Renovatio

О «гражданине Стоике»

Конституционный строй демократического правового государства имеет своей необходимой предпосылкой взаимное уважение граждан и признание каждым из них непреходящей ценности достоинства человека и его прав. Так, ч. 3 ст. 17 Конституции РФ запрещает такое осуществление прав и свобод человека и гражданина, при котором нарушаются права и свободы других лиц. Ст. 124 УК РФ предусматривает уголовное наказание за неоказание помощи больным, а ст. 125 — за оставление человека в опасности. П. 3 ч. 1 ст. 3 Федерального закона «Об образовании» провозглашает воспитание взаимоуважения и бережного отношения к природе и окружающей среде основополагающими принципами образовательной системы. Таким образом, взаимоуважительное сожительство, деятельное участие в жизни сограждан и посильный вклад в совместные усилия по устранению опасностей и ликвидации их последствий и вообще все те установки, которые принято называть «активной гражданской позицией», возводятся в ранг государственных добродетелей и наделяются высоким юридическим статусом.

Вышеописанный гражданский идеал исключает любые формы эскапизма и «идиотизма» (в платоновском понимании слова). Что же тогда сказать о стоиках? В самом деле, можно ли ожидать следования доводам гражданского долга от человека, считающего совершенным состоянием «апатию» — невосприимчивость к изменениям внешних обстоятельств, искоренение чувственных волнений и приоритет доводов разума по отношению к эмоциональным импульсам? Услышит ли он просьбу бедствующего, станет ли на защиту нуждающегося, воспримет ли он мольбы и чаяния людей, составляющих его окружение? Итак, может ли стоик быть добропорядочным гражданином современного государства?

Инстинкт самосохранения, «первичная склонность» (οἰκεíωσις) в терминологии стоиков и исходный пункт стоической этики, имеет своим необходимым следствием фиксацию на собственной личности и, как следствие, примат эгоистических мотивов. Однако включенность человека в сообщества себе подобных упраздняет природный эгоизм: ведь если даже животные прилагают усилия «в воспитании и сохранении жизни тех, которых они произвели на свет» (Цицерон, О природе богов), то способный к абстрактному мышлению индивидуум уж точно должен рано или поздно отрешиться от шор онтологической самозамкнутости, диагностировать наличие разветвлённых родственных связей и в конечном итоге осознать себя частью единого человечества. Таким образом, ценностные представления человека подвергаются корректировке: самосохранение, рассматриваемое как абсолютная цель на ранней ступени развития личности и наделяемое безусловным приоритетом по отношению к любым внешним факторам, обрастает этическими ограничителями в соответствии со средой обитания и уровнем развития общественных отношений. Формулируется нравственно-этическая максима — μóνον τὸ καλὸν ἀγαθóν — и определение блага как состояния соответствия человеческого естества природному логосу, причём оба положения могут быть действительны лишь в случае принятия антропологической аксиомы: человек есть «существо общественное» (κοινωνικὸν ζῷον).

Затруднения может вызывать формулировка конечной цели человеческой жизни: «жить согласно природе» (Зенон) либо «жить, следуя природе» (Хрисипп), так как это, как кажется, вновь возвращает человека к инстинкту самосохранения, то есть в область «первичной склонности» и эгоизма. Однако природа вовсе не ограничивается инстинктами и иными механистическими процессами: она деятельна, разумна (логосна), телеологична; по меткому замечанию А. А. Столярова, «бог», «логос-разум», «природа» и «пневма» являются понятиями, определяемыми через друг друга. Таким образом, следование природе одновременно оказывается и следованием разуму, причем теперь уже достижение состояния единения с природой рассматривается как конечная цель, а личностное самосовершенствование в соответствии с разумом/природой — как нравственная добродетель.

www.group-telegram.com/us/renovatio_conf.com/960

557 viewsFeb 2 at 09:01

О «гражданине Стоике»

Конституционный строй демократического правового государства имеет своей необходимой предпосылкой взаимное уважение граждан и признание каждым из них непреходящей ценности достоинства человека и его прав. Так, ч. 3 ст. 17 Конституции РФ запрещает такое осуществление прав и свобод человека и гражданина, при котором нарушаются права и свободы других лиц. Ст. 124 УК РФ предусматривает уголовное наказание за неоказание помощи больным, а ст. 125 — за оставление человека в опасности. П. 3 ч. 1 ст. 3 Федерального закона «Об образовании» провозглашает воспитание взаимоуважения и бережного отношения к природе и окружающей среде основополагающими принципами образовательной системы. Таким образом, взаимоуважительное сожительство, деятельное участие в жизни сограждан и посильный вклад в совместные усилия по устранению опасностей и ликвидации их последствий и вообще все те установки, которые принято называть «активной гражданской позицией», возводятся в ранг государственных добродетелей и наделяются высоким юридическим статусом.

Вышеописанный гражданский идеал исключает любые формы эскапизма и «идиотизма» (в платоновском понимании слова). Что же тогда сказать о стоиках? В самом деле, можно ли ожидать следования доводам гражданского долга от человека, считающего совершенным состоянием «апатию» — невосприимчивость к изменениям внешних обстоятельств, искоренение чувственных волнений и приоритет доводов разума по отношению к эмоциональным импульсам? Услышит ли он просьбу бедствующего, станет ли на защиту нуждающегося, воспримет ли он мольбы и чаяния людей, составляющих его окружение? Итак, может ли стоик быть добропорядочным гражданином современного государства?

Инстинкт самосохранения, «первичная склонность» (οἰκεíωσις) в терминологии стоиков и исходный пункт стоической этики, имеет своим необходимым следствием фиксацию на собственной личности и, как следствие, примат эгоистических мотивов. Однако включенность человека в сообщества себе подобных упраздняет природный эгоизм: ведь если даже животные прилагают усилия «в воспитании и сохранении жизни тех, которых они произвели на свет» (Цицерон, О природе богов), то способный к абстрактному мышлению индивидуум уж точно должен рано или поздно отрешиться от шор онтологической самозамкнутости, диагностировать наличие разветвлённых родственных связей и в конечном итоге осознать себя частью единого человечества. Таким образом, ценностные представления человека подвергаются корректировке: самосохранение, рассматриваемое как абсолютная цель на ранней ступени развития личности и наделяемое безусловным приоритетом по отношению к любым внешним факторам, обрастает этическими ограничителями в соответствии со средой обитания и уровнем развития общественных отношений. Формулируется нравственно-этическая максима — μóνον τὸ καλὸν ἀγαθóν — и определение блага как состояния соответствия человеческого естества природному логосу, причём оба положения могут быть действительны лишь в случае принятия антропологической аксиомы: человек есть «существо общественное» (κοινωνικὸν ζῷον).

Затруднения может вызывать формулировка конечной цели человеческой жизни: «жить согласно природе» (Зенон) либо «жить, следуя природе» (Хрисипп), так как это, как кажется, вновь возвращает человека к инстинкту самосохранения, то есть в область «первичной склонности» и эгоизма. Однако природа вовсе не ограничивается инстинктами и иными механистическими процессами: она деятельна, разумна (логосна), телеологична; по меткому замечанию А. А. Столярова, «бог», «логос-разум», «природа» и «пневма» являются понятиями, определяемыми через друг друга. Таким образом, следование природе одновременно оказывается и следованием разуму, причем теперь уже достижение состояния единения с природой рассматривается как конечная цель, а личностное самосовершенствование в соответствии с разумом/природой — как нравственная добродетель.

BY Renovatio