В Германии сегодня выходной, поэтому вместо понедельничного офиса предлагаю посмотреть Новую Национальную галерею в Берлине. Это последняя работа Людвига Мис ван дер Роэ — музей открылся в 1968 году — и единственное здание, построенное им в Старом свете после Второй мировой войны.
Я была здесь в свой первый приезд в Германию в начале 1990-х, а в два моих препандемических заезда в Берлин галерея была закрыта на ремонт, которым занимался тоже не последний человек в мире архитектуры — Дэвид Чипперфилд. Реставрация заняла шесть лет — Чипперфилд хотел по максимуму сохранить оригинальные детали, поэтому музей по сути разобрали, привели в порядок по частям и снова собрали.
Для меня, учитывая долгий перерыв, это было почти что новое знакомство. Здание действительно фантастическое: огромный стеклянный павильон, накрытый квадратной стальной крышей, которая опирается на восемь стальных опор. Основная коллекция и часть выставок находятся в подвальном этаже, но его задний фасад выходит в углублённый внутренний сад, поэтому там тоже есть естественный свет, а в самом саду выставлены скульптуры.
В воздушный холл при входе можно зайти без билета и вволю почиллить на легендарных креслах Barcelona. В самом музее показывают искусство ХХ века, а в верхнем выставочном зале сейчас идёт выставка бразильской художницы Лижии Кларк.
Я была здесь в свой первый приезд в Германию в начале 1990-х, а в два моих препандемических заезда в Берлин галерея была закрыта на ремонт, которым занимался тоже не последний человек в мире архитектуры — Дэвид Чипперфилд. Реставрация заняла шесть лет — Чипперфилд хотел по максимуму сохранить оригинальные детали, поэтому музей по сути разобрали, привели в порядок по частям и снова собрали.
Для меня, учитывая долгий перерыв, это было почти что новое знакомство. Здание действительно фантастическое: огромный стеклянный павильон, накрытый квадратной стальной крышей, которая опирается на восемь стальных опор. Основная коллекция и часть выставок находятся в подвальном этаже, но его задний фасад выходит в углублённый внутренний сад, поэтому там тоже есть естественный свет, а в самом саду выставлены скульптуры.
В воздушный холл при входе можно зайти без билета и вволю почиллить на легендарных креслах Barcelona. В самом музее показывают искусство ХХ века, а в верхнем выставочном зале сейчас идёт выставка бразильской художницы Лижии Кларк.
На прошлой неделе московская мэрия предложила превратить изживший себя монорельс в надземный линейный парк с беговой дорожкой, зелёными зонами отдыха и кафе. Подобные парки, обустроенные на месте бывших железных дорог и автострад, в мире уже существуют, и в народе их зовут «хай-лайнами».
Примеров много, так что пришлось разбить пост на две части
Такое обобщённое название они получили от самого известного парка такого типа в мире — нью-йоркского High Line (1–3), спроектированного Diller Scofidio + Renfro. С 1934-го по 1980-й на Манхэттене работала открытая грузовая железная дорога длиной почти два с половиной километра, потом долго была заброшена, и власти думали её снести. Но нашлись энтузиасты, основавшие некоммерческую организацию, которая боролась за преобразование пространства в общественное. Своего они в итоге добились — в 2006 году началась реконструкция. Парк открывался поэтапно: в 2009, 2011 и 2014 годах. В нём высажено более 500 видов растений и деревьев, проходят разнообразные концерты и выступления.
Параллельно с High Line в Чикаго аналогичный путь проделала ещё одна железная дорога, работавшая с 1873 по 2001 год. На её месте разбит Park 606 (4–5) длиной больше четырёх километров. План превратить пути в зелёную зону возник в 1997-м, пока здесь ещё ездили поезда, а в 2003-м появилась организация, боровшаяся за парк. Строительные работы начались в 2013-м и завершились быстро — в 2015-м парк встретил первых посетителей. Авторами стали бюро MBBA и чикагское бюро Росса Барни.
Это, впрочем, не первые примеры линейных парков, созданных на месте отжившей своей транспортной инфраструктуры. Ещё в середине 1960-х активисты предложили переделать в парк закрывшуюся шестиполосную автодорогу Харбор-драйв в Портленде. В 1969-м они провели серию пикников между автострадой и рекой, чтобы обратить внимание на нехватку общественных пространств в городе. Важную роль сыграл губернатор Орегона Том Маккол, который всячески способствовал воплощению проекта в реальность (впоследствии парк назвали в его честь). К созданию парка привлекли местную архитектурную фирму ZGF Architects LLP. В 1974 году дорогу начали разбирать, и через четыре года Waterfront Park (6–8) длиной почти в 2,5 км был открыт. В нём стоит мемориал американским японцам, депортированным в лагеря во время Второй мировой, и растёт сакура.
Примеров много, так что пришлось разбить пост на две части
Такое обобщённое название они получили от самого известного парка такого типа в мире — нью-йоркского High Line (1–3), спроектированного Diller Scofidio + Renfro. С 1934-го по 1980-й на Манхэттене работала открытая грузовая железная дорога длиной почти два с половиной километра, потом долго была заброшена, и власти думали её снести. Но нашлись энтузиасты, основавшие некоммерческую организацию, которая боролась за преобразование пространства в общественное. Своего они в итоге добились — в 2006 году началась реконструкция. Парк открывался поэтапно: в 2009, 2011 и 2014 годах. В нём высажено более 500 видов растений и деревьев, проходят разнообразные концерты и выступления.
Параллельно с High Line в Чикаго аналогичный путь проделала ещё одна железная дорога, работавшая с 1873 по 2001 год. На её месте разбит Park 606 (4–5) длиной больше четырёх километров. План превратить пути в зелёную зону возник в 1997-м, пока здесь ещё ездили поезда, а в 2003-м появилась организация, боровшаяся за парк. Строительные работы начались в 2013-м и завершились быстро — в 2015-м парк встретил первых посетителей. Авторами стали бюро MBBA и чикагское бюро Росса Барни.
Это, впрочем, не первые примеры линейных парков, созданных на месте отжившей своей транспортной инфраструктуры. Ещё в середине 1960-х активисты предложили переделать в парк закрывшуюся шестиполосную автодорогу Харбор-драйв в Портленде. В 1969-м они провели серию пикников между автострадой и рекой, чтобы обратить внимание на нехватку общественных пространств в городе. Важную роль сыграл губернатор Орегона Том Маккол, который всячески способствовал воплощению проекта в реальность (впоследствии парк назвали в его честь). К созданию парка привлекли местную архитектурную фирму ZGF Architects LLP. В 1974 году дорогу начали разбирать, и через четыре года Waterfront Park (6–8) длиной почти в 2,5 км был открыт. В нём стоит мемориал американским японцам, депортированным в лагеря во время Второй мировой, и растёт сакура.
Свои хай-лайны есть и в Старом Свете. В 1993 году в Париже на месте бывшей железной дороги по проекту архитектора Филиппа Матье и ландшафтного дизайнера Жака Вержели был построен Promenade Plantée (1) — его название переводится как «прогулочная зона с растениями». Зелень не единственное, чем интересна эта аллея. Здесь есть бассейны с водопадами, скульптуры, мастерские и магазины. Парк состоит из двух частей: на мосту, а также на земле, где можно не только гулять, но и ездить на велосипедах. К слову, поначалу парижане отнеслись к пространству, как к Эйфелевой башне, — скептически. Но сегодня здесь с удовольствием гуляют и они, и туристы.
Особую популярность хай-лайны набирают в Азии. Историю сеульского ручья Чхонгечхон (2) можно назвать показательным примером работы над ошибками. В 1968 году его закопали ради строительства автострады, однако в 2000-е город решил сделать два хороших дела разом: разгрузить улицы от автомобилей и выкопать Чхонгечхон назад. В итоге в 2005 году появилась одна из самых популярных точек притяжения Сеула: вдоль ручья по проекту бюро Seo-Ahn Total Landscape построена зелёная прогулочная зона с различными инсталляциями, подсветками, фонтанами и даже небольшой дамбой.
В Сеуле есть ещё одно пространство, достойное внимания. Открытая в 1970 году автострада уже к 2000-м годам была в плохом состоянии, и вместо сноса её ждало преобразование в заработавший в 2017 году парк Seoullo 7017 Skygarden (3–4) — в его названии отражены первая и вторая даты рождения. Проектированием занималось бюро MVRDV. Seoullo радует внушительным количеством растений: в общей сложности 24 тысячи кустов, цветов и деревьев всего на один километр.
С заброшенными железными дорогами южные корейцы тоже работают. В 2014 году в городе Тэгу появилась пешеходная зона Ayanggichatgil (5–6) по проекту CA Plan прямо на бывшем железнодорожном мосту над рекой Кымхоган. И хотя остальные участки дороги были демонтированы, навесной парк всё равно стал отличным местом для прогулок, где также есть музей и зона для медитации.
Не отстаёт и Китай. В 2021 году в Шанхае был открыт многоуровневый парк Putuo Caoyang Centennial (7–8), разработанный Atelier Liu Yuyang Architects — вновь на бывшей наземной железной дороге, которая после закрытия успела несколько лет побыть рынком. В этом случае китайцы вновь показали свою любовь к скорости: первоначальный проект разработали за два дня, довели до ума за две недели, а от начала работ до сдачи объекта прошёл год. Расстояние у парка вышло меньше километра, но заняться есть чем: мероприятия, спорт, просто прогулки по одному из уровней.
В том же году в городском округе Яньчэн DuShe Architectural Design реализовали ещё более масштабный проект. Находившуюся там закрытую железнодорожную станцию включили в комплекс парка и музея водно-болотистых угодий Жёлтого моря (9–10), а также расположенных вокруг отелей. После реконструкции пространство внутри станции было озеленено, но особенно приятно, что здесь остались рельсы со шпалами и старые поезда, которые работают как рестораны.
В общем, опыт в мире по созданию линейных парков накоплен достаточный, и приведёнными примерами не исчерпывается.
Так что Москве есть у кого поучиться в том, чтобы дать неудачному лужковскому эксперименту с монорельсом вторую жизнь.
Особую популярность хай-лайны набирают в Азии. Историю сеульского ручья Чхонгечхон (2) можно назвать показательным примером работы над ошибками. В 1968 году его закопали ради строительства автострады, однако в 2000-е город решил сделать два хороших дела разом: разгрузить улицы от автомобилей и выкопать Чхонгечхон назад. В итоге в 2005 году появилась одна из самых популярных точек притяжения Сеула: вдоль ручья по проекту бюро Seo-Ahn Total Landscape построена зелёная прогулочная зона с различными инсталляциями, подсветками, фонтанами и даже небольшой дамбой.
В Сеуле есть ещё одно пространство, достойное внимания. Открытая в 1970 году автострада уже к 2000-м годам была в плохом состоянии, и вместо сноса её ждало преобразование в заработавший в 2017 году парк Seoullo 7017 Skygarden (3–4) — в его названии отражены первая и вторая даты рождения. Проектированием занималось бюро MVRDV. Seoullo радует внушительным количеством растений: в общей сложности 24 тысячи кустов, цветов и деревьев всего на один километр.
С заброшенными железными дорогами южные корейцы тоже работают. В 2014 году в городе Тэгу появилась пешеходная зона Ayanggichatgil (5–6) по проекту CA Plan прямо на бывшем железнодорожном мосту над рекой Кымхоган. И хотя остальные участки дороги были демонтированы, навесной парк всё равно стал отличным местом для прогулок, где также есть музей и зона для медитации.
Не отстаёт и Китай. В 2021 году в Шанхае был открыт многоуровневый парк Putuo Caoyang Centennial (7–8), разработанный Atelier Liu Yuyang Architects — вновь на бывшей наземной железной дороге, которая после закрытия успела несколько лет побыть рынком. В этом случае китайцы вновь показали свою любовь к скорости: первоначальный проект разработали за два дня, довели до ума за две недели, а от начала работ до сдачи объекта прошёл год. Расстояние у парка вышло меньше километра, но заняться есть чем: мероприятия, спорт, просто прогулки по одному из уровней.
В том же году в городском округе Яньчэн DuShe Architectural Design реализовали ещё более масштабный проект. Находившуюся там закрытую железнодорожную станцию включили в комплекс парка и музея водно-болотистых угодий Жёлтого моря (9–10), а также расположенных вокруг отелей. После реконструкции пространство внутри станции было озеленено, но особенно приятно, что здесь остались рельсы со шпалами и старые поезда, которые работают как рестораны.
В общем, опыт в мире по созданию линейных парков накоплен достаточный, и приведёнными примерами не исчерпывается.
Так что Москве есть у кого поучиться в том, чтобы дать неудачному лужковскому эксперименту с монорельсом вторую жизнь.