Πρῶτο Τρανκοβ

Егор Просвирнин интересен не столько сам по себе, сколько «феноменом Просвирнина». Почему большой камень, который покатился и собрал лавину, довелось столкнуть именно ему, а не кому-то другому, хотя пытались многие — это пока что загадка.

Называя вещи своими именами — сейчас прошло уже много времени, и, наверное, уже можно — Просвирнин был не то, чтобы прямо вот глуп, но он был как-то недостаточно умён.

Ну, например, у него не хватило то ли ума, то ли ещё чего, чтобы закончить образование (даже в мемориальном веб-проекте о его образовании нет ни слова) — но хватило ума сначала обвинять академическую систему в том, что она его не оценила по достоинству, а потом и вообще агрессивно отрицать её, и даже (пусть и в виде троллинга) призывать сжигать университеты. У него, также, хватало ума писать зажигательные тексты, но не хватало ума оценить их реальный уровень.

Просвирнин писал бойко, но очень плохо, экзальтированно, то и дело бросаясь терминами, смысл которых он понимал очень смутно, и впихивал в текст все возможные риторические приёмы, которые только мог уловить на уровне своего неогранённого таланта (который у него, конечно, был). Иногда в его текстах попадались жемчужины, но чаще там попадалось то, что потом подростки станут называть словом «кринж».

И это важно проговорить — потому что соратники и последователи этого не скажут — Просвирнин был кринжовым персонажем. Слава Богу, его ума хватило на то, чтобы окружить себя правильной свитой, которая создавала контент (и привлекала создателей контента), позволявший этот кринж, сморщившись, терпеть.

«Спутник и Погром» стал и для Просвирнина, и для своего времени тем же, чем для Лимонова и эпохи 90-х была газета «Лимонка». Лимонов был умнее, хитрее, талантливее, и обладал неплохой самодисциплиной. При всём своём уме, однако, он не избежал временного тактического союза с московскими либералами, который для него и для всего его предприятия оказался не просто токсичным, а фатально токсичным. О собственном фатальном союзе, судя по всему, мечтал и Просвирнин — у него постоянно проскальзывали сетования на то, что его не поддерживают госструктуры — а они, мол, могли бы договориться! Но, наверное, это и хорошо, что они не договорились (хотя я не знаю, говорили ли они вообще).

На «Спутнике и Погроме» было много хороших исторических материалов, за это его и читали. Но среди хороших материалов, на правах хозяина, Просвирнин размещал свои передовицы, в которых нёс ужасающую любое трезвое сознание ахинею (да и не только в них). Он предлагал радоваться украинским танкам на Красной площади, говорил, что русским не нужен спорт, нёс бред, что спортсменов якобы спонсируют за счёт налогов и Олимпиада не нужна, под 9 мая регулярно воспевал идеи НТС/ЕТС, писал на деревню дедушке письма Навальному, Стрелкову, потомкам и правительству, как им надо поступать, а как не надо, и, в общем, говоря прямо, вёл себя как асоциальный псих на вечеринке, который напился и громко пристаёт ко всем со своей полушизой.

Как-то так вышло, что он очень хорошо читал по-английски. Начитавшись каких-то материалов, он решил, что всё на свете теперь понимает про США, а другие ничего не понимают, и написал про это аж целую книгу. Книга оказалась совершенно нелепой и беспомощной, как и следовало ожидать.

И в этом для меня и заключается «феномен Просвирнина», просвирнинский парадокс. Легко было бы сказать, что он был кринжовым, но деятельным, собрал вокруг себя толковых авторов, и на их волне пиарился сам — но такого рода издателей в истории было много, и никакого парадокса тут нет.

СМ НИЖЕ

www.group-telegram.com/us/prototrankov.com/2525

4.1K viewsАлексей Траньков, edited  Dec 28 at 08:21

Егор Просвирнин интересен не столько сам по себе, сколько «феноменом Просвирнина». Почему большой камень, который покатился и собрал лавину, довелось столкнуть именно ему, а не кому-то другому, хотя пытались многие — это пока что загадка.

Называя вещи своими именами — сейчас прошло уже много времени, и, наверное, уже можно — Просвирнин был не то, чтобы прямо вот глуп, но он был как-то недостаточно умён.

Ну, например, у него не хватило то ли ума, то ли ещё чего, чтобы закончить образование (даже в мемориальном веб-проекте о его образовании нет ни слова) — но хватило ума сначала обвинять академическую систему в том, что она его не оценила по достоинству, а потом и вообще агрессивно отрицать её, и даже (пусть и в виде троллинга) призывать сжигать университеты. У него, также, хватало ума писать зажигательные тексты, но не хватало ума оценить их реальный уровень.

Просвирнин писал бойко, но очень плохо, экзальтированно, то и дело бросаясь терминами, смысл которых он понимал очень смутно, и впихивал в текст все возможные риторические приёмы, которые только мог уловить на уровне своего неогранённого таланта (который у него, конечно, был). Иногда в его текстах попадались жемчужины, но чаще там попадалось то, что потом подростки станут называть словом «кринж».

И это важно проговорить — потому что соратники и последователи этого не скажут — Просвирнин был кринжовым персонажем. Слава Богу, его ума хватило на то, чтобы окружить себя правильной свитой, которая создавала контент (и привлекала создателей контента), позволявший этот кринж, сморщившись, терпеть.

«Спутник и Погром» стал и для Просвирнина, и для своего времени тем же, чем для Лимонова и эпохи 90-х была газета «Лимонка». Лимонов был умнее, хитрее, талантливее, и обладал неплохой самодисциплиной. При всём своём уме, однако, он не избежал временного тактического союза с московскими либералами, который для него и для всего его предприятия оказался не просто токсичным, а фатально токсичным. О собственном фатальном союзе, судя по всему, мечтал и Просвирнин — у него постоянно проскальзывали сетования на то, что его не поддерживают госструктуры — а они, мол, могли бы договориться! Но, наверное, это и хорошо, что они не договорились (хотя я не знаю, говорили ли они вообще).

На «Спутнике и Погроме» было много хороших исторических материалов, за это его и читали. Но среди хороших материалов, на правах хозяина, Просвирнин размещал свои передовицы, в которых нёс ужасающую любое трезвое сознание ахинею (да и не только в них). Он предлагал радоваться украинским танкам на Красной площади, говорил, что русским не нужен спорт, нёс бред, что спортсменов якобы спонсируют за счёт налогов и Олимпиада не нужна, под 9 мая регулярно воспевал идеи НТС/ЕТС, писал на деревню дедушке письма Навальному, Стрелкову, потомкам и правительству, как им надо поступать, а как не надо, и, в общем, говоря прямо, вёл себя как асоциальный псих на вечеринке, который напился и громко пристаёт ко всем со своей полушизой.

Как-то так вышло, что он очень хорошо читал по-английски. Начитавшись каких-то материалов, он решил, что всё на свете теперь понимает про США, а другие ничего не понимают, и написал про это аж целую книгу. Книга оказалась совершенно нелепой и беспомощной, как и следовало ожидать.

И в этом для меня и заключается «феномен Просвирнина», просвирнинский парадокс. Легко было бы сказать, что он был кринжовым, но деятельным, собрал вокруг себя толковых авторов, и на их волне пиарился сам — но такого рода издателей в истории было много, и никакого парадокса тут нет.

СМ НИЖЕ

BY Πρῶτο Τρανκοβ