Найиб Букеле между США и Китаем.
В ходе турне нового госсекретаря США Марко Рубио по Латинской Америке было достигнуто предварительное соглашение, согласно которому Сальвадор готов принимать депортируемых с территории США лиц с любым гражданством, в том числе осужденных за тяжкие преступления американских заключенных.
По словам Рубио, президент Сальвадора Найиб Букеле согласился на «самое беспрецедентное, необыкновенное миграционное соглашение где бы то ни было в мире». В свою очередь Букеле подтвердил подобные договоренности. Он пояснил, что Сальвадор согласен принимать лишь осужденных преступников и будет взимать за это плату. Президент отметил, что «она будет сравнительно низкая, но значительная для Сальвадора, и она сделает всю тюремную систему устойчивой».
Букеле за время своего президентства построил в стране крупнейшую в Латинской Америке тюрьму, рассчитанную на 40 тысяч заключенных – и поместил в нее участников местных банд, терроризировавших население. Уровень преступности пошел вниз, а рейтинг президента – вверх. В 2024 году Букеле переизбрался на второй пятилетний срок с почти 85% голосов.
Впрочем, у предложения Букеле есть существенный недостаток – американское законодательство запрещает депортировать собственных граждан, в том числе и осужденных. И любой суд в США остановит первую же попытку отправить рецидивистов в Сальвадор. Поэтому предложение Букеле в полном объеме носит сугубо гипотетический характер. Его задача – понравиться Дональду Трампу, которого президент Сальвадора в прошлом ноябре одним из первых поздравил с победой на выборах.
Но в этой истории есть и оборотная сторона. Букеле – один из лидеров Латинской Америки, в наибольшей степени связанных с Китаем. В 2019 году, вскоре после своего избрания на первый срок, он посетил Китай, где подписал ряд меморандумов о взаимопонимании с Си Цзиньпином. В них Китай обещал Сальвадору в общей сложности 500 млн долларов на проекты развития. Эти проекты включают новый Национальный футбольный стадион, новую Национальную библиотеку и инвестиции в инфраструктуру туристического проекта «Surf City» (там, в частности, китайцы соорудили парк развлечений и строят новый пирс в порту Ла-Либертад). Еще до того, как увлечься биткоинами, Букеле выдвинул проект превращения Сальвадора в мировой центр серфинга – и китайцы оказались ему полезны.
Surf City включает строительство Pacific Airport, которое планируется начать в этом году – Букеле рассчитывает, что он будет обслуживать 3 млн пассажиров в год. Завершение строительства планируется уже в 2027 году – то есть Букеле в ходе своего второго срока должен успеть «перерезать ленточку». О китайских инвестициях непосредственно в строительство аэропорта неизвестно, но интересно, что в минувшем октябре Сальвадор посетила делегация из китайской провинции Чжэцзян. И в ходе встречи обсуждалось, в частности, строительство Pacific Airport.
Суперсовременную Национальную библиотеку в Сан-Сальвадоре китайцы построили меньше, чем за два года – Букеле «перерезал ленточку» осенью 2023 года, как раз перед президентскими выборами. Одной тюрьмой не обойтись – для популярности нужны также яркие масштабные проекты, которыми люди будут пользоваться с удовольствием, а не отправляться туда под конвоем. А вот Национальный стадион на 50 тысяч мест начали строить в том же 2023 году – Букеле вместе с китайским послом торжественно заложили первый камень. Открытие ожидается также в 2027-м – с учетом любви латиноамериканцев к футболу, это важнейший для президента политический проект.
Так что Букеле явно рассчитывает, что Трамп запомнит его предложение по приему заключенных (а на возможной отправке в Сальвадор из США уголовников без американского гражданства можно будет при случае и заработать). И на этом фоне не станет предъявлять претензий к политически значимой для Букеле сальвадорско-китайской дружбе. Тем более, что такого стратегического значения, как у Панамы с ее каналом, у Сальвадора нет.
Алексей Макаркин
В ходе турне нового госсекретаря США Марко Рубио по Латинской Америке было достигнуто предварительное соглашение, согласно которому Сальвадор готов принимать депортируемых с территории США лиц с любым гражданством, в том числе осужденных за тяжкие преступления американских заключенных.
По словам Рубио, президент Сальвадора Найиб Букеле согласился на «самое беспрецедентное, необыкновенное миграционное соглашение где бы то ни было в мире». В свою очередь Букеле подтвердил подобные договоренности. Он пояснил, что Сальвадор согласен принимать лишь осужденных преступников и будет взимать за это плату. Президент отметил, что «она будет сравнительно низкая, но значительная для Сальвадора, и она сделает всю тюремную систему устойчивой».
Букеле за время своего президентства построил в стране крупнейшую в Латинской Америке тюрьму, рассчитанную на 40 тысяч заключенных – и поместил в нее участников местных банд, терроризировавших население. Уровень преступности пошел вниз, а рейтинг президента – вверх. В 2024 году Букеле переизбрался на второй пятилетний срок с почти 85% голосов.
Впрочем, у предложения Букеле есть существенный недостаток – американское законодательство запрещает депортировать собственных граждан, в том числе и осужденных. И любой суд в США остановит первую же попытку отправить рецидивистов в Сальвадор. Поэтому предложение Букеле в полном объеме носит сугубо гипотетический характер. Его задача – понравиться Дональду Трампу, которого президент Сальвадора в прошлом ноябре одним из первых поздравил с победой на выборах.
Но в этой истории есть и оборотная сторона. Букеле – один из лидеров Латинской Америки, в наибольшей степени связанных с Китаем. В 2019 году, вскоре после своего избрания на первый срок, он посетил Китай, где подписал ряд меморандумов о взаимопонимании с Си Цзиньпином. В них Китай обещал Сальвадору в общей сложности 500 млн долларов на проекты развития. Эти проекты включают новый Национальный футбольный стадион, новую Национальную библиотеку и инвестиции в инфраструктуру туристического проекта «Surf City» (там, в частности, китайцы соорудили парк развлечений и строят новый пирс в порту Ла-Либертад). Еще до того, как увлечься биткоинами, Букеле выдвинул проект превращения Сальвадора в мировой центр серфинга – и китайцы оказались ему полезны.
Surf City включает строительство Pacific Airport, которое планируется начать в этом году – Букеле рассчитывает, что он будет обслуживать 3 млн пассажиров в год. Завершение строительства планируется уже в 2027 году – то есть Букеле в ходе своего второго срока должен успеть «перерезать ленточку». О китайских инвестициях непосредственно в строительство аэропорта неизвестно, но интересно, что в минувшем октябре Сальвадор посетила делегация из китайской провинции Чжэцзян. И в ходе встречи обсуждалось, в частности, строительство Pacific Airport.
Суперсовременную Национальную библиотеку в Сан-Сальвадоре китайцы построили меньше, чем за два года – Букеле «перерезал ленточку» осенью 2023 года, как раз перед президентскими выборами. Одной тюрьмой не обойтись – для популярности нужны также яркие масштабные проекты, которыми люди будут пользоваться с удовольствием, а не отправляться туда под конвоем. А вот Национальный стадион на 50 тысяч мест начали строить в том же 2023 году – Букеле вместе с китайским послом торжественно заложили первый камень. Открытие ожидается также в 2027-м – с учетом любви латиноамериканцев к футболу, это важнейший для президента политический проект.
Так что Букеле явно рассчитывает, что Трамп запомнит его предложение по приему заключенных (а на возможной отправке в Сальвадор из США уголовников без американского гражданства можно будет при случае и заработать). И на этом фоне не станет предъявлять претензий к политически значимой для Букеле сальвадорско-китайской дружбе. Тем более, что такого стратегического значения, как у Панамы с ее каналом, у Сальвадора нет.
Алексей Макаркин
Ливан: новое правительство и «Хезболла»
Новое ливанское правительство Навафа Салама сформировано в условиях сильнейшего международного давления. США и Саудовская Аравия настаивали на исключении из кабинета «Хезболлы». В свою очередь, движение «Амаль» отказывалось участвовать в правительстве без «Хезболлы» - а в этом случае шиитские политические силы вообще не были бы представлены в кабинете министров.
В разгар переговоров по формированию правительства в Ливан прибыла заместитель спецпредставителя США на Ближнем Востоке Морган Ортагус. Она из команды Дональда Трампа, была в его первое президентство пресс-секретарем Госдепартамента. Работала аналитиком в государственном (финансовая разведка) и частном секторе. После командировки на Ближний Восток (в Ирак) приняла иудаизм – она шокировала политический класс Ливана тем, что во время визита на ее руке было кольцо со звездой Давида.
Ортагус - политическая союзница Трампа, при поддержке которого в 2022 году пыталась баллотироваться в Палату представителей от штата Теннесси. Местные лидеры республиканцев отказались ее поддерживать – в результате в штате был стремительно принят закон о трехлетнем цензе оседлости для кандидатов. Правда, ситуация была столь скандальной, что он вступил в силу только после завершения подачи кандидатами документов. Тогда местное отделение Республиканской партии просто не допустило ее к праймериз, сославшись на партийные уставные нормы – и суд с этим согласился.
Ортагус в ходе визита прямо назвала участие «Хезболлы» в правительстве «красной линией», неприемлемой для США. И публично выразила удовлетворение победой Израиля над «Хезболлой». В то же время она встретилась с союзником «Хезболлы», спикером парламента и лидером «Амаль» Набихом Берри. И положительно отозвалась о плане премьера Салама сформировать кабинет из технократов, исключив участие политиков – эта идея популярна в Ливане, где большинство общества считает, что именно политики завели страну в экономический тупик. Впрочем, технократов в правительство рекомендуют партии – так что их представительство де-факто сохраняется.
Формирование нового кабинета было важно в условиях, когда Израиль перенес срок вывода своих войск с ливанской территории с 26 января на 18 февраля, сославшись на то, что ливанская армия «не полностью разместилась» в южных районах страны. Но без дееспособного кабинета министров вывод мог быть снова перенесен. В результате был достигнут сложный компромисс.
В правительство вошли пятеро министров-шиитов (как и в прошлое), но удельный вес «Амаль» и «Хезболлы» снизился. По квоте каждой из этих партий в кабинет делегированы по два министра (раньше у «Амаль» было три). Пятым министром по квоте премьера Салама назначен экономист Фади Макки, не связанный с этими партиями. За это «Амаль» сохранила под своим контролем ключевой пост министра финансов. А вот «Хезболлу» потеснили – вместо «денежного» министерства общественных работ у нее теперь хлопотный Минздрав.
Но главное в другом. В правительстве больше нет христианских партнеров «Хезболлы». Нет Свободного патриотического движения экс-президента Мишеля Ауна (оно долгое время было союзником «Хезболлы», хотя сейчас союз прекращен). Нет движения «Марада» Сулеймана Франжье, которого «Хезболла» продвигала в президенты. Нет и министров-суннитов, ориентированных на экс-премьера Наджиба Микати, устраивавшего «Хезболлу». Свержение Башара Асада в Сирии и военное поражение «Хезболлы» ослабило позиции этих политических сил. Зато христиан-маронитов в кабинете представляют противники «Хезболлы» - «Ливанские силы» и «Катаиб». А министром обороны стал отставной генерал, православный Мишель Менасса – по квоте президента Жозефа Ауна. Президент же будет контролировать и информационные потоки – его кандидаты возглавили министерства информации и телекоммуникаций.
Посольство США уже приветствовало формирование нового кабинета, понимая, что это предел возможного. Но неясно, как отнесется Трамп к тому, что «Хезболла» все же присутствует в правительстве, и что американская «красная линия» перейдена, став предметом торга.
Алексей Макаркин
Новое ливанское правительство Навафа Салама сформировано в условиях сильнейшего международного давления. США и Саудовская Аравия настаивали на исключении из кабинета «Хезболлы». В свою очередь, движение «Амаль» отказывалось участвовать в правительстве без «Хезболлы» - а в этом случае шиитские политические силы вообще не были бы представлены в кабинете министров.
В разгар переговоров по формированию правительства в Ливан прибыла заместитель спецпредставителя США на Ближнем Востоке Морган Ортагус. Она из команды Дональда Трампа, была в его первое президентство пресс-секретарем Госдепартамента. Работала аналитиком в государственном (финансовая разведка) и частном секторе. После командировки на Ближний Восток (в Ирак) приняла иудаизм – она шокировала политический класс Ливана тем, что во время визита на ее руке было кольцо со звездой Давида.
Ортагус - политическая союзница Трампа, при поддержке которого в 2022 году пыталась баллотироваться в Палату представителей от штата Теннесси. Местные лидеры республиканцев отказались ее поддерживать – в результате в штате был стремительно принят закон о трехлетнем цензе оседлости для кандидатов. Правда, ситуация была столь скандальной, что он вступил в силу только после завершения подачи кандидатами документов. Тогда местное отделение Республиканской партии просто не допустило ее к праймериз, сославшись на партийные уставные нормы – и суд с этим согласился.
Ортагус в ходе визита прямо назвала участие «Хезболлы» в правительстве «красной линией», неприемлемой для США. И публично выразила удовлетворение победой Израиля над «Хезболлой». В то же время она встретилась с союзником «Хезболлы», спикером парламента и лидером «Амаль» Набихом Берри. И положительно отозвалась о плане премьера Салама сформировать кабинет из технократов, исключив участие политиков – эта идея популярна в Ливане, где большинство общества считает, что именно политики завели страну в экономический тупик. Впрочем, технократов в правительство рекомендуют партии – так что их представительство де-факто сохраняется.
Формирование нового кабинета было важно в условиях, когда Израиль перенес срок вывода своих войск с ливанской территории с 26 января на 18 февраля, сославшись на то, что ливанская армия «не полностью разместилась» в южных районах страны. Но без дееспособного кабинета министров вывод мог быть снова перенесен. В результате был достигнут сложный компромисс.
В правительство вошли пятеро министров-шиитов (как и в прошлое), но удельный вес «Амаль» и «Хезболлы» снизился. По квоте каждой из этих партий в кабинет делегированы по два министра (раньше у «Амаль» было три). Пятым министром по квоте премьера Салама назначен экономист Фади Макки, не связанный с этими партиями. За это «Амаль» сохранила под своим контролем ключевой пост министра финансов. А вот «Хезболлу» потеснили – вместо «денежного» министерства общественных работ у нее теперь хлопотный Минздрав.
Но главное в другом. В правительстве больше нет христианских партнеров «Хезболлы». Нет Свободного патриотического движения экс-президента Мишеля Ауна (оно долгое время было союзником «Хезболлы», хотя сейчас союз прекращен). Нет движения «Марада» Сулеймана Франжье, которого «Хезболла» продвигала в президенты. Нет и министров-суннитов, ориентированных на экс-премьера Наджиба Микати, устраивавшего «Хезболлу». Свержение Башара Асада в Сирии и военное поражение «Хезболлы» ослабило позиции этих политических сил. Зато христиан-маронитов в кабинете представляют противники «Хезболлы» - «Ливанские силы» и «Катаиб». А министром обороны стал отставной генерал, православный Мишель Менасса – по квоте президента Жозефа Ауна. Президент же будет контролировать и информационные потоки – его кандидаты возглавили министерства информации и телекоммуникаций.
Посольство США уже приветствовало формирование нового кабинета, понимая, что это предел возможного. Но неясно, как отнесется Трамп к тому, что «Хезболла» все же присутствует в правительстве, и что американская «красная линия» перейдена, став предметом торга.
Алексей Макаркин
О выгорании политиков.
Тема выгорания на работе носит распространенный характер. Часто люди жалеют своих «выгорающих» коллег, не только из эмпатии, но и внутренне опасаясь самим оказаться на их месте. Но политиков, подверженных этой проблеме, мало кому жалко. Так как они слуги народа, а народ представить себя на месте своих слуг как-то не может.
Вот так сорвался парламентский заместитель министра здравоохранения Великобритании Эндрю Джон Гвинн. 72-летняя избирательница задала вопрос о мусорных баках рядом с ее домом и получила ответ: «Дорогой житель, к черту ваши мусорные баки. Я переизбран и без вашего голоса. К черту вас. P.S. Надеюсь, вы сдохнете раньше». Последняя фраза относилась к следующим парламентским выборам, которые должны состояться в 2029 году.
Также местные партийные активисты спросили депутата, посетит ли их собрание эксперт по разрешению конфликтов Маршалл Розенберг. Гвинн ответил, что нет, и, не остановившись на этом, пустился в разъяснения, что его фамилия «звучит слишком воинственно и слишком по-еврейски. Он работает в Моссаде?». Тут же выяснилось, что Гвинн несколько лет назад был замечен в антисемитской группе в Интернете, но тогда отбился от обвинений, заявив, что был добавлен туда без своего согласия. Целый ряд других сходных историй стали дополнением, сути дела не меняющим.
Гвинн, пришедший в политическую сферу в 21 год (сейчас ему 50), продемонстрировал оборотную сторону некоторых (понятно, что далеко не всех) публичных политиков. Он по определению должен быть дружелюбным экстравертом, готовым охотно пожимать руки всем своим избирателям, прилежно слушать их мнения по многочисленным вопросам – от большой политики до цветоводства, делая вид, что все это чрезвычайно для него важно. А внутренне может закипать из-за того, что приходится общаться с толпой озабоченных граждан, часть из которых смело решает мировые проблемы, часть занята мелкими сюжетами коммунального уровня («мусорными баками»), а часть совмещает первое и второе.
И еще такому политику приходится постоянно думать о том, чтобы не промахнуться. Никого не обидеть, не сказать лишнего, не выдать тайных мыслей. Он в такой ситуации похож на разведчика, который должен постоянно себя контролировать. Причем разведчик может когда-нибудь вернуться домой и стать самим собой – а политик обречен на ношение маски, не только пока является действующим депутатом. Даже после отставки он член разных сообществ и институций общенационального и местного масштаба. Если его больше не зовут перерезать ленточки, то приглашают в качестве почетного гостя, который должен соответствовать ожиданиям аудитории.
Гвинн сорвался и проговорился. До этого он шесть раз избирался в округе. Перед прошлогодними выборами пережил перенарезку округов, в результате которой потерял часть своих избирателей и приобрел новых, незнакомых. Перенарезка, впрочем, оказалась удачной – к его округу присоединились настолько «твердые» лейбористские районы, что проиграть в нем было просто невозможно. И голоса отдельных избирательниц, недовольных решением мусорного вопроса, здесь действительно роли не играли. Впрочем, демонстративного пренебрежения не прощают самые лояльные избиратели – так что в седьмой раз его вряд ли выберут. Уже партия заменит такого депутата, опасаясь репутационных издержек, далеко выходящих за пределы округа.
И еще политик внимательно следит за своей карьерой, соразмеряя ее с достижениями конкурентов. Гвинн долгое время был министром в «теневых кабинетах», в 2017 году был координатором национальной кампании Лейбористской партии (впрочем, неудачной). Но когда после полутора десятилетий пребывания в оппозиции партия вернулась к власти, ему достался лишь пост замминистра в далеко не главном ведомстве (возможно, вспомнили о его членстве в антисемитской группе – у лейбористов сейчас с этим строго). Это также не способствовало благостному настроению.
В общем, перефразируя и.о. царя И.В. Буншу, можно сказать, что политикам молоко надо за вредность бесплатно давать. Только вот избиратели вряд ли с этим согласятся. Особенно с тем, что бесплатно.
Алексей Макаркин
Тема выгорания на работе носит распространенный характер. Часто люди жалеют своих «выгорающих» коллег, не только из эмпатии, но и внутренне опасаясь самим оказаться на их месте. Но политиков, подверженных этой проблеме, мало кому жалко. Так как они слуги народа, а народ представить себя на месте своих слуг как-то не может.
Вот так сорвался парламентский заместитель министра здравоохранения Великобритании Эндрю Джон Гвинн. 72-летняя избирательница задала вопрос о мусорных баках рядом с ее домом и получила ответ: «Дорогой житель, к черту ваши мусорные баки. Я переизбран и без вашего голоса. К черту вас. P.S. Надеюсь, вы сдохнете раньше». Последняя фраза относилась к следующим парламентским выборам, которые должны состояться в 2029 году.
Также местные партийные активисты спросили депутата, посетит ли их собрание эксперт по разрешению конфликтов Маршалл Розенберг. Гвинн ответил, что нет, и, не остановившись на этом, пустился в разъяснения, что его фамилия «звучит слишком воинственно и слишком по-еврейски. Он работает в Моссаде?». Тут же выяснилось, что Гвинн несколько лет назад был замечен в антисемитской группе в Интернете, но тогда отбился от обвинений, заявив, что был добавлен туда без своего согласия. Целый ряд других сходных историй стали дополнением, сути дела не меняющим.
Гвинн, пришедший в политическую сферу в 21 год (сейчас ему 50), продемонстрировал оборотную сторону некоторых (понятно, что далеко не всех) публичных политиков. Он по определению должен быть дружелюбным экстравертом, готовым охотно пожимать руки всем своим избирателям, прилежно слушать их мнения по многочисленным вопросам – от большой политики до цветоводства, делая вид, что все это чрезвычайно для него важно. А внутренне может закипать из-за того, что приходится общаться с толпой озабоченных граждан, часть из которых смело решает мировые проблемы, часть занята мелкими сюжетами коммунального уровня («мусорными баками»), а часть совмещает первое и второе.
И еще такому политику приходится постоянно думать о том, чтобы не промахнуться. Никого не обидеть, не сказать лишнего, не выдать тайных мыслей. Он в такой ситуации похож на разведчика, который должен постоянно себя контролировать. Причем разведчик может когда-нибудь вернуться домой и стать самим собой – а политик обречен на ношение маски, не только пока является действующим депутатом. Даже после отставки он член разных сообществ и институций общенационального и местного масштаба. Если его больше не зовут перерезать ленточки, то приглашают в качестве почетного гостя, который должен соответствовать ожиданиям аудитории.
Гвинн сорвался и проговорился. До этого он шесть раз избирался в округе. Перед прошлогодними выборами пережил перенарезку округов, в результате которой потерял часть своих избирателей и приобрел новых, незнакомых. Перенарезка, впрочем, оказалась удачной – к его округу присоединились настолько «твердые» лейбористские районы, что проиграть в нем было просто невозможно. И голоса отдельных избирательниц, недовольных решением мусорного вопроса, здесь действительно роли не играли. Впрочем, демонстративного пренебрежения не прощают самые лояльные избиратели – так что в седьмой раз его вряд ли выберут. Уже партия заменит такого депутата, опасаясь репутационных издержек, далеко выходящих за пределы округа.
И еще политик внимательно следит за своей карьерой, соразмеряя ее с достижениями конкурентов. Гвинн долгое время был министром в «теневых кабинетах», в 2017 году был координатором национальной кампании Лейбористской партии (впрочем, неудачной). Но когда после полутора десятилетий пребывания в оппозиции партия вернулась к власти, ему достался лишь пост замминистра в далеко не главном ведомстве (возможно, вспомнили о его членстве в антисемитской группе – у лейбористов сейчас с этим строго). Это также не способствовало благостному настроению.
В общем, перефразируя и.о. царя И.В. Буншу, можно сказать, что политикам молоко надо за вредность бесплатно давать. Только вот избиратели вряд ли с этим согласятся. Особенно с тем, что бесплатно.
Алексей Макаркин
С началом нового 2025 года Грузия исчезла с первых полос газет и из топов информационных агентств. Внутриполитический кризис, сопровождавший парламентские и президентские выборы, выглядит урегулированным. Правящая партия уверенно контролирует силовой блок, парламент и правительство. Массовые протесты пошли на спад. Время от времени они проходят, но не достигают значений конца прошлого года. В общем, внимание к Грузии ослабло, хотя в республике политическая жизнь не остановилась. Напротив, она продолжается. И дает богатую пишу для размышлений.
Во-первых, мы наблюдаем определенную гомогенизацию внутриполитического пространства страны. Так 5 февраля депутаты от правящей партии «Грузинская мечта» в ходе пленарного заседания парламента проголосовали за лишение мандатов их оппозиционных коллег. Впрочем, речь шла не только о этом, но о лишении оппонентов власти депутатского иммунитета. «Под раздачу» попали 49 представителей депутатского корпуса, избранных в ходе кампании-2024. После того, как оппозиционеры из трех политобъединений не признали итогов парламентских выборов, они отказались от своих мандатов. Правящая партия посчитала, что таким подарком надо воспользоваться. Получается однопартийный парламент? Не совсем. Одна из оппозиционных сил партия «За Грузию» (Георгий Гахария), осудив власти за нарушения в ходе выборов, тем не менее не отказалась от депутатских мандатов.
Во-вторых, парламент в его нынешнем составе принял ряд поправок в законодательство о массовых протестных акциях. Налицо определенное ужесточение мер. И ожидаемая критика со стороны представителей ЕС. Кая Каллас, главный евродипломат уже пригрозила Тбилиси «далеко идущими последствиями».
В-третьих, грузинские власти пытаются найти оптимальное позиционирование на международной арене. И в этом контексте стоит обратить внимание на эксклюзивное интервью Ираклия Кобахидзе для «Евроньюс» (6 февраля). Премьер-министр Грузии отправил два четких сигнала: он готов к возобновлению переговоров с Брюсселем о евроинтеграции, которые сам же поставил «на паузу». Напротив, он не против форсирования восстановления дипотношений с Россией, как минимум, пока та «оккупирует» территории двух бывших автономий Грузинской ССР. Прагматике – да, восстановлению дипломатического общения-нет.
В то же время грузинские власти всячески подчеркивают свои надежды на новую американскую администрацию и готовность взаимодействовать с ней. В данном контексте показательны комментарии спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили о необходимости принятия такой версии закона об иноагентах, которая бы полностью соответствовала бы стандартам американского законодательства.
Таким образом, наступление властей на оппозицию не означает внешнеполитических разворотов Тбилиси. Правящая партия «Грузинская мечта» четко разводит два этих направления. И от выбора в пользу «Евро-Атлантики» пока что не отказывается!
Сергей Маркедонов
Во-первых, мы наблюдаем определенную гомогенизацию внутриполитического пространства страны. Так 5 февраля депутаты от правящей партии «Грузинская мечта» в ходе пленарного заседания парламента проголосовали за лишение мандатов их оппозиционных коллег. Впрочем, речь шла не только о этом, но о лишении оппонентов власти депутатского иммунитета. «Под раздачу» попали 49 представителей депутатского корпуса, избранных в ходе кампании-2024. После того, как оппозиционеры из трех политобъединений не признали итогов парламентских выборов, они отказались от своих мандатов. Правящая партия посчитала, что таким подарком надо воспользоваться. Получается однопартийный парламент? Не совсем. Одна из оппозиционных сил партия «За Грузию» (Георгий Гахария), осудив власти за нарушения в ходе выборов, тем не менее не отказалась от депутатских мандатов.
Во-вторых, парламент в его нынешнем составе принял ряд поправок в законодательство о массовых протестных акциях. Налицо определенное ужесточение мер. И ожидаемая критика со стороны представителей ЕС. Кая Каллас, главный евродипломат уже пригрозила Тбилиси «далеко идущими последствиями».
В-третьих, грузинские власти пытаются найти оптимальное позиционирование на международной арене. И в этом контексте стоит обратить внимание на эксклюзивное интервью Ираклия Кобахидзе для «Евроньюс» (6 февраля). Премьер-министр Грузии отправил два четких сигнала: он готов к возобновлению переговоров с Брюсселем о евроинтеграции, которые сам же поставил «на паузу». Напротив, он не против форсирования восстановления дипотношений с Россией, как минимум, пока та «оккупирует» территории двух бывших автономий Грузинской ССР. Прагматике – да, восстановлению дипломатического общения-нет.
В то же время грузинские власти всячески подчеркивают свои надежды на новую американскую администрацию и готовность взаимодействовать с ней. В данном контексте показательны комментарии спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили о необходимости принятия такой версии закона об иноагентах, которая бы полностью соответствовала бы стандартам американского законодательства.
Таким образом, наступление властей на оппозицию не означает внешнеполитических разворотов Тбилиси. Правящая партия «Грузинская мечта» четко разводит два этих направления. И от выбора в пользу «Евро-Атлантики» пока что не отказывается!
Сергей Маркедонов
О миссии Стива Уитхоффа.
1. Дональд Трамп занимается диверсификацией на персональном уровне. В Киев направляется отставной генерал Кит Келлог – это должно показать и Украине, и союзникам США по НАТО жесткость позиции нового американского президента. И стать сигналом того, что Украину не сдадут. Келлог удобен для Трампа и тем, что ранее он не взаимодействовал с Владимиром Зеленским, с которым выстраивала отношения демократическая администрация. И, следовательно, может комфортно общаться и с другими представителями украинского политического класса, которые могут участвовать в будущих украинских президентских выборах. Здесь тоже происходит своего рода диверсификация, впрочем, свойственная американской внешней политике – ставить не на одного, а на нескольких игроков.
2. Но в Россию Келлога с его репутацией «ястреба» посылать контрпродуктивно, по крайней мере, на нынешнем, стартовом этапе. Поэтому с Россией сейчас разговаривает Уитхофф – бизнесмен и мастер сделок, пользующийся личным доверием Трампа – и к тому же куда более близкий к нему, чем Келлог. Бизнесмены значительно меньше уделяют внимания многочисленным вопросам, интересующим политиков, дипломатов и экспертов и связанным с историческими проблемами, национальными эмоциями, общественными настроениями. Они ориентированы на достижение сделки, исходя из того, что противостоящие стороны исходят из категорий «выгоды» и их можно привлечь рациональными экономическими аргументами. Отсюда и неожиданная трамповская идея «ривьеры» в секторе Газа, противоречащая всей логике развития событий на Ближнем Востоке с 1947 года.
3. Уитхофф официально является спецпредставителем Трампа по Ближнему Востоку. Но, похоже, что он уже в значительной степени переключился на Россию, так как в Ливан вести переговоры с тамошними лидерами была направлена его заместительница Морган Ортагус. Впрочем, ближневосточная тема может оставаться в поле зрения Уитхоффа, так как «закачалась» только что достигнутая, но крайне ненадежная сделка между Израилем и ХАМАС, достигнутая при его самом активном участии. Так что ему придется, видимо, «разрываться» между двумя направлениями.
4. История с освобождением Марка Фогеля подтверждает принципиальную позицию Трампа – для него важно вернуть в страну американцев, вне зависимости от того, где и в чем они обвиняются. Это соответствует настроениям его избирателей, которые в большинстве своем равнодушны к судьбе любых иностранных оппозиционеров (напомним, что при Джо Байдене в список для обмена были включены россияне), зато переживают за «своих».
В 2019 году будущий помощник Трампа по национальной безопасности Роберт О'Брайен по его поручению помог вызволить из шведской тюрьмы задержанного за драку популярного американского рэпера A$AP Rocky. Американские мейнстримные СМИ отнеслись к такой позиции Трампа критично, так как Швеция – страна демократическая, дело было неполитическим, а действия президента США можно было расценить как давление на правосудие. Но сторонникам Трампа понравилось, что гражданин США оказался дома – и Трамп оценил усилия О’Брайена, назначив вскоре своим помощником. Более свежий пример – в прошлом месяце только что назначенный госсекретарь Марко Рубио объявил о том, что власти Беларуси освободили гражданку США Анастасию Нюфер, которая вернулась в Америку.
5. Любые принципиальные решения, связанные с американской политикой на украинском направлении, принимает Трамп – с учетом и миссий Уитхоффа и Келлога, и других многочисленных факторов. Роль посредника может быть велика, но он все равно остается коммуникатором, стремящимся согласовать параметры возможных договоренностей. А дальше уже дело за политиками.
Алексей Макаркин
1. Дональд Трамп занимается диверсификацией на персональном уровне. В Киев направляется отставной генерал Кит Келлог – это должно показать и Украине, и союзникам США по НАТО жесткость позиции нового американского президента. И стать сигналом того, что Украину не сдадут. Келлог удобен для Трампа и тем, что ранее он не взаимодействовал с Владимиром Зеленским, с которым выстраивала отношения демократическая администрация. И, следовательно, может комфортно общаться и с другими представителями украинского политического класса, которые могут участвовать в будущих украинских президентских выборах. Здесь тоже происходит своего рода диверсификация, впрочем, свойственная американской внешней политике – ставить не на одного, а на нескольких игроков.
2. Но в Россию Келлога с его репутацией «ястреба» посылать контрпродуктивно, по крайней мере, на нынешнем, стартовом этапе. Поэтому с Россией сейчас разговаривает Уитхофф – бизнесмен и мастер сделок, пользующийся личным доверием Трампа – и к тому же куда более близкий к нему, чем Келлог. Бизнесмены значительно меньше уделяют внимания многочисленным вопросам, интересующим политиков, дипломатов и экспертов и связанным с историческими проблемами, национальными эмоциями, общественными настроениями. Они ориентированы на достижение сделки, исходя из того, что противостоящие стороны исходят из категорий «выгоды» и их можно привлечь рациональными экономическими аргументами. Отсюда и неожиданная трамповская идея «ривьеры» в секторе Газа, противоречащая всей логике развития событий на Ближнем Востоке с 1947 года.
3. Уитхофф официально является спецпредставителем Трампа по Ближнему Востоку. Но, похоже, что он уже в значительной степени переключился на Россию, так как в Ливан вести переговоры с тамошними лидерами была направлена его заместительница Морган Ортагус. Впрочем, ближневосточная тема может оставаться в поле зрения Уитхоффа, так как «закачалась» только что достигнутая, но крайне ненадежная сделка между Израилем и ХАМАС, достигнутая при его самом активном участии. Так что ему придется, видимо, «разрываться» между двумя направлениями.
4. История с освобождением Марка Фогеля подтверждает принципиальную позицию Трампа – для него важно вернуть в страну американцев, вне зависимости от того, где и в чем они обвиняются. Это соответствует настроениям его избирателей, которые в большинстве своем равнодушны к судьбе любых иностранных оппозиционеров (напомним, что при Джо Байдене в список для обмена были включены россияне), зато переживают за «своих».
В 2019 году будущий помощник Трампа по национальной безопасности Роберт О'Брайен по его поручению помог вызволить из шведской тюрьмы задержанного за драку популярного американского рэпера A$AP Rocky. Американские мейнстримные СМИ отнеслись к такой позиции Трампа критично, так как Швеция – страна демократическая, дело было неполитическим, а действия президента США можно было расценить как давление на правосудие. Но сторонникам Трампа понравилось, что гражданин США оказался дома – и Трамп оценил усилия О’Брайена, назначив вскоре своим помощником. Более свежий пример – в прошлом месяце только что назначенный госсекретарь Марко Рубио объявил о том, что власти Беларуси освободили гражданку США Анастасию Нюфер, которая вернулась в Америку.
5. Любые принципиальные решения, связанные с американской политикой на украинском направлении, принимает Трамп – с учетом и миссий Уитхоффа и Келлога, и других многочисленных факторов. Роль посредника может быть велика, но он все равно остается коммуникатором, стремящимся согласовать параметры возможных договоренностей. А дальше уже дело за политиками.
Алексей Макаркин
«Мы ценим многолетние отношения между Грузией и Республикой Беларусь. Взаимное уважение суверенитета и территориальной целостности является важнейшим фундаментом нашего сотрудничества и отношений между нашими народами». Грузинский президент Михаил Кавелашвили поздравил своего белорусского коллегу Александра Лукашенко с избранием на пост главы государства.
Тем, кто пытается представить процессы в Грузии, как «геополитический разворот», такой шаг вновь избранного президента кавказской республики, будет, наверное, очередным «лыком в строку». Можно, конечно, добавить, что оба избранных президента имеют проблемы с признанием их избрания со стороны «политического Запада». Беларусь, к тому же, самое близкое к РФ государство из постсоветских образований, стратегический партнер Москвы и даже сооснователь общего Союзного государства.
Однако, есть нюансы. Белорусско-грузинская дружба возникла не вчера и не сегодня. Отношения Александра Лукашенко с предшественниками и главными оппонентами «Грузинской мечты» выглядели, как пример прагматичной и взаимовыгодной кооперации. В июле 2010 года на ресурсе Би-Би-Си появляется материал с «говорящим заголовком»: «Президент Грузии на белорусском ТВ раздражает Москву». Сам же Михаил Саакашвили неоднократно благодарил и Лукашенко, и белорусских парламентариев. Секрет прост. Минск традиционно дистанцировался от российских подходов к Закавказью. Ни в 2006 году, когда Россия ввела экономические санкции против Грузии, ни в 2008 году, когда она признала независимость Абхазии и Южной Осетии, Беларусь не поддерживала эти решения.
Более того, в 2009 году Тбилиси посетил президент белорусской ТПП Василий Романов. Этот визит активизировал экономическое взаимодействие двух постсоветских стран. И даже в 2017 году, когда у власти уже уверенно находилась «Грузинская мечта», Лукашенко принимая Ираклия Кобахидзе (на тот момент спикера парламента) подчеркивал, что несмотря на весь свой вестернизм, экс-президент Грузии «всегда открыто говорил только хорошие и теплые слова в отношении народа и белорусского президента, хотя это было непопулярно». Но с его уходом официальный Минск не свернул с пути прагматичных отношений с Тбилиси.
В сентябре 2022 года Александр Лукашенко стал первым после российских президентов лидером государства-члена ООН, посетившим Абхазию. Но, во-первых, он воздержался от обещаний признания абхазской независимости (таковая и не признана Минском до сих пор). Во-вторых, некоторые комментаторы обратили внимание на место встречи Лукашенко с тогдашним главой Абхазии Асланом Бжания. Это была Госдача в Пицунде, которая с 1995 года находилась в аренде у российской стороны, а за несколько месяцев до визита белорусского лидера было подписано Соглашение о передаче данного имущественного комплекса РФ. То есть с формальной точки зрения Лукашенко был не совсем в Абхазии…
Сергей Маркедонов
Тем, кто пытается представить процессы в Грузии, как «геополитический разворот», такой шаг вновь избранного президента кавказской республики, будет, наверное, очередным «лыком в строку». Можно, конечно, добавить, что оба избранных президента имеют проблемы с признанием их избрания со стороны «политического Запада». Беларусь, к тому же, самое близкое к РФ государство из постсоветских образований, стратегический партнер Москвы и даже сооснователь общего Союзного государства.
Однако, есть нюансы. Белорусско-грузинская дружба возникла не вчера и не сегодня. Отношения Александра Лукашенко с предшественниками и главными оппонентами «Грузинской мечты» выглядели, как пример прагматичной и взаимовыгодной кооперации. В июле 2010 года на ресурсе Би-Би-Си появляется материал с «говорящим заголовком»: «Президент Грузии на белорусском ТВ раздражает Москву». Сам же Михаил Саакашвили неоднократно благодарил и Лукашенко, и белорусских парламентариев. Секрет прост. Минск традиционно дистанцировался от российских подходов к Закавказью. Ни в 2006 году, когда Россия ввела экономические санкции против Грузии, ни в 2008 году, когда она признала независимость Абхазии и Южной Осетии, Беларусь не поддерживала эти решения.
Более того, в 2009 году Тбилиси посетил президент белорусской ТПП Василий Романов. Этот визит активизировал экономическое взаимодействие двух постсоветских стран. И даже в 2017 году, когда у власти уже уверенно находилась «Грузинская мечта», Лукашенко принимая Ираклия Кобахидзе (на тот момент спикера парламента) подчеркивал, что несмотря на весь свой вестернизм, экс-президент Грузии «всегда открыто говорил только хорошие и теплые слова в отношении народа и белорусского президента, хотя это было непопулярно». Но с его уходом официальный Минск не свернул с пути прагматичных отношений с Тбилиси.
В сентябре 2022 года Александр Лукашенко стал первым после российских президентов лидером государства-члена ООН, посетившим Абхазию. Но, во-первых, он воздержался от обещаний признания абхазской независимости (таковая и не признана Минском до сих пор). Во-вторых, некоторые комментаторы обратили внимание на место встречи Лукашенко с тогдашним главой Абхазии Асланом Бжания. Это была Госдача в Пицунде, которая с 1995 года находилась в аренде у российской стороны, а за несколько месяцев до визита белорусского лидера было подписано Соглашение о передаче данного имущественного комплекса РФ. То есть с формальной точки зрения Лукашенко был не совсем в Абхазии…
Сергей Маркедонов
12 февраля Национальное собрание (парламент) Армении в первом чтении проголосовало за принятие проекта закона о начале процесса вступления республики в Евросоюз. Никаких политических сюрпризов не произошло. И премьер-министр Никол Пашинян, и его соратники-депутаты уже не раз озвучивали свои позиции по данному вопросу. При этом, обосновывая свою правоту, они опираются на общественную инициативу по сбору подписей за внесение законопроекта о евроинтеграции в парламент.
Рассмотрим два аспекта данной проблемы. Первый- итоги голосования в Национальном собрании. Кто и как продвигал положительное решение? Из 107 депутатов 63 поддержали «европейский проект». Фронтменами этого решения стали представители проправительственного объединения «Гражданский договор». Впрочем, ожидаемо. Предсказуемо повели себя и оппозиционеры. Фракция «Честь имею» (6 мандатов) заявила о том, что не поддержит инициативу. Более крупное парламентское объединение «Альянс Армения» (28 депутатов) заявило о бойкоте голосования. Обе эти силы пытаются время от времени фрондировать, но всякий раз отступают перед превосходящими провластными силами. Фактор улицы также не срабатывает. И, похоже, на этом этапе такие действия даже и не рассматриваются оппозицией всерьез. Как бы то ни было, говорить о всеобщем единодушии и энтузиазме всех сил Армении не представляется возможным.
Второй аспект не менее важен. Как армянские власти видят себе европейскую перспективу? На сегодняшний день это видится, скорее, как объединение всего хорошего против всего плохого. Министр экономики республики Геворг Папоян заявлял о том, что его страна продолжит сотрудничество с ЕАЭС (читай с Россией, как с главным партнером). Но в Москве этот энтузиазм министра не вполне разделяют, указывая на неcjdместимость европейской и евразийской интеграции. Ереван в условиях фактической незавершенности конфликта с Азербайджаном и дефицита безопасности пытается найти некие компенсаторные механизмы. И присутствие миссии ЕС на границе видится ему хорошим решением. Но миссия и урегулирование конфликта - это немного про другое. Тем более, что евроинтеграция - это не линейный и необратимый процесс (смотри пример соседней Грузии), и в нем помимо желания потенциального кандидата есть еще и устремления самого ЕС.
Впрочем, руководство Армении выбрало свою линию и следует ей, не принимая критические аргументы. Еще один шаг к евроинтеграции сделан. Но далеко не факт, что весь процесс будет легким и однозначным по своим последствиям.
Сергей Маркедонов
Рассмотрим два аспекта данной проблемы. Первый- итоги голосования в Национальном собрании. Кто и как продвигал положительное решение? Из 107 депутатов 63 поддержали «европейский проект». Фронтменами этого решения стали представители проправительственного объединения «Гражданский договор». Впрочем, ожидаемо. Предсказуемо повели себя и оппозиционеры. Фракция «Честь имею» (6 мандатов) заявила о том, что не поддержит инициативу. Более крупное парламентское объединение «Альянс Армения» (28 депутатов) заявило о бойкоте голосования. Обе эти силы пытаются время от времени фрондировать, но всякий раз отступают перед превосходящими провластными силами. Фактор улицы также не срабатывает. И, похоже, на этом этапе такие действия даже и не рассматриваются оппозицией всерьез. Как бы то ни было, говорить о всеобщем единодушии и энтузиазме всех сил Армении не представляется возможным.
Второй аспект не менее важен. Как армянские власти видят себе европейскую перспективу? На сегодняшний день это видится, скорее, как объединение всего хорошего против всего плохого. Министр экономики республики Геворг Папоян заявлял о том, что его страна продолжит сотрудничество с ЕАЭС (читай с Россией, как с главным партнером). Но в Москве этот энтузиазм министра не вполне разделяют, указывая на неcjdместимость европейской и евразийской интеграции. Ереван в условиях фактической незавершенности конфликта с Азербайджаном и дефицита безопасности пытается найти некие компенсаторные механизмы. И присутствие миссии ЕС на границе видится ему хорошим решением. Но миссия и урегулирование конфликта - это немного про другое. Тем более, что евроинтеграция - это не линейный и необратимый процесс (смотри пример соседней Грузии), и в нем помимо желания потенциального кандидата есть еще и устремления самого ЕС.
Впрочем, руководство Армении выбрало свою линию и следует ей, не принимая критические аргументы. Еще один шаг к евроинтеграции сделан. Но далеко не факт, что весь процесс будет легким и однозначным по своим последствиям.
Сергей Маркедонов
О Стивене Уиткоффе.
1. Друг Дональда Трампа, который не только регулярно играет с ним в гольф, но и пришел поддержать его на суд о мошенничестве в 2023 году. Пользы Трампу его показания не принесли, но важную для него в то время моральную поддержку оказали. В 2024-м Уиткофф выступил на предвыборном республиканском съезде. В тщательно прописанном сценарии мероприятия он отвечал за, пожалуй, самую сложную задачу - презентовать Трампа как человека, которому свойственны доброта и эмпатия.
2. Дружба с Трампом не мешала ему на дальних подступах к выборам присматриваться к Рону Десантису как к возможному кандидату в президенты. Но когда стало ясно, что Трамп безальтернативен для подавляющего большинства республиканского актива и никакие варианта «Трампа-лайт» не проходят, то Уиткофф однозначно поддержал своего друга. Трамп, насколько можно судить, в обиде не был.
3. Уиткофф после нескольких лет работы юристом занялся в 1980-е годы бизнесом в области недвижимости, но независимо от Трампа (хотя их первая встреча была связана с тем, что Уиткофф как юрист сопровождал одну из сделок Трампа). Если Трамп известен как элитный застройщик, то Уиткофф начинал со скупки дешевого жилья, куда приезжал за арендной платой, на всякий случай имея при себе пистолет (который, впрочем, он вроде так и не пустил в ход). С Трампом они подружились через несколько лет, когда Уиткофф стал значимой фигурой в нью-йоркском бизнесе.
4. Агрессивная и рискованная бизнес-стратегия Уиткоффа с широким использованием заемных средств привела к тому, что он вырвался из маргинального сегмента недвижимости Нью-Йорка и прорвался в элитную сферу. Но строительный бум сменился спадом, и в конце 1990-х он чуть было не прогорел. Его спасло то, что не надо было в ближайшее время погашать кредиты. Волевые качества и способность принимать быстрые решения привели к тому, что он смог остаться на плаву, восстановить доверие кредиторов и уже вскоре снова начать экспансию. Но на этот раз существенно более осторожную и осмотрительную с учетом полученного опыта.
5. Стимулом для перехода Уиткоффа в публично-политическую сферу стала позиция Демократической партии, колебавшейся между традиционной поддержкой Израиля как стратегического союзника США и настроениями своего левого крыла, активно сочувствующего палестинцам. Для Уиткоффа это было недопустимо – и он активно привлекал еврейских бизнесменов для вложений в избирательную кампанию Трампа, который должен был снять ограничения для поставок в Израиль тяжелых вооружений.
6. Но при этом Уиткофф как представитель Трампа по Ближнему Востоку без колебаний надавил на Биньямина Нетаньяху, настаивая на скорейшем подписании соглашения с ХАМАС. Освобождение заложников стало для него на данном этапе приоритетом. Уиткофф понимал, что израильская армия «завязла» в Газе, не может разгромить ХАМАС и нуждается в довооружении (после вступления в силу соглашения Трамп поручил снять байденовские ограничения по поставкам). Внутриполитическая ситуация в Израиле, хрупкость правой правительственной коалиции Нетаньяху Уиткоффа не интересовали. Он исходил не из политических интересов Нетаньяху, а из интересов США и Израиля в своем понимании.
7. В бизнесе Уиткофф имеет репутацию сильного переговорщика, которую он подтверждал при покупке (а также выгодной перепродаже) очередных активов. Но в политике речь идет как о куда большем числе раздражителей и ограничителей, так и о проблеме неустойчивости достигнутых компромиссов, особенно при взаимном недоверии сторон. Если в бизнесе подписанный договор является завершением процесса, то в политике логика совершенно иная.
Алексей Макаркин
1. Друг Дональда Трампа, который не только регулярно играет с ним в гольф, но и пришел поддержать его на суд о мошенничестве в 2023 году. Пользы Трампу его показания не принесли, но важную для него в то время моральную поддержку оказали. В 2024-м Уиткофф выступил на предвыборном республиканском съезде. В тщательно прописанном сценарии мероприятия он отвечал за, пожалуй, самую сложную задачу - презентовать Трампа как человека, которому свойственны доброта и эмпатия.
2. Дружба с Трампом не мешала ему на дальних подступах к выборам присматриваться к Рону Десантису как к возможному кандидату в президенты. Но когда стало ясно, что Трамп безальтернативен для подавляющего большинства республиканского актива и никакие варианта «Трампа-лайт» не проходят, то Уиткофф однозначно поддержал своего друга. Трамп, насколько можно судить, в обиде не был.
3. Уиткофф после нескольких лет работы юристом занялся в 1980-е годы бизнесом в области недвижимости, но независимо от Трампа (хотя их первая встреча была связана с тем, что Уиткофф как юрист сопровождал одну из сделок Трампа). Если Трамп известен как элитный застройщик, то Уиткофф начинал со скупки дешевого жилья, куда приезжал за арендной платой, на всякий случай имея при себе пистолет (который, впрочем, он вроде так и не пустил в ход). С Трампом они подружились через несколько лет, когда Уиткофф стал значимой фигурой в нью-йоркском бизнесе.
4. Агрессивная и рискованная бизнес-стратегия Уиткоффа с широким использованием заемных средств привела к тому, что он вырвался из маргинального сегмента недвижимости Нью-Йорка и прорвался в элитную сферу. Но строительный бум сменился спадом, и в конце 1990-х он чуть было не прогорел. Его спасло то, что не надо было в ближайшее время погашать кредиты. Волевые качества и способность принимать быстрые решения привели к тому, что он смог остаться на плаву, восстановить доверие кредиторов и уже вскоре снова начать экспансию. Но на этот раз существенно более осторожную и осмотрительную с учетом полученного опыта.
5. Стимулом для перехода Уиткоффа в публично-политическую сферу стала позиция Демократической партии, колебавшейся между традиционной поддержкой Израиля как стратегического союзника США и настроениями своего левого крыла, активно сочувствующего палестинцам. Для Уиткоффа это было недопустимо – и он активно привлекал еврейских бизнесменов для вложений в избирательную кампанию Трампа, который должен был снять ограничения для поставок в Израиль тяжелых вооружений.
6. Но при этом Уиткофф как представитель Трампа по Ближнему Востоку без колебаний надавил на Биньямина Нетаньяху, настаивая на скорейшем подписании соглашения с ХАМАС. Освобождение заложников стало для него на данном этапе приоритетом. Уиткофф понимал, что израильская армия «завязла» в Газе, не может разгромить ХАМАС и нуждается в довооружении (после вступления в силу соглашения Трамп поручил снять байденовские ограничения по поставкам). Внутриполитическая ситуация в Израиле, хрупкость правой правительственной коалиции Нетаньяху Уиткоффа не интересовали. Он исходил не из политических интересов Нетаньяху, а из интересов США и Израиля в своем понимании.
7. В бизнесе Уиткофф имеет репутацию сильного переговорщика, которую он подтверждал при покупке (а также выгодной перепродаже) очередных активов. Но в политике речь идет как о куда большем числе раздражителей и ограничителей, так и о проблеме неустойчивости достигнутых компромиссов, особенно при взаимном недоверии сторон. Если в бизнесе подписанный договор является завершением процесса, то в политике логика совершенно иная.
Алексей Макаркин
Досрочные президентские выборы в Абхазии не завершены. Определение победителя отложено на начало марта, первый тур не выявил победителя. Как трактовать этот промежуточный результат? Какие последствия он будет иметь и для маленькой Абхазии, и для большой России?
Начнем с электоральной статистики. Бадра Гунба, сменивший на «капитанском мостике» абхазского политического корабля Аслана Бжанию, получил первое место, он набрал 46, 38% голосов. Но этого недостаточно, для того, чтобы считаться избранным. Второе место занял главный абхазский оппозиционер, основатель и лидер «Абхазского народного движения» Адгур Ардзинба. Его результат равен 36, 92%. Поскольку этот политик – единственный, кто ранее уже выдвигался в президенты (Олег Барциц в 2019 году шел как кандидат в вице-президенты, но не главы республики), во многом он повторил (с небольшим «привесом») свой электоральный результат пятилетней давности. Остальные три участника избирательной гонки (Роберт Аршба, Олег Барциц и Адгур Хурхумал) набрали совокупно порядка 11% голосов.
Основные выводы. Абхазская политическая палитра остается по преимуществу двухцветной. Как бы ни сложился второй тур выборов, уже сегодня очевидно одно. Маргинализация оппонентов будет приводить к новым кризисам. Важен некий аналог «пакта Монклоа», но с абхазской спецификой, иначе вечное чередование власти и оппозиции с постоянными кризисами приведет республику к полной государственной несостоятельности. Если Гунба и Ардзинба готовы найти какой-то modus vivendi, то победителями окажутся они оба, вне зависимости от полученных процентов по итогам голосования во втором туре.
Любимый вопрос при столкновении со сложным вызовом: что делать? Сегодня легче сказать, чего точно не следует делать. Не надо «геополитизировать выборы», и рассматривать их как противостояние сил Запада и России. Вообще «привычность мысли надо гнать» и не пытаться надевать украинский костюм на все постсоветские кейсы, они разные. Вообще иной раз хорошо включать элементарную логику. Если почти 37% голосов за Ардзинбу- показатель антироссийских настроений, то выходит, что более трети республики против России? Нонсенс! Но не только. Такие выводы весьма опасны и для самой РФ, ее интересов на Кавказе. С абхазской спецификой не нужно бороться, надо найти способы, как интегрировать ее в общий российский курс на кавказском направлении. Это поможет Москве не только в Абхазии, но и в целом на постсоветском пространстве.
Сергей Маркедонов
Начнем с электоральной статистики. Бадра Гунба, сменивший на «капитанском мостике» абхазского политического корабля Аслана Бжанию, получил первое место, он набрал 46, 38% голосов. Но этого недостаточно, для того, чтобы считаться избранным. Второе место занял главный абхазский оппозиционер, основатель и лидер «Абхазского народного движения» Адгур Ардзинба. Его результат равен 36, 92%. Поскольку этот политик – единственный, кто ранее уже выдвигался в президенты (Олег Барциц в 2019 году шел как кандидат в вице-президенты, но не главы республики), во многом он повторил (с небольшим «привесом») свой электоральный результат пятилетней давности. Остальные три участника избирательной гонки (Роберт Аршба, Олег Барциц и Адгур Хурхумал) набрали совокупно порядка 11% голосов.
Основные выводы. Абхазская политическая палитра остается по преимуществу двухцветной. Как бы ни сложился второй тур выборов, уже сегодня очевидно одно. Маргинализация оппонентов будет приводить к новым кризисам. Важен некий аналог «пакта Монклоа», но с абхазской спецификой, иначе вечное чередование власти и оппозиции с постоянными кризисами приведет республику к полной государственной несостоятельности. Если Гунба и Ардзинба готовы найти какой-то modus vivendi, то победителями окажутся они оба, вне зависимости от полученных процентов по итогам голосования во втором туре.
Любимый вопрос при столкновении со сложным вызовом: что делать? Сегодня легче сказать, чего точно не следует делать. Не надо «геополитизировать выборы», и рассматривать их как противостояние сил Запада и России. Вообще «привычность мысли надо гнать» и не пытаться надевать украинский костюм на все постсоветские кейсы, они разные. Вообще иной раз хорошо включать элементарную логику. Если почти 37% голосов за Ардзинбу- показатель антироссийских настроений, то выходит, что более трети республики против России? Нонсенс! Но не только. Такие выводы весьма опасны и для самой РФ, ее интересов на Кавказе. С абхазской спецификой не нужно бороться, надо найти способы, как интегрировать ее в общий российский курс на кавказском направлении. Это поможет Москве не только в Абхазии, но и в целом на постсоветском пространстве.
Сергей Маркедонов
Для понимания позиции Дональда Трампа по международным вопросам важно понимать приоритеты его избирателей.
1. Меньше тратить денег на заграницу - на любые проекты, которые не принесут прибыли Соединенным Штатам. И пожестче относиться к союзникам, которые дорого обходятся американским налогоплательщикам. Здесь трампистский избиратель совершенно не уникален. Далеко ходить не надо – можно вспомнить скептические настроения к помощи «развивающимся странам» в СССР. Причем не только позднем, когда он уже разваливался, но и брежневском. Только тогда сообщения о том, какую замечательную больницу СССР подарил очередной африканской стране, вызывали недовольство на кухнях (причем не только у «советских либералов», но и у патриотов, считавших, что деньги надо вкладывать в русскую деревню). А в перестройку об этом стали писать в газетах.
2. Не посылать свои войска за границу. Следствие военных операций в Афганистане и Ираке, где после военных побед США завязли на долгие годы. На республиканском съезде 2024 года выступили родственники американских военнослужащих, погибших при теракте у кабульского аэропорта во время эвакуации в 2021-м. Они обвинили Джо Байдена в бездушном отношении к их горю, а Трампа похвалил за сострадание. На сцене были зачитаны имена всех 13 военнослужащих, погибших в результате взрыва, а семьи держали в руках их фотографии. Это было одним из сильных моментов съезда. Правда, неясно, как такой запрос соответствует мечтам Трампа организовать «ривьеру» в Газе, что весьма затруднительно сделать без американских военных. Но на территорию Украины войска Трамп посылать не собирается.
3. Если уходить, то пристойно и с выгодой. Долгожданный уход из Афганистана не только не повысил поддержку Байдена, но и негативно сказался на его рейтинге. Не только из-за хаотичной эвакуации и гибели американских военных, но и в связи с тем, что огромные деньги, вложенные в Афганистан, пропали. Вне зависимости от того, направлены ли они были на строительство дорог и открытие учебных заведений, или же на обеспечение лояльности местной коррумпированной элиты (или же и на то, и на другое одновременно). Поэтому речь идет о том, что в таких случаях кто-то должен сменить США в качестве опоры, не дав конструкции развалиться. И США уже запрашивают европейцев, как именно они могут поддерживать Украину, когда американцы переориентируются на китайское направление.
4. Крайне подозрительное отношение к любым международным организациям, польза от которых для таких избирателей неочевидна, а взносы в них приходится платить из бюджета, который хотя и большой, но не резиновый. После пандемии особо подозрительное отношение к ВОЗ, которая, с точки зрения таких избирателей, виновна в двух грехах. Во-первых, покрывает китайцев, а, во-вторых, навязывает локдауны и масочный режим. И, конечно, неприятие любых организаций, ущемляющих интересы стратегического партнера – Израиля.
5. О том, как именно можно заработать на внешней политике, избиратель обычно не думает. Но если Трамп скажет, что он не только сэкономил средства налогоплательщиков, но и заработал, и освоил новые торговые пути, такой избиратель будет только за. Особенно если при этом США не взяли на себя никаких новых обязательств.
Алексей Макаркин
1. Меньше тратить денег на заграницу - на любые проекты, которые не принесут прибыли Соединенным Штатам. И пожестче относиться к союзникам, которые дорого обходятся американским налогоплательщикам. Здесь трампистский избиратель совершенно не уникален. Далеко ходить не надо – можно вспомнить скептические настроения к помощи «развивающимся странам» в СССР. Причем не только позднем, когда он уже разваливался, но и брежневском. Только тогда сообщения о том, какую замечательную больницу СССР подарил очередной африканской стране, вызывали недовольство на кухнях (причем не только у «советских либералов», но и у патриотов, считавших, что деньги надо вкладывать в русскую деревню). А в перестройку об этом стали писать в газетах.
2. Не посылать свои войска за границу. Следствие военных операций в Афганистане и Ираке, где после военных побед США завязли на долгие годы. На республиканском съезде 2024 года выступили родственники американских военнослужащих, погибших при теракте у кабульского аэропорта во время эвакуации в 2021-м. Они обвинили Джо Байдена в бездушном отношении к их горю, а Трампа похвалил за сострадание. На сцене были зачитаны имена всех 13 военнослужащих, погибших в результате взрыва, а семьи держали в руках их фотографии. Это было одним из сильных моментов съезда. Правда, неясно, как такой запрос соответствует мечтам Трампа организовать «ривьеру» в Газе, что весьма затруднительно сделать без американских военных. Но на территорию Украины войска Трамп посылать не собирается.
3. Если уходить, то пристойно и с выгодой. Долгожданный уход из Афганистана не только не повысил поддержку Байдена, но и негативно сказался на его рейтинге. Не только из-за хаотичной эвакуации и гибели американских военных, но и в связи с тем, что огромные деньги, вложенные в Афганистан, пропали. Вне зависимости от того, направлены ли они были на строительство дорог и открытие учебных заведений, или же на обеспечение лояльности местной коррумпированной элиты (или же и на то, и на другое одновременно). Поэтому речь идет о том, что в таких случаях кто-то должен сменить США в качестве опоры, не дав конструкции развалиться. И США уже запрашивают европейцев, как именно они могут поддерживать Украину, когда американцы переориентируются на китайское направление.
4. Крайне подозрительное отношение к любым международным организациям, польза от которых для таких избирателей неочевидна, а взносы в них приходится платить из бюджета, который хотя и большой, но не резиновый. После пандемии особо подозрительное отношение к ВОЗ, которая, с точки зрения таких избирателей, виновна в двух грехах. Во-первых, покрывает китайцев, а, во-вторых, навязывает локдауны и масочный режим. И, конечно, неприятие любых организаций, ущемляющих интересы стратегического партнера – Израиля.
5. О том, как именно можно заработать на внешней политике, избиратель обычно не думает. Но если Трамп скажет, что он не только сэкономил средства налогоплательщиков, но и заработал, и освоил новые торговые пути, такой избиратель будет только за. Особенно если при этом США не взяли на себя никаких новых обязательств.
Алексей Макаркин
О возможности нового европейского мейнстрима
Вице-президент США Джей Ди Вэнс, выступая со своей речью на Мюнхенской конференции, блокировался с Илоном Маском, не скрывающим своих симпатий к «Альтернативе для Германии» (АдГ). С этим связана и встреча Вэнса с кандидатом в канцлеры от этой партии Алисой Вайдель на фоне игнорирования действующего главы правительства Олафа Шольца, который все равно уходит, так как социал-демократы по опросам проигрывают выборы 23 февраля. И речь идет не только о текущей избирательной кампании, но и о планах выстраивания нового европейского мейнстрима.
Сейчас на германских выборах АдГ не выигрывает. Она пока не претендует на большинство, но ее рейтинг вырос. И, что немаловажно, если «Национальное объединение» во Франции стремится выглядеть более умеренным и прошло ребрендинг, то АдГ настолько радикальна, что Виктор Орбан и Марин Ле Пен не взяли ее в свою фракцию в Европарламенте.
Но сложнее для нынешнего мейнстрима ситуация во Франции. Там президентские выборы, правда, только в 2027 году, однако перспектива победы кандидата от «Национального объединения» выглядит все более вероятной. Особенно если во второй тур выйдет также представитель леворадикальной «Непокоренной Франции», пугающей средний класс.
Если «Национальное объединение» победит во Франции, а АдГ еще более увеличит свою популярность в случае формирования противоречивой и заведомо внутренне конфликтной «большой коалиции» в Германии (как это произошло с Австрийской партией свободы в прошлом году, когда умеренные партии пытались договориться о создании коалиции без нее), то в Европе к концу президентства Трампа может сложиться новый мейнстрим с участием тех, кого пока не пускают на Мюнхенские конференции, на что обратил внимание Вэнс. Мейнстрим антилиберальный, антимигрантский, традиционалистский.
Если сейчас европейские политики в ряде стран (не во Франции и Германии) стремятся интегрировать крайне правых (например, в Нидерландах Партия свободы вошла в правительство), то в случае смены мейнстрима уже правоцентристские партии будут вынуждены адаптироваться к новой реальности, соглашаясь на роль младших партнеров. В Австрии «народники» в нынешнем месяце от такой схемы отказались, так как теряли свою идентичность.
Все это полностью противоречит идеалам, которыми руководствовались основатели объединенной Европы. Поэтому неудивительно, что нынешний мейнстрим не собирается сдавать позиций – и негативно реагирует на речь Вэнса. Но негативная реакция, разумеется, не может заменить эффективных мер противодействия. А с ними проблемы, особенно если учесть, что за европейских крайне правых все чаще голосуют молодые избиратели, сталкивающиеся с более острыми социальными проблемами, чем их родители, взрослевшие в период бурного экономического роста. И негативнее относящиеся к мигрантам, с которыми все чаще сталкиваются в учебных заведениях и на улицах.
И если раньше лидеры этой части политического спектра обычно тосковали по старым добрым временам, то теперь ситуация изменилась. Илон Маск, Джей Ди Вэнс, Жордан Барделла, Алиса Вайдель, Джорджа Мелони обладают совершенно другим имиджем, связанным не с прошлым, а с будущим. И такое будущее способно напугать одних, но вдохновить других.
Алексей Макаркин
Вице-президент США Джей Ди Вэнс, выступая со своей речью на Мюнхенской конференции, блокировался с Илоном Маском, не скрывающим своих симпатий к «Альтернативе для Германии» (АдГ). С этим связана и встреча Вэнса с кандидатом в канцлеры от этой партии Алисой Вайдель на фоне игнорирования действующего главы правительства Олафа Шольца, который все равно уходит, так как социал-демократы по опросам проигрывают выборы 23 февраля. И речь идет не только о текущей избирательной кампании, но и о планах выстраивания нового европейского мейнстрима.
Сейчас на германских выборах АдГ не выигрывает. Она пока не претендует на большинство, но ее рейтинг вырос. И, что немаловажно, если «Национальное объединение» во Франции стремится выглядеть более умеренным и прошло ребрендинг, то АдГ настолько радикальна, что Виктор Орбан и Марин Ле Пен не взяли ее в свою фракцию в Европарламенте.
Но сложнее для нынешнего мейнстрима ситуация во Франции. Там президентские выборы, правда, только в 2027 году, однако перспектива победы кандидата от «Национального объединения» выглядит все более вероятной. Особенно если во второй тур выйдет также представитель леворадикальной «Непокоренной Франции», пугающей средний класс.
Если «Национальное объединение» победит во Франции, а АдГ еще более увеличит свою популярность в случае формирования противоречивой и заведомо внутренне конфликтной «большой коалиции» в Германии (как это произошло с Австрийской партией свободы в прошлом году, когда умеренные партии пытались договориться о создании коалиции без нее), то в Европе к концу президентства Трампа может сложиться новый мейнстрим с участием тех, кого пока не пускают на Мюнхенские конференции, на что обратил внимание Вэнс. Мейнстрим антилиберальный, антимигрантский, традиционалистский.
Если сейчас европейские политики в ряде стран (не во Франции и Германии) стремятся интегрировать крайне правых (например, в Нидерландах Партия свободы вошла в правительство), то в случае смены мейнстрима уже правоцентристские партии будут вынуждены адаптироваться к новой реальности, соглашаясь на роль младших партнеров. В Австрии «народники» в нынешнем месяце от такой схемы отказались, так как теряли свою идентичность.
Все это полностью противоречит идеалам, которыми руководствовались основатели объединенной Европы. Поэтому неудивительно, что нынешний мейнстрим не собирается сдавать позиций – и негативно реагирует на речь Вэнса. Но негативная реакция, разумеется, не может заменить эффективных мер противодействия. А с ними проблемы, особенно если учесть, что за европейских крайне правых все чаще голосуют молодые избиратели, сталкивающиеся с более острыми социальными проблемами, чем их родители, взрослевшие в период бурного экономического роста. И негативнее относящиеся к мигрантам, с которыми все чаще сталкиваются в учебных заведениях и на улицах.
И если раньше лидеры этой части политического спектра обычно тосковали по старым добрым временам, то теперь ситуация изменилась. Илон Маск, Джей Ди Вэнс, Жордан Барделла, Алиса Вайдель, Джорджа Мелони обладают совершенно другим имиджем, связанным не с прошлым, а с будущим. И такое будущее способно напугать одних, но вдохновить других.
Алексей Макаркин
18 февраля внимание политиков, ведущих СМИ и экспертов было обращено к переговорам в Эр-Рияде. В столице Саудовской Аравии состоялись первые прямые переговоры представителей США и России после начала СВО на Украине. Делать каике-то далеко идущие выводы и прогнозы преждевременно. Но символическое значение этой встречи невозможно недооценить.
На фоне переговоров в Эр-Рияде в тени осталось другая встреча и другие переговоры. В Анкаре в этот же день встретились президент Турции Реджеп Тайип и его украинский коллега Владимир Зеленский. В ведущих турецких СМИ, а также в «новых медиа» сообщают, что Зеленский получил приглашение Эрдогана. Насколько важна встреча турецкого и украинского лидеров? Можно ли ее рассматривать, как некий конкурирующий формат саудовской площадке?
Думается, однозначных выводов быть не может. Но некоторые, что называется, напрашиваются. Не будем забывать, что у Турции уже есть опыт модерации в переговорах между Россией и Украиной. Нельзя сказать, что в РФ Стамбульский формат пользуется большой популярностью. Напротив, его связывают с тяжелыми отступлениями 2022 года и трактуют едва ли не как необоснованные уступки Киеву. Но факт остается фактом. В дипломатическом активе турецкой стороны есть опыт модерации. Пока Запад воздерживался от прямых контактов с Москвой, опасаясь ее «токсичности», Эрдоган сохранял «равноудаленность», встречаясь и с Владимиром Путиным, и с Владимиром Зеленским. И сейчас турецкий лидер не хочет терять наработанные очки, напротив, желает их конвертировать в нечто существенное.
Но и интерес Зеленского потянет. Турция- страна-член НАТО, важный союзник США и стран ЕС. Более того, Анкара не раз заявляла о своей поддержке украинской территориальной целостности. На фоне имеющейся неопределенности в отношениях между Киевом и новой американской администрацией, Зеленский «заходит» на союзников США, пытается предотвратить «большую сделку» между Вашингтоном и Москвой без его участия, и участия европейских партнеров.
О подготовке к завершению военного противостояния на Украине говорят сегодня многие. Но очевидно, что этот финал многие по-разному себе представляют. И поэтому в ближайшее время мы увидим немало переговорных форматов, попыток сколотить ситуативные коалиции. Вопрос об их эффективности, правда, остается открытым.
Сергей Маркедонов
На фоне переговоров в Эр-Рияде в тени осталось другая встреча и другие переговоры. В Анкаре в этот же день встретились президент Турции Реджеп Тайип и его украинский коллега Владимир Зеленский. В ведущих турецких СМИ, а также в «новых медиа» сообщают, что Зеленский получил приглашение Эрдогана. Насколько важна встреча турецкого и украинского лидеров? Можно ли ее рассматривать, как некий конкурирующий формат саудовской площадке?
Думается, однозначных выводов быть не может. Но некоторые, что называется, напрашиваются. Не будем забывать, что у Турции уже есть опыт модерации в переговорах между Россией и Украиной. Нельзя сказать, что в РФ Стамбульский формат пользуется большой популярностью. Напротив, его связывают с тяжелыми отступлениями 2022 года и трактуют едва ли не как необоснованные уступки Киеву. Но факт остается фактом. В дипломатическом активе турецкой стороны есть опыт модерации. Пока Запад воздерживался от прямых контактов с Москвой, опасаясь ее «токсичности», Эрдоган сохранял «равноудаленность», встречаясь и с Владимиром Путиным, и с Владимиром Зеленским. И сейчас турецкий лидер не хочет терять наработанные очки, напротив, желает их конвертировать в нечто существенное.
Но и интерес Зеленского потянет. Турция- страна-член НАТО, важный союзник США и стран ЕС. Более того, Анкара не раз заявляла о своей поддержке украинской территориальной целостности. На фоне имеющейся неопределенности в отношениях между Киевом и новой американской администрацией, Зеленский «заходит» на союзников США, пытается предотвратить «большую сделку» между Вашингтоном и Москвой без его участия, и участия европейских партнеров.
О подготовке к завершению военного противостояния на Украине говорят сегодня многие. Но очевидно, что этот финал многие по-разному себе представляют. И поэтому в ближайшее время мы увидим немало переговорных форматов, попыток сколотить ситуативные коалиции. Вопрос об их эффективности, правда, остается открытым.
Сергей Маркедонов
19 февраля премьер-министр Армении Никол Пашинян выступил с обращением к согражданам. В нем он заявил о необходимости принятия новой Конституции. Ожидаемо эта тема стала главным сюжетом внутриармянской дискуссии. С учетом же того, что конфликт между Арменией и Азербайджаном полностью не урегулирован (закрыт лишь карабахский гештальт, но им не исчерпывается все противостояние), инициатива Пашиняна привлекла к себе интерес и внешних наблюдателей.
О том, что Конституцию Армении надо поменять Пашинян говорит с регулярным постоянством с момента своего прихода во власть. Но столь конкретными, как сейчас, его планы не были. По словам министра юстиции республики Србуи Галян, переход к президентской модели не планируется. Да и вообще проект Пашиняна не выглядит, как узко юридическая инициатива. Остроты ситуации, конечно же, добавляет то, что Ереван сильно торопят с конституционными реформами из Баку. Азербайджанская сторона хочет полностью элиминировать из правового поля соседней страны Декларацию о независимости 1990 года, которая провозглашала совместное самоопределение тогдашних АрмССР и НКАО.
Пашинян в своей инициативе планирует, по сути, «перезапуск» армянского национального проекта. Он видит Конституцию Основным законом «государственного народа», а не рассеянного этноса. Таким образом, в «Реальной Армении», которую так активно продвигает премьер, не будет значительной роли диаспоры. И территориальные претензии к соседям будут исключены, как и «геополитический максимализм». Пашинян представил свои 14 пунктов «реальной Армении».
Стоит обратить внимание, что в них слово государство едва ли не самое цитируемое. Это к вопросу о Пашиняне-либерале! «Родина – это государство: любишь родину - укрепляй государство!» - с этого начинаются пашиняновские «пункты». «Данная идеология Реальной Армении отождествляет родину с международно признанным государством – Республикой Армения, а патриотизм – с интересами этого государства, действующей в нем системой прав и обязанностей», - констатирует Пашинян.
«Нация – это этническая общность, не связанная общей политической правоспособностью, а народ – это общность, наделенная политической правоспособностью, имеющая общее гражданство». Пункт, выглядящий как фрагмент из лекции по этнополитологии. Но у Пашиняна задача- не реализация академического, а политического проекта. И в нем предполагается фокусировка на Армении, а не на армянстве. Это- пожалуй, ключевая мысль реформы. Внутри Армении без опоры на диаспорные авторитеты и исторические травмы мы будем строить государтсво! Во многом мы видим радикальный разрыв с предшествующей традицией национально-государственного строительства, которое трудно отделимо и от истории армян спюрка, и от их безгосударственной эпохи.
Получится у Пашиняна этот амбициозный проект- покажет время. Его оппоненты уже выступили с жесткими оценками по поводу «Реальной Армении». Отметили и снижение рейтинга премьера, и его технологичные попытки использовать реформы для возможного переноса выборов на более ранний срок и пролонгации пребывания у власти правящей политической силы. Однако до сей поры критики Пашиняна были не слишком успешны и эффективны в борьбе с его предыдущими инициативами.
Сергей Маркедонов
О том, что Конституцию Армении надо поменять Пашинян говорит с регулярным постоянством с момента своего прихода во власть. Но столь конкретными, как сейчас, его планы не были. По словам министра юстиции республики Србуи Галян, переход к президентской модели не планируется. Да и вообще проект Пашиняна не выглядит, как узко юридическая инициатива. Остроты ситуации, конечно же, добавляет то, что Ереван сильно торопят с конституционными реформами из Баку. Азербайджанская сторона хочет полностью элиминировать из правового поля соседней страны Декларацию о независимости 1990 года, которая провозглашала совместное самоопределение тогдашних АрмССР и НКАО.
Пашинян в своей инициативе планирует, по сути, «перезапуск» армянского национального проекта. Он видит Конституцию Основным законом «государственного народа», а не рассеянного этноса. Таким образом, в «Реальной Армении», которую так активно продвигает премьер, не будет значительной роли диаспоры. И территориальные претензии к соседям будут исключены, как и «геополитический максимализм». Пашинян представил свои 14 пунктов «реальной Армении».
Стоит обратить внимание, что в них слово государство едва ли не самое цитируемое. Это к вопросу о Пашиняне-либерале! «Родина – это государство: любишь родину - укрепляй государство!» - с этого начинаются пашиняновские «пункты». «Данная идеология Реальной Армении отождествляет родину с международно признанным государством – Республикой Армения, а патриотизм – с интересами этого государства, действующей в нем системой прав и обязанностей», - констатирует Пашинян.
«Нация – это этническая общность, не связанная общей политической правоспособностью, а народ – это общность, наделенная политической правоспособностью, имеющая общее гражданство». Пункт, выглядящий как фрагмент из лекции по этнополитологии. Но у Пашиняна задача- не реализация академического, а политического проекта. И в нем предполагается фокусировка на Армении, а не на армянстве. Это- пожалуй, ключевая мысль реформы. Внутри Армении без опоры на диаспорные авторитеты и исторические травмы мы будем строить государтсво! Во многом мы видим радикальный разрыв с предшествующей традицией национально-государственного строительства, которое трудно отделимо и от истории армян спюрка, и от их безгосударственной эпохи.
Получится у Пашиняна этот амбициозный проект- покажет время. Его оппоненты уже выступили с жесткими оценками по поводу «Реальной Армении». Отметили и снижение рейтинга премьера, и его технологичные попытки использовать реформы для возможного переноса выборов на более ранний срок и пролонгации пребывания у власти правящей политической силы. Однако до сей поры критики Пашиняна были не слишком успешны и эффективны в борьбе с его предыдущими инициативами.
Сергей Маркедонов
Особенности восприятия Украины трампистами и старый советский фильм.
Украина для пришедших к власти в США трампистов – это мировая периферия. Интерес к ней невысок из-за того, что они мыслят в стиле империализма конца XIX – начала ХХ веков. В том числе с «морской силой» адмирала Мэхэна – то есть восприятием моря как дороги для торговцев. И выигрывает тот, кто контролирует морские пути. Отсюда и контроль над Панамским каналом, и высказанная на встрече с Нарендрой Моди идея нового пути из Индии через Израиль и Италию (привет Джордже Мелони!) в США. Украина находится вдалеке от основных морских путей, а ее транзитная роль подорвана конфликтом с Россией. Поэтому интерес к ней небольшой.
Но есть другой аргумент – тоже из тех же лет: контроль за природными ресурсами. Сейчас, после многочисленных национализаций в разных странах, этот контроль становится более тонким и опосредованным – через миноритарные пакеты акций или другие схемы. Владимир Зеленский подбросил эту тему Дональду Трампу, видимо, с расчетом привлечь его внимание к Украине и стимулировать начало переговоров по поводу инвестиций. Первую задачу выполнить удалось, а вторая превратилась в ловушку.
Трамп настолько увлекся идеей контроля над добычей редкоземельных (на самом деле, не совсем таковых, но никто из участников этих событий не имеет диплома химика) металлов, что просто выкатил проект контракта в стиле конца XIX века. Каковой должен быть подписан без обсуждения. Украинская сторона восприняла этот документ как предварительный проект, который можно обсуждать и править. Это стало одним из главных оснований для того, чтобы Трамп обрушил на Зеленского массу обвинений, вызвав шок и у украинского, и у европейского политического класса. И теперь США и Украина ищут вариант, который позволит все же подписать видоизмененную (неясно, до какой степени) версию договора.
И здесь вспоминается творчество американских писателей былых времен, разоблачавших язвы капитализма и империалистическую политику и посему активно переводимых в СССР. В частности, О.Генри, по мотивам иронической повести которого «Короли и капуста» советские кинематографисты создали одноименный блистательный фарс с Гафтом и Джигарханяном. О том, как попытка пересмотреть условия договора с американской компанией (прозрачный намек на «Юнайтед фрут») привела к смене президента в некоей латиноамериканской стране Анчурии. И после исполнения гимна «Вперед, Анчурия, сквозь бури и удары» главой государства вместо местного босоногого военачальника становится прямой ставленник компании.
Казалось, что подобные сюжеты ушли в историю – в той же Латинской Америке США действуют куда более гибко со времен Джона Кеннеди и его программы «Союз ради прогресса». Но сейчас Трамп – по крайней мере, на личностном уровне - пытается вернуться к старым временам в новом веке. Впрочем, пока неясно, куда заведет реальная политика, которая все же отличается от постов в Интернете – даже если их публикует президент США.
И вполне резонный вопрос – потянет ли Америка такие имперские амбиции. Особенно в условиях, когда в благословенные для Трампа времена Уильяма Маккинли и Теодора Рузвельта эти амбиции были значительно меньше. США тогда только утверждались в сообществе великих держав. Как военными (война с Испанией за Кубу и Филиппины), так и мирными (посредничество между Россией и Японией в 1905 году) способами. В непосредственно же европейские проблемы они не вмешивались.
Сейчас же Трамп в кратчайшие сроки сталкивается с массой разнонаправленных интересов и амбиций практически по всему миру. Причем в условиях, когда одни страны отвыкли от такого диктата, а другие к нему и не привыкали. А внешнеполитическая команда нового президента США выглядит наименее опытной за весь послевоенный период.
Алексей Макаркин
Украина для пришедших к власти в США трампистов – это мировая периферия. Интерес к ней невысок из-за того, что они мыслят в стиле империализма конца XIX – начала ХХ веков. В том числе с «морской силой» адмирала Мэхэна – то есть восприятием моря как дороги для торговцев. И выигрывает тот, кто контролирует морские пути. Отсюда и контроль над Панамским каналом, и высказанная на встрече с Нарендрой Моди идея нового пути из Индии через Израиль и Италию (привет Джордже Мелони!) в США. Украина находится вдалеке от основных морских путей, а ее транзитная роль подорвана конфликтом с Россией. Поэтому интерес к ней небольшой.
Но есть другой аргумент – тоже из тех же лет: контроль за природными ресурсами. Сейчас, после многочисленных национализаций в разных странах, этот контроль становится более тонким и опосредованным – через миноритарные пакеты акций или другие схемы. Владимир Зеленский подбросил эту тему Дональду Трампу, видимо, с расчетом привлечь его внимание к Украине и стимулировать начало переговоров по поводу инвестиций. Первую задачу выполнить удалось, а вторая превратилась в ловушку.
Трамп настолько увлекся идеей контроля над добычей редкоземельных (на самом деле, не совсем таковых, но никто из участников этих событий не имеет диплома химика) металлов, что просто выкатил проект контракта в стиле конца XIX века. Каковой должен быть подписан без обсуждения. Украинская сторона восприняла этот документ как предварительный проект, который можно обсуждать и править. Это стало одним из главных оснований для того, чтобы Трамп обрушил на Зеленского массу обвинений, вызвав шок и у украинского, и у европейского политического класса. И теперь США и Украина ищут вариант, который позволит все же подписать видоизмененную (неясно, до какой степени) версию договора.
И здесь вспоминается творчество американских писателей былых времен, разоблачавших язвы капитализма и империалистическую политику и посему активно переводимых в СССР. В частности, О.Генри, по мотивам иронической повести которого «Короли и капуста» советские кинематографисты создали одноименный блистательный фарс с Гафтом и Джигарханяном. О том, как попытка пересмотреть условия договора с американской компанией (прозрачный намек на «Юнайтед фрут») привела к смене президента в некоей латиноамериканской стране Анчурии. И после исполнения гимна «Вперед, Анчурия, сквозь бури и удары» главой государства вместо местного босоногого военачальника становится прямой ставленник компании.
Казалось, что подобные сюжеты ушли в историю – в той же Латинской Америке США действуют куда более гибко со времен Джона Кеннеди и его программы «Союз ради прогресса». Но сейчас Трамп – по крайней мере, на личностном уровне - пытается вернуться к старым временам в новом веке. Впрочем, пока неясно, куда заведет реальная политика, которая все же отличается от постов в Интернете – даже если их публикует президент США.
И вполне резонный вопрос – потянет ли Америка такие имперские амбиции. Особенно в условиях, когда в благословенные для Трампа времена Уильяма Маккинли и Теодора Рузвельта эти амбиции были значительно меньше. США тогда только утверждались в сообществе великих держав. Как военными (война с Испанией за Кубу и Филиппины), так и мирными (посредничество между Россией и Японией в 1905 году) способами. В непосредственно же европейские проблемы они не вмешивались.
Сейчас же Трамп в кратчайшие сроки сталкивается с массой разнонаправленных интересов и амбиций практически по всему миру. Причем в условиях, когда одни страны отвыкли от такого диктата, а другие к нему и не привыкали. А внешнеполитическая команда нового президента США выглядит наименее опытной за весь послевоенный период.
Алексей Макаркин
Результаты парламентских выборов в Германии создают возможность для формирования «большой коалиции».
Главный результат подсчета голосов – не прошел «Союз Сары Вагенкнехт», которому для преодоления 5%-ного барьера не хватило 0,028%. А раз так, то не надо ломать голову над тем, как совместить в правительстве промышленников из ХДС/ХСС с экологистами из Зеленых. При Ангеле Меркель, стороннице закрытия АЭС и либеральной миграционной политики, это было возможно (хотя на практике «черно-зеленая» коалиция так и не сложилась). При Фридрихе Мерце и нынешней экономической ситуации – уже крайне проблематично. Консервативный баварский ХСС еще до выборов исключал договоренности с Зелеными.
Спасителями для германских элит неожиданно выступили их яростные критики – Левые, которые успешно использовали совместное голосование ХДС/ХСС и «Альтернативы для Германии» (АдГ) в бундестаге 29 января по поводу противодействия миграции. «Лицом» их кампании стала Хайди Райхиннек, вдохновившая левый электорат, поверивший в возможности Левых пройти в бундестаг (в 2021 году они не преодолели 5%-ный барьер). К партии перешла часть сторонников Зеленых, заподозривших своих лидеров в возможности поствыборного сговора с Мерцем. И что самое важное – левая часть электората Сары Вагенкнехт, которая была разочарована идейным сближением с АдГ.
В результате в левой части политического спектра возобладало идеологическое голосование, а Вагенкнехт именно этих голосов не хватило для прохождения в бундестаг. А АдГ убедительно выиграла соперничество с «лево-правым» ССВ на востоке Германии, где теперь крайне правые превратились в ведущую силу (максимальный результат в Тюрингии – около 39%).
Теперь ожидается формирование «большой коалиции» с Мерцем во главе. Ее задачи – обеспечить рост германской экономики и резко снизить число мигрантов. То есть перехватить повестку АдГ. Будет сделано все возможное, чтобы сирийские беженцы отправились домой – даже если нынешний режим в Дамаске не выглядит образцом демократии, а внутренняя ситуация в Сирии – примером стабильности. Новых выходцев из мусульманских стран принимать не будут – политика Ангелы Меркель признана ошибочной.
С экономикой сложнее. ХДС/ХСС выступают за снижение налогов для бизнеса, СДПГ – за повышение. Компромисс, на который в таком случае идут политики, может обернуться продолжением экономической стагнации. Еще один политико-экономический вопрос – российский газ, который исторически был важным ресурсом для германской экономики. Если его вернуть, то можно стимулировать рост. В то же время и Мерц, и самый популярный лидер СДПГ Борис Писториус являются активными сторонниками поддержки Украины. Можно ожидать, что только после окончания конфликта могут быть согласованы (далеко не сразу) схемы таких поставок – причем вряд ли такие, какими они были раньше. Но когда конфликт закончится, никому сейчас неизвестно.
А тем временем АдГ будет ждать выборов 2029 года и жестко критиковать правительство за все его неудачи. В 2021 году к «Альтернативе» пришли наиболее консервативные избиратели ХДС/ХСС, недовольные сдвигом влево при Меркель. Сейчас партия получила новое мощное приращение голосов, в том числе за счет рабочих, протестующих против деиндустриализации. Этот же процесс, кстати, уже давно имеет место во Франции - там часть избирателей-рабочих переходила еще к Национальному фронту Жан-Мари Ле Пена прямо от некогда сильных коммунистов. А в последние годы – в США, где за Дональда Трампа активно голосуют «синие воротнички» из «ржавого пояса». Сейчас рабочие, часто имеющие семейный (из поколения в поколение) опыт голосования за СДПГ, уходят к «Альтернативе», так как не видят больше в социал-демократах рабочую партию.
И избиратель АдГ молод (она выиграла в возрастной группе 24-34 года), тогда как за ХДС/ХСС голосуют в значительной степени люди старших возрастов, с ностальгией вспоминающие времена Гельмута Коля. Так что сразу после нынешних выборов начинается подготовка к следующим, которая будет проходить в некомфортных условиях для будущей «большой коалиции».
Алексей Макаркин
Главный результат подсчета голосов – не прошел «Союз Сары Вагенкнехт», которому для преодоления 5%-ного барьера не хватило 0,028%. А раз так, то не надо ломать голову над тем, как совместить в правительстве промышленников из ХДС/ХСС с экологистами из Зеленых. При Ангеле Меркель, стороннице закрытия АЭС и либеральной миграционной политики, это было возможно (хотя на практике «черно-зеленая» коалиция так и не сложилась). При Фридрихе Мерце и нынешней экономической ситуации – уже крайне проблематично. Консервативный баварский ХСС еще до выборов исключал договоренности с Зелеными.
Спасителями для германских элит неожиданно выступили их яростные критики – Левые, которые успешно использовали совместное голосование ХДС/ХСС и «Альтернативы для Германии» (АдГ) в бундестаге 29 января по поводу противодействия миграции. «Лицом» их кампании стала Хайди Райхиннек, вдохновившая левый электорат, поверивший в возможности Левых пройти в бундестаг (в 2021 году они не преодолели 5%-ный барьер). К партии перешла часть сторонников Зеленых, заподозривших своих лидеров в возможности поствыборного сговора с Мерцем. И что самое важное – левая часть электората Сары Вагенкнехт, которая была разочарована идейным сближением с АдГ.
В результате в левой части политического спектра возобладало идеологическое голосование, а Вагенкнехт именно этих голосов не хватило для прохождения в бундестаг. А АдГ убедительно выиграла соперничество с «лево-правым» ССВ на востоке Германии, где теперь крайне правые превратились в ведущую силу (максимальный результат в Тюрингии – около 39%).
Теперь ожидается формирование «большой коалиции» с Мерцем во главе. Ее задачи – обеспечить рост германской экономики и резко снизить число мигрантов. То есть перехватить повестку АдГ. Будет сделано все возможное, чтобы сирийские беженцы отправились домой – даже если нынешний режим в Дамаске не выглядит образцом демократии, а внутренняя ситуация в Сирии – примером стабильности. Новых выходцев из мусульманских стран принимать не будут – политика Ангелы Меркель признана ошибочной.
С экономикой сложнее. ХДС/ХСС выступают за снижение налогов для бизнеса, СДПГ – за повышение. Компромисс, на который в таком случае идут политики, может обернуться продолжением экономической стагнации. Еще один политико-экономический вопрос – российский газ, который исторически был важным ресурсом для германской экономики. Если его вернуть, то можно стимулировать рост. В то же время и Мерц, и самый популярный лидер СДПГ Борис Писториус являются активными сторонниками поддержки Украины. Можно ожидать, что только после окончания конфликта могут быть согласованы (далеко не сразу) схемы таких поставок – причем вряд ли такие, какими они были раньше. Но когда конфликт закончится, никому сейчас неизвестно.
А тем временем АдГ будет ждать выборов 2029 года и жестко критиковать правительство за все его неудачи. В 2021 году к «Альтернативе» пришли наиболее консервативные избиратели ХДС/ХСС, недовольные сдвигом влево при Меркель. Сейчас партия получила новое мощное приращение голосов, в том числе за счет рабочих, протестующих против деиндустриализации. Этот же процесс, кстати, уже давно имеет место во Франции - там часть избирателей-рабочих переходила еще к Национальному фронту Жан-Мари Ле Пена прямо от некогда сильных коммунистов. А в последние годы – в США, где за Дональда Трампа активно голосуют «синие воротнички» из «ржавого пояса». Сейчас рабочие, часто имеющие семейный (из поколения в поколение) опыт голосования за СДПГ, уходят к «Альтернативе», так как не видят больше в социал-демократах рабочую партию.
И избиратель АдГ молод (она выиграла в возрастной группе 24-34 года), тогда как за ХДС/ХСС голосуют в значительной степени люди старших возрастов, с ностальгией вспоминающие времена Гельмута Коля. Так что сразу после нынешних выборов начинается подготовка к следующим, которая будет проходить в некомфортных условиях для будущей «большой коалиции».
Алексей Макаркин
О кинематографе и обществе.
В феврале в кинотеатрах России шли два исторических фильма – «Злой город» и «Пророк». Оба категории 12+, то есть подростков (одну из самых массовых аудиторий) на них допускают. Оба фильма высокобюджетные по российским меркам. Бюджет «Злого города» - 1 млрд 130 млн, «Пророка» - 800 млн рублей (все данные – из Единой федеральной автоматизированной информационной системы сведений о показах фильмов в кинозалах). «Злой город» посвящен обороне Козельска от ордынских войск в 1238 году. «Пророк» - музыкальный фильм об Александре Пушкине.
Большинство рецензий в Сети на «Злой город» - положительные. Негативные тоже есть, но многие читатели их эмоционально отвергают. Патриотическая аудитория в восторге: «Вчера посмотрел с женой и дочкой. У всех троих осталось ощущение радости и чего-то хорошего. Подъем духа. Редкий случай. Подъем Русского духа. Того, о котором так хорошо написал Пушкин». «Я взрослый мужик и в такие моменты у меня появлялись слезы. Было неудобно хотя в зале свет потушен и только виден экран. Но обратив внимание я заметил, что многие мужики незаметно как и я вытирали слезы. Давно я не видел такого хорошо снятого фильма».
Премьера «Злого города» состоялась 30 января. Режиссер Константин Буслов заявил, что «бюджет рекламной кампании огромный – свыше 140 млн рублей», прогнозировались «сборы от миллиарда рублей и выше». В первый уик-энд фильм собрал почти 140 млн, во второй - около 100 млн. К 25 февраля (после четырех уик-эндов - почти через месяц после выхода на экраны) фильм собрал лишь немногим более 380 млн рублей и постепенно сходит с экранов. 23 февраля его показывали на 816 сеансах (для сравнения: 2 февраля – на 5750).
Большинство интернет-рецензий на «Пророка» - критические. Даже благожелательные авторы значительное место уделяют недостаткам. Патриотическая аудитория возмущена всем – начиная от рэпа и до образа Бенкендорфа. Который, действительно, совсем не похож не реального Александра Христофоровича, а скорее является вневременным символом охранительного авторитаризма. Отзывы обычных зрителей полярны – от восторженной «пятерки» до уничижительной «единицы». От: «Потрясающая игра актеров. Смотрела на одном дыхании, дети в восторге хотя их не заставишь даже смотреть. В общем для семейного просмотра самое то!». И до: «Этот фильм воспринимаю как часть идеологической войны, направленной на нашу молодёжь по дестабилизации внутриполитической обстановки в России под рэпчик».
«Пророк» идет в кинотеатрах с 14 февраля. Первый уик-энд – свыше 420 млн, второй – 250 млн. Уже после второго уик-энда суммарные сборы достигли 800 млн рублей. Тенденция означает, что он заработает существенно более миллиарда рублей.
В чем же дело? Может быть, в качестве фильмов? Но «Злой город» - действительно качественное военно-историческое кино, особенно на фоне многочисленных далеко не лучших образцов этого жанра. Дело в другом – в «сарафанном радио», то есть в рекомендациях зрителей друзьям и знакомым. В случае со «Злым городом» этот эффект сработал лишь в патриотическом сегменте аудитории, который ждал этого фильма. «Пророк» же массово затронул эмоции молодежной аудитории, которая уже начиная со дня премьеры обеспечивала фильму хорошую кассу. А на выходных «подтянулись» и зрители более старших возрастов.
И общественный аспект – люди хотят отвлечься. В современном мире столько много суровых и травмирующих реалий, что идти на военно-патриотическое кино с битвами, штурмами и неизбежной гибелью многих положительных героев немалой части зрителей как-то совсем не хочется. Отсюда и «нишевой» характер аудитории «Злого города». В «Пророке», правда, Пушкин тоже умирает – но к этому все готовы еще со школьной скамьи. Зато там есть музыка, яркость, красивые костюмы и элегантный мир «золотого века» отечественной литературы (правда, в фильме скорее напоминающий российский «серебряный век»), в который хочется погрузиться.
Алексей Макаркин
В феврале в кинотеатрах России шли два исторических фильма – «Злой город» и «Пророк». Оба категории 12+, то есть подростков (одну из самых массовых аудиторий) на них допускают. Оба фильма высокобюджетные по российским меркам. Бюджет «Злого города» - 1 млрд 130 млн, «Пророка» - 800 млн рублей (все данные – из Единой федеральной автоматизированной информационной системы сведений о показах фильмов в кинозалах). «Злой город» посвящен обороне Козельска от ордынских войск в 1238 году. «Пророк» - музыкальный фильм об Александре Пушкине.
Большинство рецензий в Сети на «Злой город» - положительные. Негативные тоже есть, но многие читатели их эмоционально отвергают. Патриотическая аудитория в восторге: «Вчера посмотрел с женой и дочкой. У всех троих осталось ощущение радости и чего-то хорошего. Подъем духа. Редкий случай. Подъем Русского духа. Того, о котором так хорошо написал Пушкин». «Я взрослый мужик и в такие моменты у меня появлялись слезы. Было неудобно хотя в зале свет потушен и только виден экран. Но обратив внимание я заметил, что многие мужики незаметно как и я вытирали слезы. Давно я не видел такого хорошо снятого фильма».
Премьера «Злого города» состоялась 30 января. Режиссер Константин Буслов заявил, что «бюджет рекламной кампании огромный – свыше 140 млн рублей», прогнозировались «сборы от миллиарда рублей и выше». В первый уик-энд фильм собрал почти 140 млн, во второй - около 100 млн. К 25 февраля (после четырех уик-эндов - почти через месяц после выхода на экраны) фильм собрал лишь немногим более 380 млн рублей и постепенно сходит с экранов. 23 февраля его показывали на 816 сеансах (для сравнения: 2 февраля – на 5750).
Большинство интернет-рецензий на «Пророка» - критические. Даже благожелательные авторы значительное место уделяют недостаткам. Патриотическая аудитория возмущена всем – начиная от рэпа и до образа Бенкендорфа. Который, действительно, совсем не похож не реального Александра Христофоровича, а скорее является вневременным символом охранительного авторитаризма. Отзывы обычных зрителей полярны – от восторженной «пятерки» до уничижительной «единицы». От: «Потрясающая игра актеров. Смотрела на одном дыхании, дети в восторге хотя их не заставишь даже смотреть. В общем для семейного просмотра самое то!». И до: «Этот фильм воспринимаю как часть идеологической войны, направленной на нашу молодёжь по дестабилизации внутриполитической обстановки в России под рэпчик».
«Пророк» идет в кинотеатрах с 14 февраля. Первый уик-энд – свыше 420 млн, второй – 250 млн. Уже после второго уик-энда суммарные сборы достигли 800 млн рублей. Тенденция означает, что он заработает существенно более миллиарда рублей.
В чем же дело? Может быть, в качестве фильмов? Но «Злой город» - действительно качественное военно-историческое кино, особенно на фоне многочисленных далеко не лучших образцов этого жанра. Дело в другом – в «сарафанном радио», то есть в рекомендациях зрителей друзьям и знакомым. В случае со «Злым городом» этот эффект сработал лишь в патриотическом сегменте аудитории, который ждал этого фильма. «Пророк» же массово затронул эмоции молодежной аудитории, которая уже начиная со дня премьеры обеспечивала фильму хорошую кассу. А на выходных «подтянулись» и зрители более старших возрастов.
И общественный аспект – люди хотят отвлечься. В современном мире столько много суровых и травмирующих реалий, что идти на военно-патриотическое кино с битвами, штурмами и неизбежной гибелью многих положительных героев немалой части зрителей как-то совсем не хочется. Отсюда и «нишевой» характер аудитории «Злого города». В «Пророке», правда, Пушкин тоже умирает – но к этому все готовы еще со школьной скамьи. Зато там есть музыка, яркость, красивые костюмы и элегантный мир «золотого века» отечественной литературы (правда, в фильме скорее напоминающий российский «серебряный век»), в который хочется погрузиться.
Алексей Макаркин
«Для нас важно, чтобы избирательный процесс был завершен в рамках законного поля. Это близкое для нас государство, нас связывают тесные узы сотрудничества, поэтому мы, конечно, выступаем за то, чтобы ситуация в Абхазии была стабильной». С такой оценкой выступил Дмитрий Песков, пресс-секретарь президента России Владимира Путина. Данное высказывание важно по двум причинам. Во-первых, оно призвано успокоить те политические страсти, которые кипят в Абхазии в период досрочных президентских выборов. Во-вторых, подчеркнуть особый интерес Москвы к сохранению стабильности в республике. Второе издание внутриполитического кризиса в Абхазии после второго тура выборов - это то, что менее всего нужно России.
Абхазия ждет второго тура, он намечен на первый день марта. Между тем, говорить о том, что все проблемы после первого тура голосования остались позади, не представляется возможным. Буквально через несколько дней после первого акта народного волеизъявления обозначились серьезные расхождения между и. о. президента Абхазии Валерием Бганбой и главным фаворитом избирательной гонки Бадрой Гунбой, до ухода в отставку Аслана Бжании вице-президентом, а затем и и.о. главы республики.
Последний выразил недовольство решением первого отстранить от должности руководителя Службы госбезопасности Дмитрия Кучуберию. В этом Гунба увидел попытку сорвать выборы и поставить под сомнения компромиссное соглашение между властью и оппозицией. Не будем поддерживать или опровергать эту версию. Но зафиксируем, что в ходе выборов Бганба показал, что не готов играть роль статиста и «переходного главы». В этом контексте можно вспомнить его открытое обращение к президенту Владимиру Путину с призывом не допустить стигматизацию тех или иных кандидатов на абхазских выборах и с заверениями о верности республики пророссийскому выбору. Затем он же усомнился в обоснованности российских карантинных мер в отношении абхазской мимозы.
Казалось бы, два главных участника избирательной гонки нашли компромиссное решение. 21 февраля Бадра Гунба и Адгур Ардзинба подписали Соглашение, в котором они обозначили следующие принципиально важные моменты: «В абхазском обществе существует незыблемый консенсус относительно суверенитета Абхазии и дальнейшего укрепления равноправных и союзнических отношений с Россией». Но самое важное- продекларированная готовность двух кандидатов признать финальные итоги выборов. Компромисс найден?
Увы, уже через день после подписания Соглашения штаб кандидата Ардзинбы обвинил его оппонента в нарушении документа. При этом тема возможных фальсификаций итогов голосования широко обсуждается в обществе, эмоции бьют через край. То есть, с одной стороны, создана основа для мирного завершения кампании (Соглашение двух кандидатов), но этот фундамент зыбкий. Слишком много взаимных обвинений и подозрительности.
Сергей Маркедонов
Абхазия ждет второго тура, он намечен на первый день марта. Между тем, говорить о том, что все проблемы после первого тура голосования остались позади, не представляется возможным. Буквально через несколько дней после первого акта народного волеизъявления обозначились серьезные расхождения между и. о. президента Абхазии Валерием Бганбой и главным фаворитом избирательной гонки Бадрой Гунбой, до ухода в отставку Аслана Бжании вице-президентом, а затем и и.о. главы республики.
Последний выразил недовольство решением первого отстранить от должности руководителя Службы госбезопасности Дмитрия Кучуберию. В этом Гунба увидел попытку сорвать выборы и поставить под сомнения компромиссное соглашение между властью и оппозицией. Не будем поддерживать или опровергать эту версию. Но зафиксируем, что в ходе выборов Бганба показал, что не готов играть роль статиста и «переходного главы». В этом контексте можно вспомнить его открытое обращение к президенту Владимиру Путину с призывом не допустить стигматизацию тех или иных кандидатов на абхазских выборах и с заверениями о верности республики пророссийскому выбору. Затем он же усомнился в обоснованности российских карантинных мер в отношении абхазской мимозы.
Казалось бы, два главных участника избирательной гонки нашли компромиссное решение. 21 февраля Бадра Гунба и Адгур Ардзинба подписали Соглашение, в котором они обозначили следующие принципиально важные моменты: «В абхазском обществе существует незыблемый консенсус относительно суверенитета Абхазии и дальнейшего укрепления равноправных и союзнических отношений с Россией». Но самое важное- продекларированная готовность двух кандидатов признать финальные итоги выборов. Компромисс найден?
Увы, уже через день после подписания Соглашения штаб кандидата Ардзинбы обвинил его оппонента в нарушении документа. При этом тема возможных фальсификаций итогов голосования широко обсуждается в обществе, эмоции бьют через край. То есть, с одной стороны, создана основа для мирного завершения кампании (Соглашение двух кандидатов), но этот фундамент зыбкий. Слишком много взаимных обвинений и подозрительности.
Сергей Маркедонов
В период парламентской кампании 2024 года законодательство об иностранных агентах («прозрачности иностранного влияния») было одним из ключевых вопросов грузинской политической повестки. США и Евросоюз жестко критиковали Тбилиси за отход от норм и стандартов демократии. Более того, они увязывали перспективы кооперации с отказом от реализации подобных инициатив. Оппозиция не жалела красок для того, чтобы представить законотворчество «Грузинской мечты», как действие «русской агентуры», самого же Бидзину Иванишвили называли «агентом Кремля».
Власти тоже не занимали созерцательной позиции. Спикеры от правящей партии говорили о необходимости позаботиться, прежде всего о национальных интересах. Законы же об «иноагентах» в этом контексте представляли, как важный фильтр на пути негативного влияния извне, как гарантию от втягивания страны в войну с Россией. И, в конечном итоге, как страховку от утраты суверенитета и независимости.
Выборные страсти позади, правящая партия сформировала, по сути, однопартийный парламент. Отношения с Западом дали трещину, но не достигли состояния коллапса. Оппозиция не показала своей лучшей формы и время от времени пытается выходить на улицы, чтобы напомнить о себе.
Тема иноагентов забыта? Не тут-то было! По словам спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили высший представительный орган страны в скором времени начнет работу над очередным проектом закона об иностранных агентах. Но на этот раз депутаты будут вдохновляться дословным переводом американского проекта. Напомним, что закон
FARA (Foreign Agents Registration Act) был принят в США в далеком уже 1938 году. В канун Втором мировой официальный Вашингтон стремился таким образом защититься от идеологического и лоббистского влияния Третьего рейха.
«Грузинскую мечту» обвиняли в копировании российских законов. Теперь правящая партия хочет четко заявить: мы вдохновляемся американским паттерном. Но чтобы прямо дословно копировать? Такого даже во времена Михаила Саакашвили, когда все американское автоматически признавалось примером для подражания, не наблюдалось. С чего бы вдруг «мечтатели», которые в последние месяцы не раз и не два критиковали США и их европейских партнеров за неуважение интересов Грузии и отказ от равноправного союзничества, вдруг решили возродить в памяти образы действия «мишистов»?
«Это положит конец любой дезинформации, которую некоторые люди, как внутри страны, так и за ее пределами, распространяли относительно грузинских законов»,- констатировал Папуашвили. Во-первых, власти обращаются к внутренней аудитории. Среди грузинской молодежи Запад по-прежнему популярен. Правящая партия шлет молодым грузинам сигнал: мы, если что и проводим, то прямо дословно из опыта Штатов. Во-вторых, официальные представители Грузии не раз и не два апеллировали к Дональду Трампу и вообще консервативной части американского политика. С ними вместе они хотя противостоять «натиску глобалистов».
Сергей Маркедонов
Власти тоже не занимали созерцательной позиции. Спикеры от правящей партии говорили о необходимости позаботиться, прежде всего о национальных интересах. Законы же об «иноагентах» в этом контексте представляли, как важный фильтр на пути негативного влияния извне, как гарантию от втягивания страны в войну с Россией. И, в конечном итоге, как страховку от утраты суверенитета и независимости.
Выборные страсти позади, правящая партия сформировала, по сути, однопартийный парламент. Отношения с Западом дали трещину, но не достигли состояния коллапса. Оппозиция не показала своей лучшей формы и время от времени пытается выходить на улицы, чтобы напомнить о себе.
Тема иноагентов забыта? Не тут-то было! По словам спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили высший представительный орган страны в скором времени начнет работу над очередным проектом закона об иностранных агентах. Но на этот раз депутаты будут вдохновляться дословным переводом американского проекта. Напомним, что закон
FARA (Foreign Agents Registration Act) был принят в США в далеком уже 1938 году. В канун Втором мировой официальный Вашингтон стремился таким образом защититься от идеологического и лоббистского влияния Третьего рейха.
«Грузинскую мечту» обвиняли в копировании российских законов. Теперь правящая партия хочет четко заявить: мы вдохновляемся американским паттерном. Но чтобы прямо дословно копировать? Такого даже во времена Михаила Саакашвили, когда все американское автоматически признавалось примером для подражания, не наблюдалось. С чего бы вдруг «мечтатели», которые в последние месяцы не раз и не два критиковали США и их европейских партнеров за неуважение интересов Грузии и отказ от равноправного союзничества, вдруг решили возродить в памяти образы действия «мишистов»?
«Это положит конец любой дезинформации, которую некоторые люди, как внутри страны, так и за ее пределами, распространяли относительно грузинских законов»,- констатировал Папуашвили. Во-первых, власти обращаются к внутренней аудитории. Среди грузинской молодежи Запад по-прежнему популярен. Правящая партия шлет молодым грузинам сигнал: мы, если что и проводим, то прямо дословно из опыта Штатов. Во-вторых, официальные представители Грузии не раз и не два апеллировали к Дональду Трампу и вообще консервативной части американского политика. С ними вместе они хотя противостоять «натиску глобалистов».
Сергей Маркедонов
Про Трампа и генералов.
Первая администрация Дональда Трампа была заполнена генералами (Джеймс Мэттис, Джон Келли, Герберт Макмастер). Похоже, что Трампу импонировала ситуация, когда президент США может набирать себе в команду многозвездных военных, которые его слушаются. Ведь его отношения с армией ограничивались учебой в военной академии Нью-Йорка (несмотря на громкое название, на самом деле это средняя школа с военным уклоном, куда отдают молодых людей, чтобы привить им понимание дисциплины). Но очень скоро выяснилось, что генералы воспринимают Трампа как случайного, несерьезного лидера, порывы которого надо сдерживать. Военачальники всячески давали понять, что служат не лично Трампу, а США. Поэтому к концу первого срока Трампа ни одного генерала в его политическом окружении не осталось.
Сильнейшим разочарованием для Трампа стал его собственный назначенец на пост председателя Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) генерал Марк Милли (карьера классическая – командовал дивизией, корпусом, армией, был начальником штаба Армии США). Их отношения настолько испортились, что Милли заручился президентским помилованием от Джо Байдена, исключающим его привлечение к уголовной ответственности. А Белый дом сразу же после инаугурации Трампа распорядился удалить портрет Милли из галереи председателей ОКНШ. Новый министр обороны Пит Хегсет рассматривает вопрос о понижении Милли в звании (то есть лишении его четвертой звезды). Также Милли лишен личной охраны и допуска к секретной информации.
Да и сами современные генералы сильно отличаются от идеального образа, которым для Трампа является Паттон в одноименном фильме 1970 года в исполнении Джорджа Скотта. Они политкорректны до такой степени, что кандидат-трампист в Сенат США на выборах 2022 года Блейк Мастерс вообще предложил уволить из армии всех генералов и заменить их на полковников с консервативными взглядами. А сенатор Томми Табервилль (бывший футбольный тренер, избранный в Сенат благодаря поддержке Трампа) в 2023 году в течение нескольких месяцев блокировал все генеральские назначения, обвиняя военное ведомство в том, что оно компенсирует женщинам-военнослужащим поездки из «красных» штатов, где запрещены аборты, в «синие» штаты, где они разрешены.
Во время своего первого срока Трамп доверял военачальникам в проведении кадровой политики. Так, при нем женщины получали продвижение по службе – адмирал Лиза Франкетти стала командовать Шестым флотом. Теперь ситуация изменилась. Франкетти, получившая четвертую звезду при Байдене, смещена с должности начальника штаба ВМС. Вместе с чернокожим генералом Чарльзом Брауном, потерявшим пост председателя ОКНШ (Браун получил четвертую звезду при Трампе и при нем же стал начальником штаба ВВС).
Долгое время Трамп ищет своего Паттона. Теперь он остановился на отставном генерал-лейтенанте Дэне Кейне, которого выдвинул на пост начальника ОКНШ. Кейн был отправлен в отставку при Байдене, что для Трампа является явным плюсом. То, что при Байдене Кейн стал трехзвездным генералом и получил назначение на пост заместителя директора ЦРУ, Трамп во внимание не принял. Сам Трамп рассказывает, что во время его визита в Ирак в 2018 году Кейн надел кепку с лозунгом MAGA, но никто, кроме самого президента, это пока не подтвердил (военным в принципе запрещается демонстрировать политическую символику).
Выбор Трампа критикуется за то, что Кейн не занимал ранее высших постов в вооруженных силах США и даже не имеет четвертой звезды. Сторонники Трампа парируют, что Колин Пауэлл, возглавивший ОКНШ при Джордже Буше-старшем, тоже не был начальником штаба рода войск, в своей карьере обошел многих генералов после занятия политического поста советника президента по национальной безопасности, а четвертую звезду получил непосредственно перед назначением в ОКНШ.
Так что контролируемый республиканцами Сенат скорее всего Кейна утвердит. Но вопрос, сколько времени Трамп будет очарован своим новым протеже. И что будет, когда он поймет, что и этот генерал не похож на Паттона в исполнении Скотта.
Алексей Макаркин
Первая администрация Дональда Трампа была заполнена генералами (Джеймс Мэттис, Джон Келли, Герберт Макмастер). Похоже, что Трампу импонировала ситуация, когда президент США может набирать себе в команду многозвездных военных, которые его слушаются. Ведь его отношения с армией ограничивались учебой в военной академии Нью-Йорка (несмотря на громкое название, на самом деле это средняя школа с военным уклоном, куда отдают молодых людей, чтобы привить им понимание дисциплины). Но очень скоро выяснилось, что генералы воспринимают Трампа как случайного, несерьезного лидера, порывы которого надо сдерживать. Военачальники всячески давали понять, что служат не лично Трампу, а США. Поэтому к концу первого срока Трампа ни одного генерала в его политическом окружении не осталось.
Сильнейшим разочарованием для Трампа стал его собственный назначенец на пост председателя Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) генерал Марк Милли (карьера классическая – командовал дивизией, корпусом, армией, был начальником штаба Армии США). Их отношения настолько испортились, что Милли заручился президентским помилованием от Джо Байдена, исключающим его привлечение к уголовной ответственности. А Белый дом сразу же после инаугурации Трампа распорядился удалить портрет Милли из галереи председателей ОКНШ. Новый министр обороны Пит Хегсет рассматривает вопрос о понижении Милли в звании (то есть лишении его четвертой звезды). Также Милли лишен личной охраны и допуска к секретной информации.
Да и сами современные генералы сильно отличаются от идеального образа, которым для Трампа является Паттон в одноименном фильме 1970 года в исполнении Джорджа Скотта. Они политкорректны до такой степени, что кандидат-трампист в Сенат США на выборах 2022 года Блейк Мастерс вообще предложил уволить из армии всех генералов и заменить их на полковников с консервативными взглядами. А сенатор Томми Табервилль (бывший футбольный тренер, избранный в Сенат благодаря поддержке Трампа) в 2023 году в течение нескольких месяцев блокировал все генеральские назначения, обвиняя военное ведомство в том, что оно компенсирует женщинам-военнослужащим поездки из «красных» штатов, где запрещены аборты, в «синие» штаты, где они разрешены.
Во время своего первого срока Трамп доверял военачальникам в проведении кадровой политики. Так, при нем женщины получали продвижение по службе – адмирал Лиза Франкетти стала командовать Шестым флотом. Теперь ситуация изменилась. Франкетти, получившая четвертую звезду при Байдене, смещена с должности начальника штаба ВМС. Вместе с чернокожим генералом Чарльзом Брауном, потерявшим пост председателя ОКНШ (Браун получил четвертую звезду при Трампе и при нем же стал начальником штаба ВВС).
Долгое время Трамп ищет своего Паттона. Теперь он остановился на отставном генерал-лейтенанте Дэне Кейне, которого выдвинул на пост начальника ОКНШ. Кейн был отправлен в отставку при Байдене, что для Трампа является явным плюсом. То, что при Байдене Кейн стал трехзвездным генералом и получил назначение на пост заместителя директора ЦРУ, Трамп во внимание не принял. Сам Трамп рассказывает, что во время его визита в Ирак в 2018 году Кейн надел кепку с лозунгом MAGA, но никто, кроме самого президента, это пока не подтвердил (военным в принципе запрещается демонстрировать политическую символику).
Выбор Трампа критикуется за то, что Кейн не занимал ранее высших постов в вооруженных силах США и даже не имеет четвертой звезды. Сторонники Трампа парируют, что Колин Пауэлл, возглавивший ОКНШ при Джордже Буше-старшем, тоже не был начальником штаба рода войск, в своей карьере обошел многих генералов после занятия политического поста советника президента по национальной безопасности, а четвертую звезду получил непосредственно перед назначением в ОКНШ.
Так что контролируемый республиканцами Сенат скорее всего Кейна утвердит. Но вопрос, сколько времени Трамп будет очарован своим новым протеже. И что будет, когда он поймет, что и этот генерал не похож на Паттона в исполнении Скотта.
Алексей Макаркин
Армения все активнее продвигает евроинтеграционные инициативы. На парламентском уровне уже одобрен законопроект о вступлении в ЕС. Таким образом, начало европейской интеграции объявлено официально.
Теперь эти интенции правящей партии, правительства и парламентского большинства получают содержательное наполнение. 25 февраля в Национальном собрании республики состоялось четвертое заседание Комитета парламентского партнерства Европейский Союз - Армения. Однако оно первое после того, как депутаты 63 голосами «за» при 7 воздержавшихся одобрили интеграционный законопроект. Таким образом, само это событие подавалось, как некий новый пункт на «европейском пути» Еревана.
Какова была повестка дня заседания? Говорили, конечно, о текущем состоянии дел и перспективах. Министр юстиции Армении Србуи Галян заявила, что ее страна добилась немалых успехов на ниве законотворчества и реформ. Вклад ЕС в обеспечение национальной безопасности был также высоко оценен армянскими депутатами. В общем, сплошная гармония и удовлетворение друг другом.
Впрочем, эту благостную картину несколько нарушили тезисы, озвученные на совместной конференции председателя парламентской комиссии Армении Армана Егояна и депутата Европарламента Нила Ушакова (в 2009-2019 гг. он был мэром латвийской столицы). Естественно, все положенные по такому случаю дипломатические любезности были сказаны. Прогресс и успех Армении на пути евроинтеграции отмечен и поддержан. Но в то же время Ушаков несколько «приземлил» армянских «еврооптимистов». «Очевидно, что Армения не вступит в Евросоюз ни в конце этого года, ни в конце следующего. Этот процесс требует времени и определенных усилий…Если какой-либо политик обещает, что Армения может вступить в Евросоюз в ближайшие годы, то у него преувеличенные ожидания. Реалистичный срок - 5, 7 или 10 лет», - резюмировал Ушаков. Но при этом латвийский политик подсластил неприятную «пилюлю», сказав, что сама по себе евроинтеграция весьма важна для Армении и ее граждан, ибо делает эту страну сильнее. Расшифровать этот месседж, впрочем, экс-мэр Риги не смог.
5, 7, 10 лет. Но что делать стране, интегрированной экономически с ЕАЭС все эти годы? Разрывать наработанные связи? Как быть с обеспечением безопасности, урегулированием конфликта с Азербайджаном, нормализацией отношений с Турцией? Все эти вопросы надо решать «здесь и сейчас». И вряд ли евроинтеграция без четких обязательств и гарантий со стороны Брюсселя сделает Армению и ее граждан сильнее. И потом сильнее в чем? В плане законопослушания, развития бизнеса, в военном отношении или в дипломатическом?
Сегодня на фоне фонтанирующих разными идеями Дональда Трампа и Илона Маска многие европейские политики и общественные деятели жестко критикуют популизм, национализм и евроскептицизм. И нельзя сказать, что эта критика совсем уж безосновательна. Но разве не приверженность «чистым схемам» в отрыве от практики и неудобных вопросов «на земле» провоцирует те самые популизм и национализм? Как попытки решить то, что годами не решается и подменяется «правильной» политкорректной риторикой.
Сергей Маркедонов
Теперь эти интенции правящей партии, правительства и парламентского большинства получают содержательное наполнение. 25 февраля в Национальном собрании республики состоялось четвертое заседание Комитета парламентского партнерства Европейский Союз - Армения. Однако оно первое после того, как депутаты 63 голосами «за» при 7 воздержавшихся одобрили интеграционный законопроект. Таким образом, само это событие подавалось, как некий новый пункт на «европейском пути» Еревана.
Какова была повестка дня заседания? Говорили, конечно, о текущем состоянии дел и перспективах. Министр юстиции Армении Србуи Галян заявила, что ее страна добилась немалых успехов на ниве законотворчества и реформ. Вклад ЕС в обеспечение национальной безопасности был также высоко оценен армянскими депутатами. В общем, сплошная гармония и удовлетворение друг другом.
Впрочем, эту благостную картину несколько нарушили тезисы, озвученные на совместной конференции председателя парламентской комиссии Армении Армана Егояна и депутата Европарламента Нила Ушакова (в 2009-2019 гг. он был мэром латвийской столицы). Естественно, все положенные по такому случаю дипломатические любезности были сказаны. Прогресс и успех Армении на пути евроинтеграции отмечен и поддержан. Но в то же время Ушаков несколько «приземлил» армянских «еврооптимистов». «Очевидно, что Армения не вступит в Евросоюз ни в конце этого года, ни в конце следующего. Этот процесс требует времени и определенных усилий…Если какой-либо политик обещает, что Армения может вступить в Евросоюз в ближайшие годы, то у него преувеличенные ожидания. Реалистичный срок - 5, 7 или 10 лет», - резюмировал Ушаков. Но при этом латвийский политик подсластил неприятную «пилюлю», сказав, что сама по себе евроинтеграция весьма важна для Армении и ее граждан, ибо делает эту страну сильнее. Расшифровать этот месседж, впрочем, экс-мэр Риги не смог.
5, 7, 10 лет. Но что делать стране, интегрированной экономически с ЕАЭС все эти годы? Разрывать наработанные связи? Как быть с обеспечением безопасности, урегулированием конфликта с Азербайджаном, нормализацией отношений с Турцией? Все эти вопросы надо решать «здесь и сейчас». И вряд ли евроинтеграция без четких обязательств и гарантий со стороны Брюсселя сделает Армению и ее граждан сильнее. И потом сильнее в чем? В плане законопослушания, развития бизнеса, в военном отношении или в дипломатическом?
Сегодня на фоне фонтанирующих разными идеями Дональда Трампа и Илона Маска многие европейские политики и общественные деятели жестко критикуют популизм, национализм и евроскептицизм. И нельзя сказать, что эта критика совсем уж безосновательна. Но разве не приверженность «чистым схемам» в отрыве от практики и неудобных вопросов «на земле» провоцирует те самые популизм и национализм? Как попытки решить то, что годами не решается и подменяется «правильной» политкорректной риторикой.
Сергей Маркедонов