В далёком 1996 году интернет был безвиден и пуст, и тьма над бездною, и только дух Антона Борисовича Носика носился в сети, прикидывая, к чему бы приспособить это диковинное изобретение. В ту легендарную пору шагнул в неведомое и я. Социальных сетей тогда не существовало, но был шлюз в FidoNet, оно же Фидó, бывшее предтечей мессенджеров и блог-платформ. Наряду с электронной почтой, там имелись групповые чаты («эхоконференции»), где люди активно общались.
Эта удивительная штука была децентрализованной и самоорганизующейся, она никому не принадлежала, и гнилостный смрад монетизации там не ощущался. В 96-м жизнь в эхоконференциях била ключом, и я тоже покуролесил там с воодушевлением неофита. Кончилось это тем, что фидошники наглухо меня забанили за безудержный троллинг.
В Фидо было множество флеймогонных, как тогда выражались, тем, но самые яростные эмоции вызывал выбор машины: новая нашемарка vs. подержанная иномарка. Меня всегда поражало, насколько религиозными были эти дискуссии. Казалось бы: ну купил и купил, о чём тут спорить? Однако вливавшиеся в общество потребления вчерашние строители коммунизма, воспитанные в благоговении перед сверх-идеями, хотели быть уверенными в праведности своего выбора, и любые покушения на эту праведность воспринимали крайне агрессивно. Они не просто покупали самодвижущуюся телегу, они защищали мировоззрение — а за мировоззрение люди готовы убиться, не то что полемизировать.
В общем, зарубались отчаянно. Основным доводом в пользу нашемарки была так называемая «ремонтопригодность»: дескать, ну и пусть я куплю ведро с болтами, и что с того? Болты я протру ветошкой и вкручу, зато случись что — и я сам, посреди чиста поля, с помощью отвёртки, гаечного ключа, молотка и матерного вокабуляра починю в этой машине что угодно. Посмотрю я на тебя, как ты свой модный инжекторный Гольф чинить будешь, бу-га-га!
Сторонники иномарок настаивали на альтернативной житейской философии: машину должен чинить специально обученный человек, получающий за это деньги, а машиновладельцу надлежит тратить своё время на зарабатывание этих денег. Такой взгляд на жизнь был тогда в новинку, и меня чрезвычайно занимало столкновение идеологий: с одной стороны, домостроевской убеждённости в том, что мужик должен всё делать сам, а с другой стороны, буржуазного представления о человеке как приспособлении для добывания и перераспределения денежной массы.
Последнее было основой капиталистической экономики. Каждый участник этой экономики обязан быть своего рода насосной станцией, из одних труб деньги выкачивающей, а в другие — закачивающей. К трубам этим во множестве мест подключены те, кто эту систему и придумал: банки, отсасывающие свою прибыль из этого бесконечного потока.
Для оправдания необходимости постоянно качать денежную массу было изобретено сверхпотребление, на Западе воспринимавшееся как данность, а в только что переставшей изучать марксизм-ленинизм стране выглядевшее свежо и необычно.
Таким образом, конфликт нашемарочников с иномарочниками представлял собой конфликт экономических укладов: отмиравшего советского и набиравшего силу западного. Видимо, подспудное осознание цивилизационной значимости этой дискуссии и придавало ей религиозно-мистический привкус.
Дискуссия, насколько могу судить, в основном завершилась в начале нулевых предсказуемой победой западников. Советское мировоззрение уступило — но не исчезло окончательно. И покуда есть на свете люди, употребляющие в своей речи слово «ремонтопригодность», Советский Союз не умрёт.
В далёком 1996 году интернет был безвиден и пуст, и тьма над бездною, и только дух Антона Борисовича Носика носился в сети, прикидывая, к чему бы приспособить это диковинное изобретение. В ту легендарную пору шагнул в неведомое и я. Социальных сетей тогда не существовало, но был шлюз в FidoNet, оно же Фидó, бывшее предтечей мессенджеров и блог-платформ. Наряду с электронной почтой, там имелись групповые чаты («эхоконференции»), где люди активно общались.
Эта удивительная штука была децентрализованной и самоорганизующейся, она никому не принадлежала, и гнилостный смрад монетизации там не ощущался. В 96-м жизнь в эхоконференциях била ключом, и я тоже покуролесил там с воодушевлением неофита. Кончилось это тем, что фидошники наглухо меня забанили за безудержный троллинг.
В Фидо было множество флеймогонных, как тогда выражались, тем, но самые яростные эмоции вызывал выбор машины: новая нашемарка vs. подержанная иномарка. Меня всегда поражало, насколько религиозными были эти дискуссии. Казалось бы: ну купил и купил, о чём тут спорить? Однако вливавшиеся в общество потребления вчерашние строители коммунизма, воспитанные в благоговении перед сверх-идеями, хотели быть уверенными в праведности своего выбора, и любые покушения на эту праведность воспринимали крайне агрессивно. Они не просто покупали самодвижущуюся телегу, они защищали мировоззрение — а за мировоззрение люди готовы убиться, не то что полемизировать.
В общем, зарубались отчаянно. Основным доводом в пользу нашемарки была так называемая «ремонтопригодность»: дескать, ну и пусть я куплю ведро с болтами, и что с того? Болты я протру ветошкой и вкручу, зато случись что — и я сам, посреди чиста поля, с помощью отвёртки, гаечного ключа, молотка и матерного вокабуляра починю в этой машине что угодно. Посмотрю я на тебя, как ты свой модный инжекторный Гольф чинить будешь, бу-га-га!
Сторонники иномарок настаивали на альтернативной житейской философии: машину должен чинить специально обученный человек, получающий за это деньги, а машиновладельцу надлежит тратить своё время на зарабатывание этих денег. Такой взгляд на жизнь был тогда в новинку, и меня чрезвычайно занимало столкновение идеологий: с одной стороны, домостроевской убеждённости в том, что мужик должен всё делать сам, а с другой стороны, буржуазного представления о человеке как приспособлении для добывания и перераспределения денежной массы.
Последнее было основой капиталистической экономики. Каждый участник этой экономики обязан быть своего рода насосной станцией, из одних труб деньги выкачивающей, а в другие — закачивающей. К трубам этим во множестве мест подключены те, кто эту систему и придумал: банки, отсасывающие свою прибыль из этого бесконечного потока.
Для оправдания необходимости постоянно качать денежную массу было изобретено сверхпотребление, на Западе воспринимавшееся как данность, а в только что переставшей изучать марксизм-ленинизм стране выглядевшее свежо и необычно.
Таким образом, конфликт нашемарочников с иномарочниками представлял собой конфликт экономических укладов: отмиравшего советского и набиравшего силу западного. Видимо, подспудное осознание цивилизационной значимости этой дискуссии и придавало ей религиозно-мистический привкус.
Дискуссия, насколько могу судить, в основном завершилась в начале нулевых предсказуемой победой западников. Советское мировоззрение уступило — но не исчезло окончательно. И покуда есть на свете люди, употребляющие в своей речи слово «ремонтопригодность», Советский Союз не умрёт.
Вот я аж два раза употребил.
BY Отец Гиперсемиотий
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said.
from us
