Когда въезжаешь в Южную Осетию у МТС начинаются проблемы с определением границ, поэтому они страхуются и присылают приветственное СМС как для ЮО, так и для Грузии.

Всё чаще слышу пессимистичные оценки относительно будущего Южной Осетии — и не от сторонних наблюдателей или кабинетных экспертов, а от самих жителей республики. От тех, кто когда-то делал осознанный выбор в пользу Южной Осетии, бросал Москву, хорошие должности, карьеру — ради идеи строительства осетинской государственности.

Сегодня многие из них задаются вопросом: почему Южная Осетия так и не стала государством всех осетин? Почему надежда на общий политический и культурный центр постепенно растворилась в повседневной реальности?

Самая острая угроза — это уже не Грузия. Главная опасность сегодня — депопуляция. Люди уезжают. Не из-за войны, не из-за страха, а просто потому что не выживают. Продукты здесь на 15–20% дороже, чем в Северной Осетии, при этом зарплаты ниже на те же 15–20%. В условиях, где у тебя нет доступа к «бюрократической пайке» — просто невозможно держаться.

И даже те, у кого такой доступ есть, кто встроен в систему — всё чаще смотрят на перспективу уезда. Потому что даже привилегия не может компенсировать отсутствие перспектив.

Если в ближайшие годы не произойдут радикальные перемены, Южная Осетия может очень быстро пройти точку невозврата. И тогда разговоры о «государстве всех осетин» останутся только в архивах и речах, которые давно никто не переслушивает.

Я, возможно, уже говорил об этом, но повторю: если в Северной Осетии наконец появится нормальная система общественного транспорта между населёнными пунктами, это может серьёзно сдержать рост цен на жильё во Владикавказе.

Сейчас город выступает как гигантский магнит. Сюда стекаются люди из сёл и небольших населённых пунктов, потому что здесь сосредоточены рабочие места, больницы, вузы, школы. Формально численность населения Владикавказа не растёт, но по факту полреспублики живёт здесь, просто без смены прописки.

План строительства города-спутника рядом с Ногиром — это попытка справиться с этим потоком. Но всё упирается в транспорт. Люди покидают свои сёла не потому, что им хочется жить в бетонных многоэтажках, а просто нет иного выхода. Они просто не могут нормально добираться на работу или учёбу. Из Нового Батако до Владикавказа — 30 минут езды. Но на практике эта поездка превращается в квест на два часа из-за ожидания маршруток.

Если бы появилась удобная транспортная сеть с предсказуемым расписанием, интеграцией в навигаторы, нормальными автобусами и коммерческой моделью — многие с радостью остались бы жить в своих населённых пунктах. Это позволило бы более равномерно распределить население по республике.

Сейчас же мы идём по пути России — с перенаселённой столицей и вымирающими окрестностями. И если всё так и продолжится, Осетия рискует скатиться в демографический тупик: Владикавказ съест всех, сёла опустеют, а на освободившиеся территории придут другие. А ведь избежать этого несложно — нужна всего лишь нормальная транспортная логистика.

Для меня всегда было удивительно, как из массового сознания осетин выветрились память о событиях 2004 года, первой попытке новой власти Грузии решить "осетинский вопрос".

От души хочу поздравить семью с возвращением Геора Гуева. Это были тяжёлые шесть лет, в первую очередь для его близких, но и для всей Осетии.

Факт того, что невиновного человека бросили за решётку на шесть лет, оторвали от семьи, от мирной жизни, от возможности созидать, работать, воспитывать детей — это трагедия не только личная, но и общенациональная.

Но, как верующий человек, я стараюсь видеть свет даже в самых тёмных обстоятельствах. Геор в те годы стал символом, вокруг которого объединились люди. Несмотря на преграды, на давление, значительная часть осетинского общества сплотилась. Были акции, митинги, автопробеги — всё это делали неравнодушные люди, потому что не могли молчать.

Печально, что нас чаще всего объединяет боль, но история Геора — как раз тот случай, когда мы показали, что умеем быть вместе. И пусть впереди у него и у его семьи будет только светлая дорога. А мы — будем помнить.

Пару лет назад, в одну из годовщин начала войны 2008 года, я пришёл на Аллею Славы во Владикавказе, чтобы поприсутствовать на памятном мероприятии. До начала было минут 20, и я присоединился к маленькой компании, среди которой был мой знакомый. Мужчина лет сорока-пятидесяти рассказывал о своём боевом опыте и сказал фразу, благодаря которой и ничему другому я прочувствовал и запомнил, что война 2004 года не была чем-то незначительным. Он сказал, что та война была не легче войны восьмого года, если не тяжелее.

Алик удивляется тому, как война-2004 исчезла из массового сознания осетин, а я обращу внимание на её отсутствие в информационной политике Южной Осетии и заявлениях её политиков. Считаю это ошибкой даже вне общего контекста важного события, которое несправедливо забывается – ведь включение этого события в информацию, которую мы транслируем вовне, в Россию и в остальной мир, элементарно полезно.

"С начала распада СССР Грузия начала три войны против Южной Осетии". Звучит весомее, чем если сказать "две".

Есть и более конкретная точка, где распространение информации о 2004 году принесло бы пользу. Михаил Саакашвили имеет на Западе (и в определённых кругах в России) имидж успешного прогрессивного реформатора. Начатую им преступную агрессию 2008 года часто не замечают или умаляют, говоря, что "всё не так просто" и перевирая обстоятельства её начала с креном в сторону действий России, которых на самом деле не было. Почему бы не задавать в этом контексте вопрос: а в 2004 году тоже Россия была виновата?

Большое количество фамилий Осетии подписывают обращение к главе республики Сергею Меняйло с требованием наконец инициировать принятие закона о государственных языках. Закона, которого республика ждёт уже 35 лет.

Почему обращаются именно к главе? Потому что он может запустить этот процесс. На последнем съезде осетинского народа в декабре в резолюции чётко было указано: представители всех осетинских родов выступают за немедленное принятие закона о государственных языках.

На протяжении десятилетий в Осетии много говорят о языковой политике, но у неё нет фундамента. Нет закона — нет правил, нет стандартов, нет возможности требовать. А ведь закон — это главный инструмент государства

Обратите внимание, что обращение к осетинскому народу Абайты Васо писал на латинице.

Это было вопросом времени — когда крупный бизнес зайдёт на рынок аренды жилья. И в Осетии мы уже наблюдаем, как быстро в этот сегмент входит именно большой капитал.

О законе о доходных домах, о котором рассказывает Георгий Загалов, можно сказать одно: это пример того, как бизнес сам себе прокладывает путь. Создаёт законодательную базу, лоббирует нужные нормы — и заходит в рынок уже на своих условиях.

Скорее всего, лет через 5–10 покупка квартиры «под сдачу» как способ пассивного дохода станет нерентабельной. Будут расти стандарты, требования, появятся ограничения. А вот крупный бизнес сможет легко выполнять эти условия — во-первых, потому что у него есть ресурсы, а во-вторых, потому что многие из этих условий он сам и сформулирует через закон.

Как это повлияет на рынок недвижимости в Осетии? Вырастут ли цены на жилье? Упадет ли цена аренды? Будет ли ценообразование арендных ставок прозрачным процессом? Все эти вопросы требуют ответа.

У нас рынок маленький, и дефицит жилья это вряд ли решит. Хотелось бы верить, что аренда станет более прозрачной и цивилизованной. Но пока это скорее надежда, чем реальность. Одно можно сказать точно: многоэтажек станет больше.

UPD: ничего против многоэтажек не имею, главное, чтобы они не строились в исторической части города и в русле Терека.

Уже несколько знакомых дагестанцев написали мне после выхода моего видео: всё больше жителей Дагестана с большим удовольствием рассматривают Владикавказ как город для переезда. Нравится городская среда, ощущение уюта, зелёные улицы. Многие говорят, что Владикавказ и Нальчик — это города, которые будто бы расположены прямо в парке. По сравнению с Махачкалой — разница в зелени, чистоте и ритме жизни чувствуется сразу.

Дагестан обладает мощным демографическим потенциалом. И это естественно: когда в республике много молодых, а рабочих мест и инфраструктуры не хватает, часть населения начинает искать новые места для жизни. Уже сейчас мы наблюдаем тенденцию расселения дагестанцев за пределами республики. Иногда этот рост даёт сбои — как, например, в случае недавней массовой драки школьников. Это лишь одно из немногих проявлений того, как избыточная молодёжь может создавать напряжение при столкновении с менее подготовленной социальной средой.

В Осетии ситуация иная: численность старшего поколения уже превышает количество молодёжи, особенно с учётом того, что многие молодые уезжают — в Москву, в Петербург, в США. Осетия — это в каком-то смысле "пожилая республика", а Дагестан — молодой и энергичный. И вот молодость Дагестана неизбежно будет наполнять города Осетии. Равно как и молодость Чечни, Ингушетии.

А также не стоит забывать про людей с континентальной России, которые всё чаще перебираются на Юг. Пока они массово едут в Краснодарский край, но Осетия постепенно входит в зону интереса. И это уже не мнение — это наблюдаемый факт. Вопрос лишь в том, будет ли Осетия наблюдать за этим процессом со стороны — или попытается как-то им управлять.

Во Владикавказе строятся какие-то невероятные объемы жилья. Искренне меня поразило. До того момента как Гизель вольется в город сталось буквально лет 5.

Хотелось бы внести некоторые разъяснения по поводу закона «О государственных языках Республики Северная Осетия-Алания».

В 2014 году Правительством РСО-Алания соответствующий законопроект был разработан и внесён в местный Парламент. Целесообразность - именно данный закон должен закреплять основы правового регулирования сферы государственных языков и раскрывать конституционные положения, в которых прописано, что государственными языками Осетии являются осетинский и русский (ч. 1 ст. 15). Соответсвенно, нормальное финансирование, какие-то госпрограммы и т.д. без этого закона маловероятны.

До момента официального внесения законопроект был рассмотрен и одобрен Комиссией при Главе РСО-Алания по сохранению и развитию осетинского языка, а также прошёл несколько этапов правовых экспертиз в Государственно-правовом управлении Администрации Главы РСО-Алания и Правительства РСО-Алания, одобрен на многочисленных заседаниях рабочих групп Аппарата Парламента. После этого законопроект выставили публично для замечаний и предложений, которых не поступило. Однако 18 сентября 2014 года Советом Парламента было принято решение развернуть законопроект в связи с «необходимостью более тщательной подготовки». С тех пор законопроект заглох, а позже окончательно потерялся среди кабинетов Серого дома. Любые попытки возвращения к нему спустя годы пресекаются по формальным причинам.

Среди же реальных причин непринятия многострадального, но такого важного законопроекта, негласно и кулуарно называют «диалектовые различия». Вспомните наш классический спор между представителями одного маленького народа: у кого язык, у кого диалект, а где ущельский подход и т.д. и т.п. Однако специалисты отмечают, что никакого «диалектного» вопроса в законопроекте нет и быть не может. Всё давно определено нормативно Конституцией РСО-Алания ещё в 1994 году. Законопроект подлежит принятию.

Полагаю, что именно поэтому фамильные советы, прекрасно понимая, что законопроект почему-то стал политическим, хотя таковым вовсе не является, решили массово обратиться к гаранту Конституции РСО-Алания с просьбой проявить политическую волю и дать указание Парламенту наконец вернуться к работе по данному направлению. Без этого ничего не будет.