Расцветы Красоты

​​«ЧЕЛОВЕК СЕГОДНЯ ПОДВЕРЖЕН БЕЗУМИЮ СВОИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ»

— Вы следили за исследованиями своего бывшего сту­дента Герберта Маркузе?

— Маркузе подготовил во Фрайбурге, под моим руковод­ством, диссертацию о Гегеле, в 1932 году. Это была очень хорошая работа. Потом я следил не за всем, что он пишет. Я читал «Одномерного человека».

— Некоторые считают возможным находить взаимосвязь между вопросами, которые ставит Маркузе, и Вашей пробле­матикой.

— В этом нет ничего невозможного.

— Маркузе признает, например, что современная техни­ка — не простое накопление машин, а планетарный закон; что человек сегодня вовлечен в него, не имея вдобавок, никакой реальной власти над ним.

— Я часто писал такое.

— Вопрос, который ставит Маркузе,— это вопрос о судь­бе человека, порабощенного этим порядком. Техника для него — форма мирового существования, которая подчиняет жизнь труду.

— Да, это похоже на Хайдеггера. Я писал, в том смысле, что тоталитаризм — это не просто форма правления, но следствие необузданного господства техники. Человек сегодня подвер­жен безумию (vertige) своих произведений (fabrication).

— Считаете ли Вы, что Маркузе продумал в целом, в революционной перспективе то, что думали Вы сами о гос­подстве планетарной техники?

— Без сомнения. Но не следует ли вместе с тем поставить вопрос о сущности техники?

— Возможна ли связь Маркса и Хайдеггера?

— На почве моей проблематики, думаю, нет. Вопрос о Бы­тии — не вопрос Маркса. Это не должно означать, что творче­ство Маркса менее важно, чем творчество Гегеля, или, что оно чуждо метафизике. Бытие мыслится Марксом как Природа, которой нужно овладеть и управлять. Маркс остается самым крупным гегельянцем.

— Вы все еще читаете Маркса?

— Я недавно перечитывал его юношеские произведения. Впрочем, я следил за работами моего ученика Ландсхута, который их опубликовал в 1932 году. У меня было намерение посвятить прошлым летом этим текстам факультативный семинар с преподавателями из стран народной демократии, кото­рые меня просили об этом.

— А Фрейд?

— Психоанализ — очень важная дисциплина. Я считаю ее, скорее, терапевтической. Но ее философские позиции несосто­ятельны.

— Почему?

— Потому, что она биологизирует сущность человека. Пере­читайте «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейда.

— Сегодня эта практика интересует людей значительно больше, чем размышления о сущности человека.

— Я это прекрасно знаю.

— Еще раз, думаете ли Вы, что между Вашей мыслью и марксизмом могут возникнуть в будущем «точки соприкосно­вения».

— Может быть, почему бы и нет? Но я еще не могу сказать какие. Я получаю письма и принимаю гостей из социалистиче­ских стран: чехов, поляков, югославов, русских...

— Вы сказали однажды: «Что касается будущего, то я больше верю в социализм, чем в американизм». Сейчас Вы думаете так же?

— Разумеется.

— Вас как-то раз спросили, напишете ли Вы «Этику», доктрину действия?

— «Этику»? Кто может себе это позволить сегодня и от имени какого авторитета предложить ее миру?

— Вы написали: «Человеческое существование есть его собственная возможность». Эта тема была развита Жан-Полем Сартром в его «Бытии и ничто».

— Порой Сартр интерпретировал мою мысль в марксист­ском духе. Человек есть собственная возможность, но он не может сам себя «творить».

(Martin Heidegger. Entretien avec Frédéric de Towarnicki et Jean-Michel Palmier, 1969)

www.group-telegram.com/us/rastsvetykrasoty.com/2421

480 viewsMar 7 at 16:00

​​«ЧЕЛОВЕК СЕГОДНЯ ПОДВЕРЖЕН БЕЗУМИЮ СВОИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ»

— Вы следили за исследованиями своего бывшего сту­дента Герберта Маркузе?

— Маркузе подготовил во Фрайбурге, под моим руковод­ством, диссертацию о Гегеле, в 1932 году. Это была очень хорошая работа. Потом я следил не за всем, что он пишет. Я читал «Одномерного человека».

— Некоторые считают возможным находить взаимосвязь между вопросами, которые ставит Маркузе, и Вашей пробле­матикой.

— В этом нет ничего невозможного.

— Маркузе признает, например, что современная техни­ка — не простое накопление машин, а планетарный закон; что человек сегодня вовлечен в него, не имея вдобавок, никакой реальной власти над ним.

— Я часто писал такое.

— Вопрос, который ставит Маркузе,— это вопрос о судь­бе человека, порабощенного этим порядком. Техника для него — форма мирового существования, которая подчиняет жизнь труду.

— Да, это похоже на Хайдеггера. Я писал, в том смысле, что тоталитаризм — это не просто форма правления, но следствие необузданного господства техники. Человек сегодня подвер­жен безумию (vertige) своих произведений (fabrication).

— Считаете ли Вы, что Маркузе продумал в целом, в революционной перспективе то, что думали Вы сами о гос­подстве планетарной техники?

— Без сомнения. Но не следует ли вместе с тем поставить вопрос о сущности техники?

— Возможна ли связь Маркса и Хайдеггера?

— На почве моей проблематики, думаю, нет. Вопрос о Бы­тии — не вопрос Маркса. Это не должно означать, что творче­ство Маркса менее важно, чем творчество Гегеля, или, что оно чуждо метафизике. Бытие мыслится Марксом как Природа, которой нужно овладеть и управлять. Маркс остается самым крупным гегельянцем.

— Вы все еще читаете Маркса?

— Я недавно перечитывал его юношеские произведения. Впрочем, я следил за работами моего ученика Ландсхута, который их опубликовал в 1932 году. У меня было намерение посвятить прошлым летом этим текстам факультативный семинар с преподавателями из стран народной демократии, кото­рые меня просили об этом.

— А Фрейд?

— Психоанализ — очень важная дисциплина. Я считаю ее, скорее, терапевтической. Но ее философские позиции несосто­ятельны.

— Почему?

— Потому, что она биологизирует сущность человека. Пере­читайте «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейда.

— Сегодня эта практика интересует людей значительно больше, чем размышления о сущности человека.

— Я это прекрасно знаю.

— Еще раз, думаете ли Вы, что между Вашей мыслью и марксизмом могут возникнуть в будущем «точки соприкосно­вения».

— Может быть, почему бы и нет? Но я еще не могу сказать какие. Я получаю письма и принимаю гостей из социалистиче­ских стран: чехов, поляков, югославов, русских...

— Вы сказали однажды: «Что касается будущего, то я больше верю в социализм, чем в американизм». Сейчас Вы думаете так же?

— Разумеется.

— Вас как-то раз спросили, напишете ли Вы «Этику», доктрину действия?

— «Этику»? Кто может себе это позволить сегодня и от имени какого авторитета предложить ее миру?

— Вы написали: «Человеческое существование есть его собственная возможность». Эта тема была развита Жан-Полем Сартром в его «Бытии и ничто».

— Порой Сартр интерпретировал мою мысль в марксист­ском духе. Человек есть собственная возможность, но он не может сам себя «творить».

(Martin Heidegger. Entretien avec Frédéric de Towarnicki et Jean-Michel Palmier, 1969)

BY Расцветы Красоты