часть I)

На прошлой неделе депутат Пискарёв предложил ужесточить уголовное наказание по ряду «модных» составов преступлений – например, вплоть до пожизненного лишения свободы за госизмену. Вчера эта инициатива уже получила одобрение профильного комитета, и есть все шансы, что до конца недели она станет законом.

Как такое возможно?
Акции законодательного устрашения у нас в последнее время не редкость, и способ давно отработан:

📌 берётся уже принятый в первом чтении законопроект;
📌 в него ко второму чтению вносятся одиозные поправки, которые никто никогда не видел, и профильный комитет их рекомендует к принятию;
📌 дальше депутаты единогласно принимают обновлённый проект – иногда сразу во втором и третьем чтениях – и отправляют закон в Совет Федерации;
📌 потом закон одобряет Совет Федерации, а Президент – подписывает и обнародует его.

Например, так во втором чтении родился запрет усыновления российских сирот гражданами США. Или статья 207.3 УК РФ о «военных фейках» прошла именно такой путь: в законопроект 2018 года об уголовном наказании за соблюдение санкций были внесены поправки ко второму чтению. Они стали действующим законом за один (!) день. При этом обсуждение и голосование по поправкам на пленарном заседании Госдумы заняло… около 5 минут. То же самое сейчас происходит и с законопроектом о пожизненном заключении за госизмену.

Почему это не норма?

Конституция почти ничего не говорит о надлежащем законодательном процессе – ему посвящены только её весьма общие положения статей 104-108. Все основные процедурные требования содержатся в Регламенте Госдумы.

Если смотреть формально – все этапы законодательного процесса соблюдаются. Но, по существу, такое законотворчество только имитирует парламентские процедуры, компрометирует легитимность поправок и подрывает качество закона.

Так, в Регламенте Госдумы есть несколько общих гарантий против злоупотреблений на этапе второго чтения:

📌 В первом чтении депутаты одобряют «концепцию законопроекта» (ч. 1 ст. 118).
📌 Дальше на страже стабильности концепции стоит ответственный комитет – когда ко второму чтению туда поступают поправки, он оценивает их в том числе на соответствие ранее утверждённой концепции и выбивающиеся поправки может объединить в таблицу для отклонения (ч. 3 ст. 121). Хотя депутаты всё равно могут их одобрить (ч. 6-8 статьи 123).

На практике же комитет может посчитать, что концепция законопроекта не меняется, или сознательно закрыть на это глаза. При этом отдельно отмечу, что нигде в регламенте Госдумы не поясняется, что понимать под концепцией. Например, Минюст когда-то предлагал считать концепцией предмет, цели НПА, а также его последствия. И конечно, по этой логике расширение перечня составов преступлений, для которых ужесточается наказание – это изменение концепции законопроекта.

При этом есть специальные механизмы защиты уголовного закона от бешеного принтера. Статья 8 Закона о введении в действие УК РФ закрепляет:

📌 любая инициатива по внесению изменений в УК РФ должна быть оформлена в качестве отдельного законопроекта;
📌для неё обязательны отзывы Правительства и Верховного Суда.

Это требование появилось как раз как ответ на внесение в УК РФ изменений через поправки ко второму чтению (см. пояснительную записку к законопроекту № 811630-6). Депутаты считали, что в таком случае изменения «не получают должной, объективной правовой оценки, и, как следствие, принятые законы могут создать угрозу ущемления прав, свобод и законных интересов граждан и организаций».

Такая усложнённая процедура должна защищать нас от скоропалительных и избыточных поправок в уголовное законодательство – предполагается, что депутаты должны хотя бы как-то обосновать их, а Правительство или ВС могут представить своё аргументированное мнение и охладить законодательный пыл.

⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️

www.group-telegram.com/us/prosto_o_KS.com/128

2.0K viewsApr 11, 2023 at 09:41

Закономания: что не так с инициативой о пожизненном заключении за госизмену (часть I)

На прошлой неделе депутат Пискарёв предложил ужесточить уголовное наказание по ряду «модных» составов преступлений – например, вплоть до пожизненного лишения свободы за госизмену. Вчера эта инициатива уже получила одобрение профильного комитета, и есть все шансы, что до конца недели она станет законом.

Как такое возможно?
Акции законодательного устрашения у нас в последнее время не редкость, и способ давно отработан:

📌 берётся уже принятый в первом чтении законопроект;
📌 в него ко второму чтению вносятся одиозные поправки, которые никто никогда не видел, и профильный комитет их рекомендует к принятию;
📌 дальше депутаты единогласно принимают обновлённый проект – иногда сразу во втором и третьем чтениях – и отправляют закон в Совет Федерации;
📌 потом закон одобряет Совет Федерации, а Президент – подписывает и обнародует его.

Например, так во втором чтении родился запрет усыновления российских сирот гражданами США. Или статья 207.3 УК РФ о «военных фейках» прошла именно такой путь: в законопроект 2018 года об уголовном наказании за соблюдение санкций были внесены поправки ко второму чтению. Они стали действующим законом за один (!) день. При этом обсуждение и голосование по поправкам на пленарном заседании Госдумы заняло… около 5 минут. То же самое сейчас происходит и с законопроектом о пожизненном заключении за госизмену.

Почему это не норма?

Конституция почти ничего не говорит о надлежащем законодательном процессе – ему посвящены только её весьма общие положения статей 104-108. Все основные процедурные требования содержатся в Регламенте Госдумы.

Если смотреть формально – все этапы законодательного процесса соблюдаются. Но, по существу, такое законотворчество только имитирует парламентские процедуры, компрометирует легитимность поправок и подрывает качество закона.

Так, в Регламенте Госдумы есть несколько общих гарантий против злоупотреблений на этапе второго чтения:

📌 В первом чтении депутаты одобряют «концепцию законопроекта» (ч. 1 ст. 118).
📌 Дальше на страже стабильности концепции стоит ответственный комитет – когда ко второму чтению туда поступают поправки, он оценивает их в том числе на соответствие ранее утверждённой концепции и выбивающиеся поправки может объединить в таблицу для отклонения (ч. 3 ст. 121). Хотя депутаты всё равно могут их одобрить (ч. 6-8 статьи 123).

На практике же комитет может посчитать, что концепция законопроекта не меняется, или сознательно закрыть на это глаза. При этом отдельно отмечу, что нигде в регламенте Госдумы не поясняется, что понимать под концепцией. Например, Минюст когда-то предлагал считать концепцией предмет, цели НПА, а также его последствия. И конечно, по этой логике расширение перечня составов преступлений, для которых ужесточается наказание – это изменение концепции законопроекта.

При этом есть специальные механизмы защиты уголовного закона от бешеного принтера. Статья 8 Закона о введении в действие УК РФ закрепляет:

📌 любая инициатива по внесению изменений в УК РФ должна быть оформлена в качестве отдельного законопроекта;
📌для неё обязательны отзывы Правительства и Верховного Суда.

Это требование появилось как раз как ответ на внесение в УК РФ изменений через поправки ко второму чтению (см. пояснительную записку к законопроекту № 811630-6). Депутаты считали, что в таком случае изменения «не получают должной, объективной правовой оценки, и, как следствие, принятые законы могут создать угрозу ущемления прав, свобод и законных интересов граждан и организаций».

Такая усложнённая процедура должна защищать нас от скоропалительных и избыточных поправок в уголовное законодательство – предполагается, что депутаты должны хотя бы как-то обосновать их, а Правительство или ВС могут представить своё аргументированное мнение и охладить законодательный пыл.

⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️

BY Просто о КС