Ну и моя любимая цитата из «Китов», конечно же «…мы все — это такой один большой Ник Кейв или Бьорк мировой, только он, как шар, упал с неба и разбился на множество Ников Кейвов»

Святые угодники

Happy Halloween

ну и ежегодная подборка ужасов (зря я их пачками смотрю, что ли)

Dead & Buried (Гэри Шерман, 1981)

Шериф маленького городка расследует убийства нескольких приезжих и узнает некоторые неприятные подробности о себе и окружающих (бывает).

Элис, милая Элис (Альфред Соул, 1976)

Красавица-всем-на-радость Карен готовится получить первое причастие, но вдруг ее убивают, и подозрение падает на ее сестру, Элис. И все начинают бегать от маньяка в маске.

Подглядывающий (Майкл Пауэлл, 1960)

Тихий шедевр на тему убивающей силы искусства о травмированном фотографе (и операторе), который выражает свое восхищение красотой через убийство.

Субстанция (Корали Фаржеа, 2024)

О «Субстанции» не написал только ленивый, ну и я напишу. Эталонный боди-хоррор на злобу дня. Что тут добавить.

Ася не даёт читать „Сверхъестественную историю Третьего рейха„

Жиль Делёз напоминает, что сегодня пятница, хоть завтра и рабочая суббота

Состояние к концу года: Уин Батлер (Arcade Fire), у которого лопнула струна. (ну или пакет не раскрылся)

​«0.5» Валерия Шпякина (серия Азбука.Голоса)

Начну обзор ровно с того, с чего автор начал книгу — с предупреждения. Роман Валерия Шпякина никоим образом не пропагандирует наркотики, а напротив — всячески осуждает их употребление и показывает, к чему это может привести. В целом, этого бы и хватило, чтобы описать сюжет «0.5». Может быть герой, который то и дело прорывается к читателю, чтобы вставить свое едкое замечание, и хотел бы быть героем-героем, который преодолевает опасности, ловко обводит злодеев вокруг пальца и всегда выходит сухим из воды, но это не наш случай.

«0.5» Валерия Шпякина — это гиперреалистичный роман о самом обычном парне и до боли приземленной действительности: безнадеге и безысходности российской провинции, фоном выступают унылые панельки, гаражи и пустыри. Даже кольцевая композиция книги намекает, что наш герой и его история — не уникальны, таких ребят, попавших в ловушку возможности быстрого и рискованного заработка — миллионы. Особенность этой книги в том, что она приоткрывает дверь в мир, который существует у нас под боком и раскладывает его устройство на составляющие, где кладмен — низшая ступень. И сделано это потрясающе просто и правдоподобно — стиль лаконичный, не мешкающий на витиеватых описаниях и морализаторстве.

Главный герой романа, Андрей, из-за проблем в семье оказался вынужден бросить учебу на журналиста и пойти в армию. Отслужив, столкнулся с проблемой трудоустройства, ведь выбор в его городе для таких как он невелик — пойти работать промоутером или втюхивать дополнительные услуги в салоне связи. За то время, что Андрея не было в городе, его друг Костя успел сторчаться: он знает что, где и за сколько брать. Костя становится для героя своеобразным проводником в мир кладменов и маркетплейсов. Ну а дальше, мы наблюдаем за постепенным нисхождением по кругам этого ада, на дне уже поджидает охранник правопорядка. Выходы могут быть разные, но едва ли хоть один сулит светлое будущее. Шпякин успешно реализует правило «не рассказывай, а показывай», все в романе посвящено действию, неумолимому ходу событий.

Издательство: @azbookaknigogoliki

Geordie Greep «The New Sound»

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА

Лучший британский рок-альбом-2024 — взвинченный глобальный прог на фрейдистских инстинктах, в котором прорезается и Боуи, и Кейв с его истошной сексуальностью, и даже, прости господи, The Mars Volta, но при всем том эта музыка по-настоящему умеет удивить и дать под зад. Если группа The Black Midi была нужна, чтобы в итоге родилась эта пластинка, я за.

https://www.youtube.com/watch?v=A4EU_0vFzuU

// «Медиазона» пишет про тех, чьи права нарушают, и тех, кто их нарушает, — в России, Беларуси и Центральной Азии. Поддержать \\

Сегодня 81 год одному из самых моих любимых писателей —
Саше Соколову. Так уж исторически сложилось, что «Между собакой и волком» я люблю больше, чем «Школу» и тем более «Палисандрию». А стихи из романа люблю особенно крепко

ЗАПИСКА V II
Почтовые хлопоты в ноябре месяце

Все отлетело: и листья, и птицы.
Эти — от веток, а те — на юг.
Скоро потребуются рукавицы,
Чтобы рукам создавали уют.

Правда, порош и морозов скорее
Сизым прелюдом к сиротской зиме
Близится час, обреченный хорее,
Брат ненаглядный суме да тюрьме.

Надо в связи с этим вязан к у писем,
Или же пуще того — телеграмм
Связку отправить. Два слова: аз есмь.
Без промедленья. По всем адресам.

Надо отправить, пока не вечер,
Пока телеграфные зришь провода:
Аз есмь, пока не затеплились свечи,
Пока не заперли врат города.

Надо отправить. Но где чернила?
Сумерки, что ли, впитали их?
Аз есмь! А если китайцам, в Манилу:
Есмь аз? — прося консультаций, — Bin Ich?

Надо отправить их с грифом срочно,
То ли с гриффоном, толь с клячей Блед,
То ль, оперируя термином почты,
Просто отбить их, как пару котлет.

Принял решенье и, мучим астмой,
Что-нибудь выпить сошел в подвал,
А когда вылез — уже, ушастый,
Первый кожан во дворе мелькал.

Ирина Одоевцева о Батае:

Батай восхищается русской революцией, что нас не сердит, а смешит и не мешает нашей дружбе. Нам этот будущий великий философ кажется очень симпатичным, наивным и милым и не слишком умным.
Я, как всегда перед выходом, долго верчусь перед зеркалом в прихожей, примеряя то одну, то другую шляпу. Шляпы тогда еще играли большую роль в женском туалете. У меня их было много — на все случаи жизни. Батай терпеливо ждет.

Азбука.Голоса объявляет open call, мы ищем новых авторов

Жанры: социальный роман, магический реализм, городское фэнтези, автофикшн, исторический роман, интеллектуальный детектив
Объем: от 7 А.Л.
Возраст читателей: 18+
Дедлайн: 30 ноября
как отправить: [email protected]

Маленький камбэк на КиноПоиске по поводу сериала «Трасса». Спасибо Василию Корецкому за предложение.

Правда, приговор большой системе Балабанов если и выносил, то иносказательно и ретроспективно; многие критики упрекали его в том, что «Груз 200» отворачивается от настоящего на прошлое. В фильме, вышедшем на экраны в 2007 году, спусковым крючком сюжета был Афган. А «Трасса» рассказывает как раз про сегодня, про сейчас, не игнорируя такие приметы времени, как плакаты «Своих не бросаем» и провоенный флажок на столе в гостинице.

Алкоголь, сахар, тренировки, выспаться – да все это не идёт ни в какое сравнение с тем кайфом, когда провела четыре пары подряд, и можешь наконец замолчать.

В печать ушла важная для меня книга: Джереми Эйхлер «Эхо времени»

в которой соединились два моих интереса: memory studies и музыка ХХ века. Это исследование посвящено музыкальным памятникам Второй мировой и Холокоста, а именно: «Уцелевший из Варшавы» Шёнберга, «Военный реквием» Бриттена, Симфония № 13 Шостаковича, «Метаморфозы» Штрауса. Работать над этой книгой в переводе Татьяны Азаркович было большим счастьем, спасибо, дорогой Corpus, за доверие.

btw: тираж «Роз без шипов» кончился, будет ли допечатка — пока не понятно, но на маркетплейсах некоторое количество еще можно поймать. И также можно купить электронную версию.

Еще важный день рождения сегодня: 130 лет Георгию Иванову

Россия счастие. Россия свет.
А, может быть, России вовсе нет.

И над Невой закат не догорал,
И Пушкин на снегу не умирал,

И нет ни Петербурга, ни Кремля —
Одни снега, снега, поля, поля…

Снега, снега, снега… А ночь долга,
И не растают никогда снега.

Снега, Снега, снега… А ночь темна,
И никогда не кончится она.

Россия тишина. Россия прах.
А, может быть, Россия — только страх.

Веревка, пуля, ледяная тьма
И музыка, сводящая с ума.

Веревка, пуля, каторжный рассвет
Над тем, чему названья в мире нет.

«Переводчик спрашивал каждого русского беженца, что он или она умеет делать. „Поэт“,- гордо заявил один, поднимая руку. „Налево“,- приказал чиновник. „Художник“,- сообщил другой. „Маляр?“ — „Нет, современная живопись“. — „Налево“,- прозвучала команда. „Журналист“,- объявил следующий беженец. „Можете писать по-французски или по-английски?“ — спросили его. Он ответил отрицательно. „Налево!“
… Сцена напоминала картину Страшного Суда, с агнцами, отделяемыми направо, и козлищами — налево. Я был агнцем, которому было определено войти в Рай». Из книги Николая Слонимского «Абсолютный слух. История моей жизни».