Меня коробит от торговых центров. Не в свете недавней трагедии, а вообще.
Ведь раньше было как — основными точками притяжения были храмы и монастыри. Они задавали ритм и облик для человеческих поселений, возвышались над ландшафтом.
Потом главными зданиями города стали театры, стадионы и прочие учреждения светской культуры — где люди по инерции тянулись к чему-то, как им казалось, высокому. Но секуляризированному просвещению сбыться было не суждено.
Теперь над местностью доминируют пластиковые исполины, которые повелевают централизованно торговать и развлекаться. Покупать иностранное барахло, потреблять американский фастфуд и смотреть такие же сальные фильмы.
И когда произошла эта подмена главных топонимов — мы, русские, стали вымирать. Да и не только мы, а и все европейские народы.
Теперь гордо стоят эти торговые исполины, победно сверкая рекламными баннерами и кредитной пустотой. Они уже давно не просто магазины, а храмы нашего общества потребления, зиккураты.
И мы почему-то решили, что живущий в них телец будет брать свою плату только на кассе. Хотя ему то и денег не надо — лишь наши мысли, души и сердца.
Меня коробит от торговых центров. Не в свете недавней трагедии, а вообще.
Ведь раньше было как — основными точками притяжения были храмы и монастыри. Они задавали ритм и облик для человеческих поселений, возвышались над ландшафтом.
Потом главными зданиями города стали театры, стадионы и прочие учреждения светской культуры — где люди по инерции тянулись к чему-то, как им казалось, высокому. Но секуляризированному просвещению сбыться было не суждено.
Теперь над местностью доминируют пластиковые исполины, которые повелевают централизованно торговать и развлекаться. Покупать иностранное барахло, потреблять американский фастфуд и смотреть такие же сальные фильмы.
И когда произошла эта подмена главных топонимов — мы, русские, стали вымирать. Да и не только мы, а и все европейские народы.
Теперь гордо стоят эти торговые исполины, победно сверкая рекламными баннерами и кредитной пустотой. Они уже давно не просто магазины, а храмы нашего общества потребления, зиккураты.
И мы почему-то решили, что живущий в них телец будет брать свою плату только на кассе. Хотя ему то и денег не надо — лишь наши мысли, души и сердца.
BY Ростислав Шорохов
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site.
from us
