Грузия после выборов: новый курс? Аналитическая записка для Российского совета по международным делам (М., 2025.- № 57. -12 с.)

1. Анонсирую выход аналитической записки, посвященной влиянию парламентских и президентских выборов 2024 года на внешнеполитический курс страны. В собственно электоральную арифметику погружаюсь не слишком глубоко. Выборы рассматриваются, во-первых, в контексте более продолжительных внутриполитических процессов, а во-вторых, как фон внешнеполитических трансформаций.
2. Обозначу основные тезисы записки. Казалось бы, наметившийся разрыв отношений Грузии с Западом должен привести к радикальным переменам на российском направлении. Но как показали послевыборные события, радикального «поворота на Север» не произошло Однако, если понимать под новизной радикальное изменение приоритетов грузинской внешней политики, то следует признать: прежний вектор сохранился. Но если понимать под «новым курсом» появление некоторых важных оттенков и нюансов, то перемены очевидны. «Грузинская мечта» отказалась от сакрализации европейского и евроатлантического выбора, он перестал быть идефикс, скорее, превратился в инструмент для продвижения собственных интересов на международной арене. И здесь многое зависит от Запада. Будет ли он настаивать на полной лояльности Тбилиси или проявит готовность к принятию грузинской версии «национал-атлантизма»? Вопрос остается открытым.
3.В нынешних условиях Россия могла бы быть заинтересована в возобновлении политического диалога с Грузией на постоянной и институциональной основе, не ограничиваясь практикой «малых дел», хорошо знакомых по формату «Карасин — Абашидзе». Приходится признать, что Тбилиси к этому в полной мере не готов, хотя за период 2022–2024 гг. прагматические элементы грузинского внешнеполитического курса усилились. Грузинские политики во многом стали заложниками своей инструментальной риторики в отношении России, которая не позволяет им пойти на нормализацию отношений, чтобы это не выглядело признанием поражения и «предательством». Однако у представителей команды Бидзины Иванишвили хотя бы наличествует понимание, что ситуацию надо улучшать.
4.Москва сделала ряд шагов навстречу Тбилиси: возобновление авиасообщения, отмена виз для граждан Грузии, отказ от рекомендаций для россиян не посещать эту страну. На Россию объективно работает и разочарование грузинских граждан и политиков в эффективности натовских гарантий и темпов евроинтеграции. Однако быстрых перемен на пути к нормализации российско-грузинских отношений ожидать пока что не приходится.
5. Полный текст записки см.: https://russiancouncil.ru/papers/RIAC-Georgia-PolicyBrief57.pdf

Интервью для News Am. "Фактор силы"
Украина и Кавказ: две основные темы

1.Близка ли развязка украинского противостояния? Так ли всесилен Дональд Трамп, каким он сам себя рисует? Почему осторожный скепсис лучше, чем эмоциональный оптимизм? Какие "новые нормальности" формируются в российско-азербайджанских отношениях? Вот основной круг вопросов нашей беседы.
2. Позволю себе уйти немного в сторону. В последние пару недель мне постоянно приходит на ум знаменитая пьеса великого Бертольда Брехта (1898-1956) "Мамаша Кураж и ее дети", имеющая подзаголовок "Хроника времен Тридцатилетней войны". В произведении есть один эпизод. В битве при Лютцене вблизи Лейпцига в 1632 году гибнет шведский король Густав Адольф. Его смерть многие герои связывают со скорым завершением войны. Кто-то с радостью жаждет наступления мира, а кто-то печалится от того, что теперь наступит конец выгодным гешефтам. Но в надежде или в горе все ждут окончания военных действий. Сегодня создается ощущение, что риторика 47-го президента США создает похожий вау-эффект. Ведущие СМИ и блоггеры, эксперты, дипломаты и политики обсуждают "сделку века" по Украине, прогнозируют скорый "конец войне". При этом, не удосужившись даже понять до конца, какие условия предлагаются, какие вопросы лежат "на столе", и насколько реалистичны поступающие пиар-предложения. Такие мелочи, как анализ политической системы США и механизмов принятия решений в Вашингтоне, а также к НАТО вообще никого не заботят. Про Украину как субъект (пускай и зависимый от третьих сторон, и не вполне адекватный) вообще забыли. Масленица Сделка же на носу!
3. Включил "занудливого преподавателя". Мы говорим о мире. ОК, а что мы под этим понимаем? Прекращение военного противостояния? Так это называется "заморозкой" без решения. Решение конфликта это что? Поражение России? Так этого не примет Москва. Поражение Украины? Так Киев будет этому препятствовать даже без Зеленского. И вот уж точно простая смена гетмана в Киеве мало что решит, в современном украинском социуме и политикуме неприятие России слишком высоко, игнорировать его нельзя, хотя нравится это Москве не может. Да, в НАТО у США контрольный пакет. Но миноритарии вполне могут испортить всю игру, та же Турция уже заявила устами Хакана Фидана, что не против натовской прописки для Киева. Словом, не стоит упрощать. И, напротив, необходимо понимать, что против мира, как взаимовыгодного компромисса настроены сегодня слишком многие. И воли одного Трампа недостаточно, чтобы быстро сломать этот тренд. Прагматизация, деэскалация. Все это важно, как и диалог. Но все практические решения не будут скорыми и простыми!
4. Что касается отношений между Россией и Азербайджаном, то Баку стремится, говоря языком бейсболистов, to touch the base. То есть расширить пространство для самостоятельности, выйти из роли игрока, слушающего посредников и модераторов. Прежние функции Москвы поставлены под сомнение, в пост-карабахских реалиях они уже не слишком релевантны. Выход на "горизонтальную модель"- вот стратегическая цель азербайджанской стороны.
5. А что же пьеса Брехта? Как дальше развивалась «Хроника Тридцатилетней войны»? После гибели шведского короля военное противостояние, увы, продолжалось еще 16 лет... Ибо как бы ни был важен один человек, даже выдающийся политик и полководец, для успешной работы демиургов должны иметься еще и системные основания. Конечно, все совпадения с днем нынешним случайны, это просто размышления по поводу интересных образов….
5. Сама запись интервью здесь: https://www.youtube.com/watch?v=3U2u9CxMFzc

Интервью для проекта Телега Подкаст
Распад Советского Союза: предпосылки, последствия

1.Не стану пересказывать часовой разговор. Замечу только, что моя беседа с ведущими программы Михаилом Коневым и Арсеном Тасалиевым- не просто разговор, а диалог "рожденного в СССР" и тех, кто появился на свет после его распада. Интересный поколенческий диалог. Попытка объяснения и понимания.
2. Несколько ключевых тезисов беседы. Распад СССР как исторический процесс не завершен, единого государства нет в правовом, идеологическом, экономическом смысле, нет как "геополитической реальности". Но "новая нормальность" вместо старой не сформирована до конца.
3. СССР и Российская империя: конкуренция проектов и их преемственность, воздействие имперского распада и на формирование советского проекта, и на его крах.
4. Сильные стороны советского государства (универсализм, интернационализм, прогрессизм, ориентация на будущее, науку и развитие) компенсировалась слабостями (нациестроительство с опорой на этноцентризм, репрессивная система и слабая политическая мобильность, недостаток свободы). Национальный вопрос не был единственным триггером распада Союза, но он сдетонировал вместе с другими "бомбами", которые не смогли или не захотели (что по последствиям одно и то же) разбирать своевременно.
5. Обсудили коллизии между интернационализмом и этнонационализмом, поговорили о национализмах под красным знаменем, смычке суверен-коммунистов, националистов-диссидентов и теневой экономики.
6. Сталин и Ленин. В чем секрет нео-сталинизации и почему образ Сталина сегодня не связан напрямую с коммунистической идеологией?
7. Недостатки, провалы и преступления СССР- не индульгенция для новых постсоветских государств, их недостатков, провалов и преступлений. Новый набор проблем далеко не всегда лучше старого.
8. Также поговорили о роли книг и чтения в формировании личностей. Обсудили "структуры повседневности" бывшего Союза и новых постсоветских образований.
9. Смотрите полную запись здесь: https://rutube.ru/video/b30a6952b09fe8950668ac2b16cd4f31/?playlist=717761

Абхазия выбирает

1. В первый весенний день в Абхазии состоится второй тур досрочных (правильнее было бы сказать очередных внеочередных) выборов. Скоро мы узнаем имя нового главы республики. Но сегодня хотелось бы поговорить не о возможных процентах и прогнозах. Есть вещи намного более важные. В разговоре о них необходимо найти правильную тональность, избежать банальностей и тиражирование клише.
2. Рискну предположить, что ключевой вопрос нынешних выборов- не победа или поражение одного из двух кандидатов. Намного более серьезный вопрос - удержание успеха, с одной стороны, и принятие итогов голосования- с другой. Никаких советских результатов 99, 9% за «единый блок коммунистов» и беспартийных не будет. Оппонент победителя, кто бы он ни был, получит солидную поддержку. Следовательно, эти голоса должны быть учтены. Можно ли маргинализировать «серебряного призера» гонки, начав кампании по его стигматизации со всем возможным административным арсеналом? В политике нет ничего невозможного, вопрос только в КПД такого действия. Мы не раз и не два указывали на то, к каким печальным результам в разных постсоветских странах приводила борьба с многосоставностью. В Абхазии же речь не идет о «геополитической многосоставности» (таковая существует только в головах не в меру креативных пиарщиков). Однако многосоставность касательно цены абхазской «самости» присутствует. Этот нюанс нельзя не учитывать. Точнее, можно, но это – контрпродуктивно!
3. Таким образом, важно понять, что Абхазия- это не только Бадра Гунба и Адгур Ардзинба. Это и их команды, к слову сказать очень разношерстные изнутри. Но это, прежде всего - избиратели, среди которых и там, и тут ветераны войны, общественные деятели, те, кто эту самую Абхазию создавал. Следующий шаг…. Вот хотел написать про отказ от вульгарного «ориентализма» (привет Эдварду Саиду (1935-2003)). Нет, что Вы, звание «ориенталиста» еще надо заслужить. Во многих случаях речь идет просто о банальном ксенофобии, замешанной на комплексах и незнании (игнорировании, что в конечном итоге, одно и то же) мат.части. Нет никакой «абхазской клановости», если понимать под таковой кровнородственную или территориально-общинную солидарность. Воздержусь от имен, но знаю лично оппозиционеров, находящихся в родстве с представителями власти. Многолетний соратник Сергея Багапша (1949-2011), чьи корни из Абжуйской Абхазии, Александр Анкваб родом из Бзыбской Абхазии.
4. Нет пока что в республике и мощного внешнего фактора. Тем, кто раздувает тему «турецких следов» сегодня напомнил бы историю начала нулевых про эксплуатацию темы «грузинского зятя» Багапша (его супруга Марина Георгиевна, в девичестве Шония имела грузинские корни). В итоге, в чье президентство Москва признала абхазскую независимость?
5. Абхазия пытается найти не «золотой век» для мифических «кланов» (мы же не станем на полном серьезе рассуждать про русскую общину в реалиях Московской или Рязанской областей, ибо сие занятие антисторично) и не обрести «берег турецкий». Это постконфликтное травмированное общество пытается перейти от модели выживания на траекторию мирного развития. Не зная и не понимая многого, или понимая плохо. Надеясь при этом на мощного покровителя - Россию, но желая сохранить собственную идентичность и самоуважение. Важно грамотно помочь этому выбору, более сложному и широкому, чем одна отдельно взятая электоральная кампания.

Американо-украинское шоу: сухой остаток

1. Жесткий спор на троих (Дональд Трамп- Джеймс Вэнс- Владимир Зеленский) в Овальном кабинете Белого дома ожидаемо оказался едва ли не главным информационным событием в мире. Эмоциональный фон вокруг словесной дуэли в Вашингтоне зашкаливает. Но если посмотреть на нее «на холодную голову» и без наигранного оптимизма, что мы можем увидеть?
2. В первую очередь, нам придется признать некоторые некомфортные, но крайне необходимые истины. Мы долгие годы говорили об Украине, как о «стране 404», «кукле США» , «марионетке Запада». Спору нет, Киев долгие годы осуществлял такой внешнеполитический курс на западном направлении, как bandwagoning («примыкание»). Однако, сводя выбор украинских политических элит исключительно к зависимости от Штатов, мы совершаем две серьезные ошибки. Во-первых, снимаем с них ответственность и за провалы, и за ошибки в нациестроительстве (отказ от многосоставности и диверсификации внешней политики, акцент на противопоставление России и русским). Во-вторых, недооцениваем враждебность современной украинской среды к нам. Между тем, уважаемые коллеги, мы живем не во времена УССР, наш сосед- государство, строящее свою идентичность сначала как «не-Россия», а потом и «анти-Россия». США или ЕС в данном случае- запрос на сильного патрона в продвижении этой линии. Всегда говорил, что проект Украина в ее постсоветском изводе сам по себе несет серьезный антироссийский заряд. И его нельзя недооценивать, сводить к «печеньям Нуланд», военной помощи или медийной поддержке Запада.
3. Демократические или либеральные ценности, которые якобы отстаивает Киев в борьбе с «авторитарной Россией» - это конструкт, позволяющий американским и европейским элитам объяснять собственным гражданам свое упрямство и нежелание делать concessions c Москвой. Между тем, авторитаризма (основанного на принципах национальной эксклюзивности) на современной Украине не меньше, он просто по многим параметрам отличается от российского или белорусского. Суть украинского проекта- «бегство от России», а не борьба за ценности или свободу (разве что понимаемую по шляхетско-козацким идеалам). И поддержка Запада тут важна, но не критична. Еще 20, 15, 10 лет назад говорил (и неоднократно): вполне себе представляю и ценностный раскол между украинским государством, с одной стороны, США и ЕС- с другой, и внешнеполитические расхождения между ними. Но это не сделает Украину более простым и сговорчивым оппонентом. Ведь давайте честно: для своей клаки Зеленский после Белого дома едва ли не герой, и фактор «единства вокруг флага» никуда не денешь, посмотрите хотя бы на блоги и соцсети «небратской страны». Вся украинская история полна примерами долгой борьбы, которая с рациональной точки зрения, вряд ли имела смысл. Но она велась, тем не менее, вопреки здравым резонам. Возьмите ту же "Руину" или эпопею ОУН-УПА.
4. Может ли Украину развернуть в сторону России? Вопрос открытый. Если потери от «дружбы» с Западом (экономические, политические, демографические) перевесят потенциальные издержки, то вполне возможна и такая траектория. Резкими разворотами украинская история не просто наполнена, она ими переполнена (от короля к хану, потом к царю, от русских к полякам и наоборот). Ясное дело, не завтра и не послезавтра. Только давайте без иллюзий, этот поворот будет во многом напоминать «переяславский дух-1654». Полная прагматика и выгода, которую, если захотят, конечно, приправят фразами о «братстве и единстве». И даже до поры будут им следовать, вопрос лишь до какой.
5. Общий вывод. От иллюзий лучше избавляться заранее, а наигранному оптимизму предпочитать холодный реализм и рациональность. Мы сами годами убеждали себя: гегемония США уходит, мир идет в сторону многополярности. Так откуда же у многих из нас вера, что «сделка» с Вашингтоном в одночасье развернет в позитивное русло сложнейший многоуровневый конфликт на наших границах? Такая сделка может снять верхний слой проблемы, назовем его «геополитический». Но с тонкостями этно-и-территориальной политики «на земле» еще предстоит разбираться. И, скорее всего, не один год.

Абхазия-второй тур: количественные и качественные параметры

1. Абхазский Центризбирком огласил предварительные итоги выборов. Теперь можно перейти от гаданий и предположений к официальным данным. И попытаться их интерпретировать. Итак, Бадра Гунба получил 54, 73% голосов, а его главный оппонент Адгур Ардзинба набрал 41, 5% голосов.
2. Победитель принимает поздравления с выигрышем. И действительно, стоит признать, позади у него чрезвычайно сложная кампания. Вхождение в нее прошло под отголоски внутриполитического кризиса, отягощенного кризисом энергетическим. В ходе самой кампании была не только конкуренция с оппозицией, но и значительные расхождения с переходной администрацией. Бадра Гунба продемонстрировал и хорошие бойцовские качества, и навыки антикризисного менеджера. Как публичный политик за последние пару месяцев он, пожалуй, вырос больше, чем за все предыдущие годы пребывания на посту вице-президента и министра.
3. Но и Адгур Ардзинба показал высокий класс. Преодолевая жесткий медийный прессинг (все эти обвинения в тюркофильстве, национализме, армянофобии, клановости), он получил 41, 5 % голосов. Показав прирост по сравнению со своим же показателем пятилетней давности. Он, скорее всего, остается абхазским политиком и в абхазской политике.
4. Абхазский социум и политикум остается разделенным. Во втором туре 54 954 человек поддержала Гунбу, за Ардзинбу - 41 708 избирателя. Да, это не уровень выборов-2019 (тогда Рауль Хаджимба вырвал победу над Алхасом Квициния всего за счет 1027 голосов)! Но все же, перевес явно несоветского образца. Запрос на «третью силу» пока что остается неудовлетворенным. Во втором туре за «кандидата против всех» проголосовало лишь 2 065 человек. Значит победителю избирательной гонки придется приложить максимум усилий для объединения и политического поля республики, и общества вокруг неких общих идей. Таковыми могут стать и выход на траекторию развития, и декриминализация, и повышение качества системы власти и управления
5. В ходе выборов-2025 много говорили о факторе России. Скажем и мы. Интерес Москвы к Абхазии, попытки влияния на процессы внутри республики - не новость. Абхазский проект, его успехи и неудачи- это успехи и неудачи самой России, важный фактор ее позиционирования на международной арене. Здесь надо иметь в виду два момента. Во-первых, диспропорция восприятия. Для Москвы и ее башен абхазская тема – не самая первая по важности, а вот для Сухума Россия- тема номер 1, 2,3 и далее по списку. Во-вторых, для РФ перманентный карнавал досрочных выборов и смен власти – не самая комфортная ситуация. Складываем эти две вещи и получаем то, что наблюдали до сего дня.
6. И если высокие ответственные товарищи из Москвы стремились соблюсти политес и корректность, говорили о всестороннем учете и необходимости понять особенности Абхазии, то представители более низких уровней и примкнувшие к ним технологи и пиарщики не слишком заботились о тонкостях и нюансах. Отсюда и попытки упростить повестку, описать ее как кейс, опирающийся на знакомые украинские инфоалгоритмы. Пророссийский-антироссийский кандидат, прозападный-антизападный, «рука Турции» (хотя с Эрдоганом мы вроде бы и не враги совсем). Хочется напомнить в этой связи о знаменитой теореме Томаса: «ситуации, определенные людьми как реальные, реальны по своим последствиям». В этой связи важно не заиграться и не впасть в соблазн творить инфореальность в соответствии с пелевинскими заветами, знакомыми нам по знаменитому «Generation П».
7. Для России опасна «африканизация Абхазии» (если под таковой мы будем понимать череду перманентных переворотов и революций). Но не менее опасна и «украинизация», то есть описание абхазских процессов через внешние некорректные паттерны, не соответствующие местным реалиям.
8. Чтобы добавить немного оптимизма, хочу напомнить про финальные дебаты двух кандидатов. Они показали умение спорить содержательно, без оскорблений и переходов на личности. Эти бы качества да в практическую работу! Ведь с выборами жизнь не заканчивается!

Современная геополитическая ситуация на Кавказе
Аналитический комментарий (рубрика «Мнения») для клуба «Валдай»

1. Изучаю Кавказский регион уже порядка трех десятилетий (если не включать в этот «стаж» студенческие годы). И считаю необходимым время от времени делать серьезный апдейт. Если угодно новый рентгеновский снимок региона. Чтобы лучше понимать все потенциальные болезни, возможные переломы и ушибы. Основывать свои оценки Кавказа (впрочем, к любому другому региону мира это относится в полной мере) на старых клише, приевшихся стереотипах и «конвенциональных мудростях» не только плохо с академической точки зрения, но и просто опасно, если мы говорим о прикладных исследованиях.
2. «Рентгеновские снимки» можно делать в формате монографий и объемных статей, а можно и в сжатом очерке, пунктирно, выпукло обозначая имеющиеся проблемы и вызовы. Были бы «снимки»!
3. Основной пафос аналитического комментария следующий. Кавказ сильно меняется. Ещё пять лет назад его можно было назвать сферой не только особых интересов, но и приоритетного влияния России. Сегодня это эксклюзивное влияние поставлено под сомнение как внешними игроками, так и самими странами региона. Это не означает, что Россия уходит с Южного Кавказа. Но пространство для манёвра значительно сузилось. Тем не менее меняющийся региональный геополитический дизайн наряду с новыми рисками создаёт для России и новые возможности.
4. В период с 2020 года по 2025 год количество геополитических изменений на Южном Кавказе настолько велико, что позволяет ставить вопрос о качественных трансформациях регионального порядка.За этот короткий период дважды менялся военно-политический статус-кво.Произошло значительное усиление роли Турции на Кавказе. Впервые государство, не связанное исторически с СССР, способствовало радикальной трансформации постсоветских геополитических реалий. В 2020 году многим наблюдателям казалось, что влияние США и ЕС на кавказские процессы ослабнет. Но эти предположения не оправдались.
5. Ускорение геополитической динамики на Южном Кавказе привело к тому, что все устоявшиеся аналитические схемы и объяснительные модели для описания расклада сил в этой части Евразии перестали быть релевантными. М Многие изменения коснулись не только внешних игроков, но и прежде всего, самих стран региона, Азербайджана, Армении и Грузии. Пересказывать весь текст комментария не имеет практического смысла.
6. Ссылка на полный текст здесь: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/geopoliticheskaya-situatsiya-na-yuzhnom-kavkaze/

Сумерки Союза

1. Сорок лет назад, 10 марта 1985 года скончался Константин Устинович Черненко. Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР…. Впрочем, любое событие, включая смерть руководителя ядерной сверхдержавы, происходит не в вакууме. Важно понимать и чувствовать исторический контекст. В должности Генсека Черненко проработал чуть более года, а главной Советского государства пробыл и того меньше- 11 месяцев. За период 2 года и 4 месяца (то есть с момента смерти Леонида Ильича Брежнева 10 ноября 1982 года и до 10 марта 1985 года) страна сменила трех генеральных секретарей. Все трое ушли после «долгой и продолжительной болезни».
2. Добавим к этому смерть других представителей партийно-советского ареопага в обозначенный период (главный идеолог КПСС Михаил Андреевич Суслов ушел 25 января 1982 года, несгибаемый латышский большевик и главный партийный «ревизор» Арвид Янович Пельше - 29 мая 1983 года, министр обороны Дмитрий Федорович Устинов - 20 декабря 1984 года). Даже простого перечисления всех этих случаев достаточно, чтобы понять: грубоватая и даже циничная метафора «пятилетка пышных похорон» появилась неспроста. Она, как нельзя лучше передавала суть происходящих в позднем СССР процессов. Стремительное дряхление партийно-государственной элиты, утрата властями политической пассионарности, растущий зазор между декларациями и реальностью (слоган «коммунизм- это молодость мира» плохо соответствовал «совету старейшин» на трибунах Мавзолея), общественная фрустрация («одни слова для кухонь- другие для улиц, здесь брошены орлы ради бройлерных куриц»), растущий цинизм и моральный релятивизм («Вы будете смеяться, но нас в очередной раз постигла тяжелая утрата»). В таком контексте многими смерть генсека воспринималась не как понятное человеческое горе и утрата, а как шанс на нечто новое. Что это такое никто толком не знал и не понимал.
3. Когда-то в начале нулевых, помнится, на встрече в «Горбачев-Фонде», преемнику Константина Устиновича, отцу-основателю одноименной структуры задали вопрос: «Был ли у Вас план в марте 1985 года? И если нет, то почему его не было?» Михаил Сергеевич иронично ответил: «Если бы таковой был, меня бы тут с Вами не было». Сказал, и как часто с ним это бывало, слукавил.
4. Сорок лет назад у Союза, конечно, не было никакого выбора между «перестройкой» и «китайским путем». И дело здесь не в пресловутой «ментальности». Просто модель модернизации (форсированная авторитарная индустриализация в преимущественно аграрной стране) Союзом была пройдена еще в 1950-х гг. Как только, начиная с Всесоюзной переписи 1959 года, советское общество стало преимущественно городским (со всеми присущими таковому «структурами повседневности»), «китайские» (или все же сталинские?) рецепты для СССР уже не работали. И это понимали прекрасно советские лидеры. Уже на пленуме ЦК КПСС 3 -7 сентября1953 году все основные «болевые точки» советской экономической модели были обозначены. И главная из них – пределы экстенсивного роста. На разные лады про это говорили и Никита Сергеевич, и Георгий Максимилианович, и Вячеслав Михайлович. Жаль, Лаврентий Павлович по понятным причинам не смог лично присутствовать, хотя к этому моменту уже многое успел сказать и написать....
5. В 1953-1980-е гг. руководство СССР постоянно чередует попытки интенсификации с откатами в экстенсив. К слову сказать, Михаил Сергеевич был последним, кто попытался «команднуть» советской системой. Вспомним про его «борьбу с нетрудовыми», антиалкогольную кампанию, стратегию «ускорение». Но только двигать вперед общество 1980-х по рецептам 1930-х гг. уже не получилось!
6. Известный американский военный и экономический историк Джейкоб Кипп (1942-2021) справедливо указывал на достижения сталинской модели времен индустриализации и Великой Отечественной. Но в то же время он точно диагностировал, что система, основанная на жестокой репрессивной политике и контроле, не справилась с переходом от экстенсивного к интенсивному развитию в мирное время. Естественно, не сама по себе, а благодаря своим конструкторам и архитекторам.

Санация: made in Armenia

1. Две свежие новости из Армении, на первый взгляд никак напрямую не связанные друг с другом. Третьему президенту республики Сержу Саргсяну (находился у власти в 2008-2018 гг.) предъявлены новые обвинения в финансовых злоупотреблениях, избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде. Согласно итогам опроса общественного мнения, организованного Gallup International Association, за правящую партию «Гражданский договор» на парлментских выборах (если бы таковые состоялись в ближайшее воскресенье) готовы проголосовать 11, 8 % респондентов. И все же, рискну предположить, что связь между этими новостями имеется. Речь, конечно, не о том, что партия Никола Пашиняна «теряет в весе», а «бывшие» вырываются вперед. Не все так просто и линейно. Тем более, что за месяц рейтинг «Договора» вырос аж на 0,5%, а уровень популярности просаргсяновского объединения «Честь имею» едва видим 2,1%, минус 0,2% по сравнению с зимними замерами). Связи и взаимозависимости здесь иные. Постараюсь объяснить.
2. С того момента, как на волне «бархатной революции» 2018 года Никол Пашинян взлетел на армянский политический Олимп он привнес много нового в национальную политику своей страны. И многое поменял. Но одна его инновация занимает особое место среди других. Она предопределяет сегодня и будет предопределять завтра стратегию и тактику премьера. Пашинян нарушил неписаную традицию армянской политики. До него никто не решался подвергать уголовным преследованиям своих предшественников. Все лидеры постсоветской Армении испытывали друг к другу «такую личную неприязнь, что кушать не могли». Но все они, Левон Тер-Петросян, Роберт Кочарян и Серж Саргсян сосуществовали, работали их официальные аппараты и секретариаты, а бывшие нацлидеры даже возвращались в политику и участвовали в выборах уже, как оппозиционеры. Пашинян, открыв «дела» сначала против Роберта Кочаряна, а потом и Сержа Саргсяна, стал открывателем новой традиции- санационной. Заметим, что наряду с фигурами первого ряда под уголовный прессинг попадали и представители второго-третьего звена, формального и неформального (тот же олигарх и лидер «Процветающей Армении» Гагик Царукян или его сподвижник, а затем и экс-мэр Гюмри Самвел Баласанян, создатель одноименного муниципального блока).
3. Пашинян открыл ящик Пандоры, показав, что отставка более никого не спасает. Стать «бывшим» – это полбеды, беда, коли этот уход с игрового поля оказывается зарифмованным с тюремной камерой, розыском или подпиской о невыезде. Но когда у самого премьера и его партии рейтинги были высоки, можно было не переживать. Но сегодня уровни популярности совсем не те, что были еще год или два назад. В январе 2025 года популярность «Гражданского договора» упала до 11,3%. Это был минимальный показатель за последние семь лет. И хотя к марту этот индекс подрос, тревожность у властей сохраняется.
4. Многие постсоветские страны страдали (и продолжают страдать) от санационной политики. В случае с Украиной, Молдавий и Грузией следование «чистоте» довело до конфликтов в Донбассе, Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии. Армения- этнически гомогенная и не многосоставная страна. Здесь санация прошла не по границам «крови» и не по принципам гражданской лояльности, а из-за несоблюдения принципов преемственности власти. Стремление к революционной целесообразности и «обновлению» Армении в качестве самоцели выстроило множество внутренних разделительных линий в республике, которых до 2018 года не наблюдалось. Пока оппозиция была слаба и не организована, никаких проблем у властей не возникало. Сегодня, впрочем, оппоненты Пашиняна не стали сильней от падений (про)правительственных рейтингов. И Саргсян даже без новых (и старых) обвинений против него выглядит «сбитым летчиком» на фоне Никола Пашиняна и его партии. Но случись чудо, и появись на армянском политгоризонте фигура уровня Рубена Варданяна, я бы не был так уверен в полном успехе провластных инициатив. Звучит, как фантастика? Что ж, году примерно в 1980 узник острова Роббен тоже никому не виделся, как возможный отец-основатель новой Южной Африки…

Азербайджан-Армения: мирное соглашение или завершение конфликта?

1. Высокие представители Азербайджана и Армении выступили с заявлениями о том, что последние два пункта текста мирного соглашения между конфликтующими сторонами согласованы. Анонсировано подписание документа в обозримой перспективе. Армяно-азербайджанский конфликт был одним из триггеров системного кризиса советского этнофедерализма и распада СССР. Это противостояние в течение долгих лет формировало военно-политический статус-кво в Закавказье и на постсоветском пространстве в целом. Можем ли мы говорить о том, что Баку и Ереван, самостоятельно, без посредников проявили дипломатическую волю, нашли силу для того, чтобы поставить точку в истории многолетнего противостояния? Чисто по-человечески хочется дать утвердительный ответ на этот вопрос. Но экспертная честность требуют воздержаться от чрезмерного оптимизма.
2. Коллега Ариф Юнусов справедливо заметил: в долгой истории армяно-азербайджанского конфликта уже не в первый раз анонсируется завершение переговорного процесса и готовность к подписанию текста мирного соглашения. Так было в 1999, 2001, 2007 и в 2011 году. В июне 2011 года, когда на столе лежала т.н. «казанская формула» урегулирования, передовицы газет и топы информационных агентств пестрели сообщениями о «начале конца» конфликта между двумя кавказскими республиками. «Формула» - 2011» была результатом четырех лет переговоров в рамках Минской группы ОБСЕ. Между тем, всякий раз, широко анонсируемый мир откладывался на неопределенный период.
3. В 2011-2025 гг. военно-политические расклады в Нагорном Карабахе и вокруг него радикально изменились. Сам спорный регион перешел под юрисдикцию Азербайджана, армянское население (которое как раз и ставило вопрос о своем национальном самоопределении вне рамок АзССР) покинуло карабахские земли. «Обновленные Мадридские принципы» уже несколько лет, как не являются релевантными. Более не релевантна нынешней повестке и Минская группа ОБСЕ. Азербайджан чувствует себя победителем и хочет получить максимум возможного, Армения говорит о мире и об уступках, находясь отнюдь не в блестящих военно-политических кондициях. Однако спешить с окончательными выводами не стоит.
4. «У Армении и Азербайджана осталось еще очень много разногласий в позициях регионального развития, которые требуют времени», - констатирует коллега из МГИМО Николай Силаев. И в самом деле, не завершена демаркация-делимитация госграницы, основа основ любого эффективного мира. Между тем, без ответа на тривиальный вопрос «с чего начинается родина» нет и понимания очертаний регионального порядка. Не говоря уже о мире не как о бумаге, а как состоянии отношений соседних стран. До сих пор обсуждается конституционная реформа в Армении, которая положила бы конец претензиям Еревана к Баку. Но фокус в том, что армянская сторона считает, что решением национального Конституционного суда все вопросы относительно территориальных противоречий уже сняты. Остаются также проблемы разблокирования транспортных коммуникаций, и среди них вопрос № 1- т.н. «Зангезурский коридор».
5. Но рискну предположить, что и коридорно-конституционно-пограничные вопросы здесь не самые главные. Долгие годы (в публичном формате, как минимум, со времен заката СССР), в Армении и Азербайджане образ соседней страны и соседей-граждан демонизировался. Армянин был «конституирующим другим» для азербайджанцев и наоборот. Более того, сама национальная государственность двух постсоветских кавказских стран была бы немыслима без конфликта. Этнополитическое противостояние на годы определило смысл новых образований, стало главным легитимирующим инструментом для армянской и азербайджанской элиты, превратило в моральное все, что служило дело борьбы с «врагом» и аморальным все то, что было нацелено на уступки и компромиссы. Чтобы изменить это нужен непочатый край совместной работы. Не победа сильного над слабым (сила и слабость могут меняться местами, и вся история конфликта полна примерами таких перемен), а совместный выход на новые формы межгосударственного общежития.

Токаев и национальная история: как уйти от однобокости?

1. «Пользуясь возможностью, хотел бы предупредить против однобокого анализа и суждения о советском периоде. На мой взгляд, в этой общей для нас истории были, конечно, темные стороны, но были и светлые стороны. Это надо хорошо понимать». Процитированный выше текст - фрагмент из выступления президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева на четвертом заседании Национального курултая 14 марта 2025 года.
2. Токаев не является академическим историком. Он работает над решением совсем иных прикладных задач. Профессор Алейда Ассман определяет эту сферу, как «политику национальной памяти». Высказывание казахстанского президента не типично для руководителя постсоветского государства. Как правило, президенты и главы правительств новых независимых образований, возникших на обломках «нерушимого Союза», стремятся либо открыто дистанцироваться от СССР (объявив свое пребывание в составе этого государства, как результат «завоевания», «оккупации»), либо пытаются «национализировать» советское наследие.
3. Что же случилось? В некоторых СМИ и соцсетях уже появилось готовое объяснение: успехи России на фронтах СВО и начало (пускай и скромное, американо-российской «перезагрузки») повлияли на эволюцию подходов Токаева. Не уверен, что задачка решается столь просто. В особенности, если мы учтем непростой бэкграунд казахстанского президента, его политический и дипломатический опыт.
4. Действительно, в постсоветских версиях национальных историй преобладает негативизм в отношении к наследию СССР. И он базируется на двух принципиальных идеях: на противопоставлении «интернационального» «национальному» и на представлении о советизации, как внешнем, антинациональном, «русском» явлении.
5. Между тем, даже любой неангажированый исследователь (Рональд Суни, Терри Мартин, Валерий Тишков, паспорт в данном случае не важен) описывает СССР как сложную диалектику интернационализма и местных национализмов. И республиканские руководители, а порой и главы автономий могли в этой картине мира вести себя, как протонациональные лидеры, как минимум. В их руках были республиканские ЦК и Совмины, Академии наук (у УССР и БССР было даже место в ООН), они вели сложную аппаратную борьбу за распределение общесоюзных ресурсов в интересах субъектов СССР, а порой и за сохранение «своих» административных границ.
6. Возьмем ту же Казахскую ССР. Ее многолетний лидер Динмухамед Кунаев (1912-1993) в свое время смог убедить Москву не передавать Мангышлак Туркмении, а также не допустить создания Немецкой автономии на территории «своей республики». Его первая «опала» в 1962 голу была связана с решением о передаче ряда хлопкосеющих районов юга Казахстана Узбекистану. И вернувшись в кресло «первого» в конце 1964 года, он эту комбинацию переиграл. В этом контексте совсем не случайной выглядит реакция на вторую отставку Кунаева в декабре 1986 года. Ставшей провозвестником кризиса советской национальной политики…
7. Понятное дело, Кунаев лично не учил и не воспитывал Айман Мусаходжаеву и Гаухар Мурзабекову, Жания Аубакирова, Алибека Днишева, Рахима Жубатурова, Нургису Тлендиева, Розу Рымбаеву. Но эти имена вошли в "золотой фонд" казахской национальной культуры в те, советские времена.
7. Между тем, свои «кунаевы» были и в других союзных республиках. Шараф Рашидов в Узбекистане, Антон Кочинян и Карен Демирчян в Армении, Гейдар Алиева в Азербайджане, Петр Машеров- в Белоруссии. Петр Шелеста и Владимир Щербицкий- на Украине. У каждого за плечами реализация индустриальных, аграрных проектов, создание объектов «соцкультбыта». И в итоге повышение самооценки рядовых узбеков, украинцев, белорусов. Всего того, без чего были бы невозможны «национальные революции» конца 1980- начала 1990-х гг.
8. Токаев лучше других постсоветских лидеров понимает острые вопросы прошлого, осознает, что «национальное по содержанию, социалистическое по форме» стало прямой предпосылкой для независимости и его страны. Вынимать кирпичи из фундамента собственного здания- то еще достижение! Некоторые коллеги казахстанского лидера уже попробовали...

Силу не применять?

1. О женевских консультациях по безопасности на Южном Кавказе основательно подзабыли. Этот формат выглядит как нечто из другой истории. Той, где не было СВО и пандемии COVID-19, а главным возмутителем спокойствия на постсоветском пространстве (если слово «спокойствие» вообще уместно применять к описанию динамики в этой части мира) была не Украина, а Грузия. Между тем, данный формат пережил и смещение центра конфронтации между Россией и Западом с Кавказа в европейскую часть бывшего СССР, и глобальный приход коронавируса, и «украинизацию» международной повестки, и существенную ревизию традиционного швейцарского нейтралитета (привет, Женева!). В марте на родине Жан-Жака Руссо прошел уже 63-й раунд дискуссий. В 20-х числах июня запланирован следующий, 64-й.
2. Что же заставляет нас сегодня вспомнить о дипломатическом формате, который давно превратился в обычную рутину, где никто и не помышлял всерьез ни о каких прорывах? На брифинге по итогам 63-го раунда государственный советник президента Южной Осетии Константин Кочиев заявил, что участники консультаций готовы возобновить работу над проектом документа о неприменении силы как аргумента в конфликте между Тбилиси, Сухумом и Цхинвалом. Тема не новая. Еще в канун 43-го раунда переговоров 27-28 марта 2018 года в СМИ появилась информация, что участникам консультаций удалось согласовать устную декларацию о неприменении силы. Не документ, только декларацию, но и это виделось хотя бы минимальным движением вперед.
3. Данный сюжет долгие годы был одним из принципиальных пунктов консультаций по вопросам безопасности на Южном Кавказе. Позиции сторон были всем прекрасно известны, а пространство для компромисса имелось минимальное. Россия настаивала на том, что не являлась непосредственной участницей этнополитических конфликтов, и призывала рассматривать все спорные проблемы, включая политико-правовой статус Абхазии и Южной Осетии, в формате Тбилиси – Сухум – Цхинвал. В то же самое время Грузия и ее западные союзники видели ключевую проблему конфликтного урегулирования в Москве.
4. Что-то поменялось сейчас? Предполагаемые собеседники, скорее всего, скажут о провале «мишистов» в Грузии (более того, женевское оживление совпало с вынесением экс-президенту Саакашвили нового приговора и получением им нового срока) и геополитическом развороте Тбилиси. В грузинской внешней политике действительно происходят перемены. Важно только понимать их глубину, темпы и направленность. Вопрос о признании абхазской и югоосетинской независимости не снят с повестки дня. И не планируется в обозримой перспективе, этого не поймет и «ядровый избиратель» «Грузинской мечты» (среди них ведь тоже и беженцы из Абхазии и Южной Осетии, и сторонники «территориального единства», и бытовые националисты). Нынешнее руководство Грузии за реинтеграцию бывших автономий ГССР (притом, что отмена югоосетинской автономии, сделанная еще в позднесоветские времена, простите за тавтологию, не отменена до сих пор). Но за реинтеграцию мирную, не в стиле «бури и натиска» эпохи Мишико. Экс-президент осужден (и еще, скорее всего, не раз получит новые приговоры), но восстановление «территориальной целостности» - по-прежнему стратегическая задача Тбилиси. Это- внутриполитический консенсус.
5. У сторон, вовлеченных в женевский процесс, таким образом, разные интересы и различная мотивация. Уже устал объяснять, почему Москва просто «не отдаст регионы». Прежде всего потому, что там живут граждане РФ, люди, а не крепостные и не рабы, которых можно передаривать барину без их согласия. Прогрузинских настроений в Сухуме и в Цхинвале нет, а в Грузии перемены носят ограниченный характер, они не стали необратимыми (см. опросы общественного мнения, тоже полезно). Но дипломатия нужна именно в тех случаях, когда нужно и можно спорить, искать точки компромисса. Если есть шанс на такой вариант, его необходимо использовать. «Мы не ждем, что это будет быстрый и легкий процесс, но он необходим», - подчеркнул Константин Кочиев. Трудно не согласиться с ним!

Признать виновным!

1. Тбилисский городской суд вынес обвинительный приговор в отношении третьего президента Грузии Михаила Саакашвили ( занимал этот пост в январе 2004 - ноябре 2013 гг.). Бывший глава государства получил 4, 5 года за незаконное пересечение госграницы. Злая, но символичная насмешка судьбы! Президент, пускай и с приставкой экс, обвиняется в незаконном проникновении в собственную страну.
2. Не будучи юристом, не хотелось бы давать квалификацию судебных решений с формально-правовой точки зрения. Замечу лишь, что приговор суда от 17 марта 2025 года – четвертый по счету. Невольно вспоминается эпизод из популярного комедийного фильма, в котором герой готовится принять на себя ответственность за разрушенную средневековую крепость. Впрочем, процесс в отношении Саакашвили - не чистый эксперимент в области юриспруденции. Политические резоны здесь более, чем очевидны.
3. Сфокусируемся, пожалуй, на них. Нам уже не раз приходилось писать о том, что настоящим бичом постсоветских государств является санация, то есть попытки установления такого режима, в котором всякая многосоставность была бы, если не под полным запретом, то и не приветствовалась бы. Взяв власть в результате «розовой революции» Саакашвили основательно зачистил пространство вокруг себя.
4. В постсоветской Грузии мы наблюдаем последовательную смену четырех националистических дискурсов: романтический (звиадистский), номенклатурный (олицетворяемый Эдуардом Шеварднадзе), прозападный (вдохновленный Саакашвили) и прагматический (made by Bidzina). Большой урок для всех мечтателей о благих постсоветских транзитах состоит в том, что санация стратегически опасна Но ее непоследовательная реализация чревата сменой власти "здесь и сейчас". Саакашвили подвергал прессингу своих оппонентов, пытался вытеснить их на обочину. Но опасаясь претензий и обвинений со стороны Запада, не смог довести до конца приведение грузинского политпространства к единому знаменателю. В итоге попался в собственные сети, проспал Иванишвили. Бидзина Григорьевич в свою очередь, выиграв у предшественника, решил впредь никому никаких подарков не делать. И санировать пространство вокруг себя с бОльшим размахом! С полным осознанием того, что любая ошибка на этом пути будет роковой, и если не он будет сажать, то посадят его, притом безо всякого сожаления!
5. Борьба за власть as it is. Не то, чтобы тут не было никакой геополитики, просто в данном конкретном вопросе она вторична. Иванишвили более рационален, лишен ненужных восторгов по поводу разных внешних партнеров. Он готов дружить с Западом, просто не безоговорочно, с учетом своих условий, насколько это вообще возможно! Не в его стиле внимать льстецам, твердящим про «beacon of democracy».
6. Итак, Саакашвили ушел из игры, thanks to Bidzina. Но иконой оппозиции он не стал. И вряд ли станет! Его авантюрный стиль, необоснованные риски не востребованы среди оппонентов власти. Тем паче, что в прошлом своими действиями он не раз и не два подвергал опасности своих же соратников. Как там говорил герой из другой (правда, не комедийной) советской кинокартины: «От фанатизма устают». И массам грузин, особенно молодых, нужен не прозападный фанатик, а помолодевшая версия прагматика Иванишвили. Война с Россией, как будущее,не выглядит заманчивой перспективой для грузинского большинства, какими бы негативными ни были оценки Москвы у соотечественников Саакашвили и Иванишвили.
7. Западу экс- президент Грузии перестал быть нужен еще в августе 2008 года. Создавать траблы России? Да! Поддерживать свет «маяка демократии» для собственного самоудовлетворения? Конечно! Нести ответственность и воевать за химеры тбилисской «образованщины»? Sorry, no! Штаты и ЕС простили бы «самому гуманному тбилисскому суду» все, если бы нынешнее грузинское руководство стало бы даже не копией украинского, хотя бы молдавского. Пока же такого чудесного превращения не случилось, приходится отрабатывать повестку «перегибов на местах».

«У меня зазвонил телефон…»

1. Телефонный разговор между президентами США и России, о необходимости которого все время говорили большевики политические аналитики, совершился. Не будем спешить с выводами и с прогнозами. Тем более, что «новая эра» в российско-американских отношениях с момента распада СССР и окончания «холодной войны», наступала, как минимум, трижды. И всякий раз завершалась новым витком конфронтации. Не хочется быть пессимистом и пророчить грядущую эскалацию, особенно тогда, когда «нео-разрядка» вдруг отчетливо замаячила на горизонте. Попробуем проанализировать нынешнюю ситуацию рационально и на «холодную голову».
2. Алгоритм дискуссии о российско-американских отношениях очень часто напоминает маятник. Завышенные ожидания сменяются разочарованиями, на смену оптимистическому «вестернизму» приходит пессимистическое «евразийство». Хотя всего-то и надо для пользы дела понять мотивацию и целеполагание сторон.
3. Для США одним из стратегических приоритетов является военно-политическое присутствие в Европе (US in). И не абы какое присутствие (it is time to touch the base), а доминирование, роль внешнего балансира и держателя «золотой акции». Как следствие, выстраивание привилегированной системы безопасности, в которой Россия мыслится в лучшем случае, как младший партнер. И если во время «холодной войны» Штаты были готовы мириться со вторым мировым полюсом, учитывая идейную, военную и экономическую мощь СССР («цена вопроса» - отдельная тема), то после распада «единого и могучего» Вашингтон сделал ставку на маргинализацию России путем расширения НАТО и поглощения восточноевропейского (покрывающего и постсоветское пространство) «геополитического лимба».
4. Данный подход США никогда не устраивал Москву, для которой безопасность в «большой Европе» /Евразии виделась как инклюзивный, а не эксклюзивный формат. При таком подходе многосторонность- это плюс, а не минус. Именно фундаментальные различия в целеполагании обрушили «демократическую солидарность» начала 1990-х гг. (де-факто Москва отказалась от нее с 1994 года после запуска процесса расширения НАТО на Восток), и антитеррористическую коалицию 2001 года, они же похоронили и «перезагрузку» -2009.
5. Для американцев сотрудничество с русскими традиционно было дискретным, тогда как Москва всегда стремилась к comprehensive formats. США могли (и хотели) договариваться по стратстабильности, но продолжать конкурировать по Грузии и Украине, тогда как РФ стремилась к достижению широких deals, покрывающих все основные блюда геополитического меню. Но Штаты на это не шли, ибо в таком случае им, по сути, пришлось бы признавать Россию равновеликим партнером.
6. Готова ли команда Дональда Трампа отринуть прежние подходы аки пагубные заблуждения? Сердце хочет верить в чудеса, но экспертная совесть не позволяет дать утвердительный ответ на поставленный выше вопрос. Чисто теоретически Штаты могут расширить пространство для сотрудничества с Москвой в Европе, разочаровавшись в несостоятельности своих традиционных союзников. При такой игре Россия будет видеться как инструмент для решения проблемы US in. Вашингтон любит сдержки и противовесы, и не только в Европе. Не исключено, что аппетитам ФРГ, Франции, Британии Штаты захотят противопоставить «дружбу с Россией». Будет ли это уравниванием статусов, с точки зрения американских политиков? Не уверен!
7. Фактически украинское урегулирование становится тестом для "обновленных" подходов США. Предпочтет ли Вашингтон свою извечную дискретность? Или выйдет за рамки одного кейса? Осознав, что нынешняя СВО - не причина проблемы, а следствие разбалансировки европейской безопасности, в которой такой крупный игрок как Россия не должен быть маргиналом, однако долгие годы его старательно номинировали на эту роль. Если Штаты для обеспечения своего лидерства в Европе признают необходимость привилегированных отношений с Москвой и учтут ее интересы - это уже будет кое-что. Только никаких гарантий «вечной перезагрузки» не будет. Точнее сказать, им сильно поможет наращивание российского экономического и научного потенциала. Дело за малым…

Армения: конституционные страсти

1. Реформа Основного закона Армении - не новая тема. В разных версиях ее обсуждают уже не первый месяц. Более того, конституционные поправки рассматриваются не только (и даже не столько) в контексте внутренней политики. Принятие обновленной Конституции Армении рассматривается, как шанс на ускорение мирного урегулирования застарелого этнополитического конфликта. Армянские власти, похоже, определились с дэдлайном. «В нашей повестке есть вопрос конституционных изменений. Он намечен на 2027 год», - заявил премьер-министр Никол Пашинян.
2. По прочтении высказывания главы армянского правительства возникает резонный вопрос: «Зачем тянуть с поправками, если дело мира под вопросом?» Если следовать официальным заявлениям высоких представителей Баку и Еревана, все 17 пунктов текста мирного договора согласованы. При этом Азербайджан настаивает на дополнениях beyond the document, то есть на конституционных реформах в Армении, как едва ли не ключевой предпосылке для окончательного урегулирования противостояния.
3. Все так, но как бы банально это ни звучало, «есть нюанс». Предоставим слово социологам. Они, как зеркало, сами не вовлечены в процесс мирных переговоров, их задача скромнее- зафиксировать замеры общественного мнения. Начнём с вопроса о Конституции. Как известно, данный вопрос - это своего рода идея-фикс Пашиняна, которую он считает ключом к урегулированию с Баку. Согласно данным недавнего исследования «Gallup International Association» 56,6% респондентов в Армении полагают, что Конституция должна остаться в неизменном виде. За принятие же нового Основного закона -7, 5 %, за частичные поправки к нему- чуть более18%. В общем, никакого «единства партии и народа».
4. Рейтинг правящего провластного объединения «Гражданский договор» также далек от лучших показателей 2018 года и даже не столь высокого, но вполне достойного уровня-2021 (год досрочных парламентских выборов). При этом плохая новость для оппонентов Пашиняна: их показатели еще хуже, с сильными лидерами там по-прежнему явный дефицит, как, впрочем, и с консолидацией на антиправительственной основе.
5. Когда говорят о реформах армянской Конституции, то большинство комментаторов фокусируется на геополитическом измерении. В самом деле, преамбула Основного закона говорит, что сей документ принимается на базе «фундаментальных принципов армянской государственности и общенациональных целях, закрепленных в Декларации о независимости Армении». Речь о Декларации от 23 августа 1990 года, в которой армянское национальное самоопределение понимается, как «миацум» (единство бывших АрмССР и НКАО).
6. Между тем, реформы Конституции - это не только «дело мира». Пашинян – практический политик, а не пацифист-теоретик. 2027 год, очевидно, взят не с потолка, премьеру важно выиграть парламентские выборы-2026. В ходе кампании он будет продвигать свой личный имидж, имидж «Гражданского договора», как ярый поборник мира, выставляя любого оппонента, как «бывшего», «милитариста», «реваншиста». При таком подходе исправления Конституции – не самоцель, а инструмент. И для консолидации «ядровых» сторонников, и для собирания вокруг себя колеблющихся и фрустрированных граждан, и для обличения оппонентов. Поправить Конституцию «здесь и сейчас» с рейтингом порядка 12%- дело рискованное. Не факт, что завтра этот уровень вырастет хотя бы до 15%, но, как говорится, можно попробовать. Борьба за мир при таком подходе становится не самоценностью, а аргументом во внутриполитической борьба. Армянское общество к реваншу и к войне сегодня не готово. Почему- тема отдельной многотомной монографии.
7. И вот здесь мы снова подходим к ключевой особенности Пашиняна-политика. Блестящий тактик и популист, в вопросах стратегии премьер чувствует себя намного слабее. Как следствие, появляется непраздный вопрос. Готовы ли ответственные товарищи в Баку согласиться с внутриполитической логикой Пашиняна и, говоря «шахматным языком», отложить партию? С их точки зрения армянские визави находятся в ситуации цугцванга. Так стоит ли помогать им?

Турецкая турбулентность: внутри-и-внешнеполитическое измерение

1. Турция охвачена массовыми протестами. Спусковым крючком для выхода тысяч людей на улицы стало задержание, а затем и арест по решению суда мэра Стамбула Экрема Имамоглу. Этот политик дважды побеждал на выборах в крупнейшем городе страны, столице четырех империй. Имамоглу представляет оппозиционную Республиканскую народную партию и является одним из главных политических челленджеров для действующего президента Реджепа Тайипа Эрдогана.
2. Впрочем, повод не следует отождествлять с причиной. Турецкое общество расколото по многим линиям. Речь не только о межпартийной борьбе. В республике сосуществуют светский и религиозный, городской и сельский уклады. И наряду с поклонниками республиканских идеалов Кемаля Ататюрка есть и свои «имперцы», и сторонники шариатского правления. И порой все эти элементы вступают в ситуативные альянсы, которые непредставимы в политологических теориях. В силу этих причин внутриполитической турбулентностью Турцию не удивишь! Она сопровождает практически все электоральные кампании. Впрочем, нередко массовые уличные акции не привязаны к выборам. Можно вспомнить протесты в мае- августе 2013 года, когда «экологические» мотивы (защита зеленых насаждений в стамбульском парке Гези) переросли в широкие волнения и стали серьезным стресс-тестом для Реджепа Эрдогана и его Партии справедливости и развития.
3. Нужны принципиальные оговорки. Концепт «свободный народ против диктатора» применительно к Турции, мягко говоря, не выдерживает критики. Реальный электоральный потенциал есть и у власти, и у оппозиции. Но обе эти силы не слишком-то жалуют многосоставность. В свое время путь Эрдогана на турецкий Олимп был тоже зарифмован с уголовными преследованиями, пребыванием в тюрьме и отставкой с поста столичного мэра. Собственный опыт не учит? Можно ведь и так сказать, поскольку первоначальный рост народной популярности нынешнего президента был обеспечен благодаря его имиджу гонимого борца за справедливость. Сегодня действующий президент собственными руками «делает биографию» своему главному оппоненту!
4. Что же так взволновало Турцию «здесь и сейчас»? Президентская кампания ожидалась только в 2028 году. Однако, согласно действующей Конституции республики Эрдоган сможет участвовать в выборах только при досрочном голосовании. В конце февраля газета «Türkiye» разместила материал, в котором со ссылкой на «источники» в правящей партии сообщила, что вариант с проведением выборов осенью 2027 года лежит «на столе». Вскоре после этого помощник председателя правящей партии Хусейин Яйман публично заявил: «Даст Бог, мы вновь выдвинем нашего президента в качестве кандидата на следующих президентских выборах в ноябре 2027 года». Таким образом, старт новой кампании фактически дан. И согласно национальной традиции борьба пошла не только в партийных кабинетах, но и на улицах, в зданиях судов и палат.
5. Говоря о турецкой внутренней политике, нельзя забывать и о внешней. Не нагромождая при этом искусственных, далеких от реальности конструкций и не противопоставляя якобы «пророссийского Эрдогана» «глобалисту Имамоглу». Во-первых, «глобалист» еще не имел реального внешнеполитического опыта, чтобы о нем как-то рассуждать. Во-вторых, «друг Кремля» уже успел создать немало совсем не виртуальных проблем Москве на широком геополитическом пространстве от Закавказья до Северной Африки. То, что происходит на наших глазах сегодня в Сирии, не только дело его рук, но и его, не в последнюю очередь! Советую почитать очередное заявление МИД Турции в связи «с 11-й годовщиной аннексии Крыма Россией». Его автор - не Имамоглу! В-третьих, не стоит обманываться по поводу того, что с уходом Эрдогана Турция «замкнется на себе», «займется экономикой». Для экономического подъема страны действующий президент, к слову сказать, сделал немало, особенно в первые десять лет своего правления. Но и его возможный преемник не станет сворачивать турецкие геополитические амбиции. Таковые, заметим, существовали задолго до Эрдогана, вспомним Аднана Мендереса, Бюлента Эджевита или Тургута Озала!

Российское кавказоведение в постсоветский период: в поисках академической и экспертной идентичности

Краткие тезисы выступления на пленарной сессии международного круглого стола «Актуальные проблемы современного российского кавказоведения», Институт востоковедения РАН, 24.03.2025

Часть 1. Продолжение следует

1. Ключевая проблема для любой науки- определение ее предметного поля. Большая российская энциклопедия (авторы статьи выдающиеся отечественные лингвисты Михаил Алексеев (1949-2014), исследователь дагестанских языков и Георгий Климов (1928-1997), специалист по картвельским языкам) определяет кавказоведение, как «отрасль языкознания, изучающая кавказские языки; кавказское языкознание». Интересно, что Лингвистический энциклопедический словарь дает более расширительную трактовку этого научного феномена. Оно описывается, как «комплекс гуманитарных дисциплин, изучающих языки, фольклор, историю, культуру народов, говоря­щих на кавказских (иберийско-кавказских) языках». Однако сегодня историки, политологи, политические географы, изучающие разные аспекты прошлого и настоящего Кавказского региона, также идентифицируют себя, как кавказоведов. Какое же определение брать за основу?
2. Любой разговор о современном кавказоведении невозможен без уяснения научной традиции. Историография- это динамика, трансформации, инновации с опорой на апробированные наработки. И действительно, у отечественного кавказоведения во многом были лингвистические корни. Еще во времена знаменитых Академических экспедиций Иоганн Антон Гильденштедт (1745-1781) предложил классификацию кавказских языков, которая в слегка модифицированном виде вошла и в современные учебники по этнологии (этнографии) и языкознанию. Тогда же стало ясно: кавказоведение- задача государственная. Империя расширялась, новые подданные и новые территории требовали знаний и понимания. Так от языков переходили к истории, фольклору, этнографии. Образ имперского кавказоведа – исследователь в погонах. Такими были Петр Услар (1816-1875), Василий Потто («Нестор Кавказской истории», 1836-1911), Николай Дубровин (1837-1904). Русское географическое общество было основано в 1845 году (после Парижского (1821), Берлинского (1828) и Лондонского (1830)). Но первый отдел-филиал Кавказский открылся уже в 1850 году. Еще не взят Гуниб, не проведен парад на Красной поляне… Общие черты исследований того времени- акцент на «поле», прикладном характере, эмпирике (те черты, которые и сегодня определяют лучшие качества отечественного кавказоведения), акцент на державное величие («История войны и владычества русских на Кавказе» - заглавие многотомника Дубровина).
3. Советский период меняет многое, но и сохраняет многое. С приходом государственного марксизма в кавказоведение активно вошли теоретические изыскания (пускай и в вульгаризированном виде). БОльшую роль в кавказоведческих штудиях стали играть историки (не только военные, как раньше, но и гражданские, историки литературы и искусства). Появились новые темы, в науку пришли местные кадры, акцент на империи, как однозначном благе исчез. Заметим, что даже в изучении «классовой и идеологической борьбы» исследователям удавалось изучить такие явления, как генезис национализма, особенности национальной модернизации. Хотя в советские времена термины использовались другие, суть была именно в этом. Государственный характер кавказоведения сохранился при серьезных коррекциях и методологии, и идеологии. Важная особенность, связанная с советскими практиками нациестроительства- кавказоведение на «аутсорсинге», когда исследования по Грузии сосредоточились в ней самой, Армении и Азербайджана- в этих же республиках. Эти перекосы привели впоследствии к торжеству «научного национализма» и презентизму. Битвы за «аланское» и «албанское» наследие, блестяще описанные в монографиях Виктора Шнирельмана, возникли отнюдь не в годы «перестройки», а намного раньше.

Российское кавказоведение в постсоветский период: в поисках академической и экспертной идентичности

Краткие тезисы выступления на пленарной сессии международного круглого стола «Актуальные проблемы современного российского кавказоведения», Институт востоковедения РАН, 24.03.2025

Часть вторая. Окончание

1. В постсоветский период произошла демонополизация «политики памяти», она перешла на горизонтальный уровень. Архивная революция и методологическая свобода стали безусловными плюсами для ученых. Кавказоведение наряду с фольклорно-лингвистической компонентой стало также полем более активных исторических, а главное политологических, социологических исследований. Но они же показали, во-первых, методологический негативизм, сползание авторов к описательным подходам, эдакому вульгарному позитивизму. Во-вторых, новые источники открыли и новые острые темы (цена интеграции Кавказа, депортации народов, издержки советского и имперского проекта). Опыта же выработки непротиворечивых нарративов на компромиссной основе не было (да и не слишком активно его наработали за последние три с лишним десятилетия). В несколько измененном виде теперь уже на уровне республик был воспроизведен кавказоведческий «аутсорсинг», знакомый нам по советской эпохе. Как следствие, политизация науки, но уже не на марксистской, а «научно-националистической основе», активное включение фолк-хистори в конкуренцию с академической наукой (особенно по таким острым вопросам, как Кавказ в годы Великой Отечественной войне, депортации, Кавказская война, фигуры генерала Алексея Ермолова (1777-1861), имама Шамиля (1797-1871)).
2. Актуальные задачи для отечественного кавказоведения сегодня: преодоление мелкотемья, региональной замкнутости и национальной «приватизации тем». «Пятый пункт» - не главный и уж тем более не единственный критерий для исследователя, более того, знать о Дагестане, Чечне, странах Закавказья важно и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и в Сибири. Впрочем, эта закономерность работает и в обратном направлении. Важно отказаться от примитивной «ориентализации» и «примордиализации» Кавказа, перестать рассматривать его как «заповедник» традиций и пространство, свободное от любой социальной, экономической, идентитарной динамики. Не менее важная задача- методологическое освоение Кавказа. Эмпирики по региону собрано немало (и этнографической, «полевой», и архивной). Важны работы по классификации и типологизации разных процессов, сравнительные исследования по Кавказу и Центральной Азии, Кавказу и Ближнему Востоку. Локализацию необходимо преодолеть, сделав кавказоведение современной научной дисциплиной, объединяющей разные предметные поля, но фокусирующейся на одном из ключевых регионов Евразии.

Кишинев: атака на Гагаузию

1. В последний вторник марта башкан (глава) Гагаузии Евгения Гуцул была задержана на 72 часа в кишиневском аэропорту. В Молдавии она является фигурантом, как минимум, двух уголовных дел. Вопрос об аресте должен решиться в ближайшее время после предъявления Гуцул обвинений. Нет особых сомнений в том, что такое решение будет принято. Не станем давать юридическую оценку кейсу Гуцул. Тем паче, что политическая составляющая этой атаки важна не меньше (если не больше), чем формально-правовые тонкости.
2. Задержание Гуцул лишь внешне выглядит, как экспромт. Событие, скажем честно, было ожидаемым. Центральные власти Молдавии категорически не устраивала ее кандидатура, как башкана Гагаузии (этот регион и сам по себе даже без присутствия Евгении Александровна на гагаузском политическом поле у Кишинева всегда находился на особом счету). Хотя Гуцул выиграла конкурентные выборы в двух турах ее победу молдавские власти де-факто не признали. Майя Санду, заметим, до проведения судебных разбирательств и вынесения судебных решений публично обвинила Гуцул в работе на преступные группировки, а не на народ Гагаузии. В нарушение молдавского же законодательства вновь избранный башкан не была включена в состав национального правительства. Впрочем, Гуцул не оставалась в долгу. Она была частым гостем в Москве, ее славословия в адрес Владимира Путина стали общим местом в выступлениях башкана. Гуцул по итогам президентских выборов в Молдавии также усомнилась в легитимности Санду, как главы государства. Словом, у двух молдавских амазонок все было по взаимности!
3. Почему же Кишинев перешел в атаку «здесь и сейчас», а не в 2023 году после выборов в Гагаузии или в конце прошлого года, когда определилось имя старого нового молдавского президента? Ответ более или менее очевиден. Молдавия- парламентская республика. В ней президент силен лишь тогда (и стоит во главе «вертикали» лишь тогда!), когда другие ветви власти состоят сплошь из сторонников главы государства. Но шансы Санду на победу на предстоящих парламентских выборах оцениваются как не слишком высокие. Да, чисто арифметически она может выиграть. Здесь ситуация до боли похожа на положение дел в Армении: у официальных властей рейтинги падают, но оппозиция еще слабее, а склоки между ее лидерами и вовсе обнуляют возможности оппонентов проправительственных сил. Но в парламентских республиках арифметикой все дела не решаются, значит будут важны коалиции, договоренности, компромиссы. Но за все время пребывания у власти команда Майи Санду не слишком преуспела в достижении уступок и компромиссов. Если можно пройтись катком, зачем ждать элегантную карету на нескольких пассажиров?
4. После новостей из Молдовы появилось немало охотников сравнивать кишиневскую атаку сегодня с бухарестской атакой на Кэлина Джорджеску вчера. И в самом деле, в двух этих кейсах имеются общие черты, хотя имеются и существенные различия. Все-таки Гуцул в отличие от Джорджеску по преимуществу политик регионального, а не общенационального масштаба. Она, кто знает, может вырасти и выйти на молдавский уровень. Но сейчас we have what we have. Между тем, румынскую и молдавскую историю роднит одно обстоятельство принципиальной важности. Ради секьюритизации демократическими нормами, многосоставностью, плюрализмом можно легко пожертвовать. В Конституции Румынии или Молдавии ведь не сказано, что с Россией нельзя иметь дел. Но власти в двух этих странах превратили РФ в экзистенциальное инфернальное зло. Вот где широчайшее пространство для изучения внешнеполитического конструктивизма, привет Барри Бузану и всей копенгагенской школе! И ради борьбы с российским вызовом, получается, можно пока и не все, но очень многое. Даже если демократией тут не пахнет! То ли еще будет ой-ой-ой!

Армения на европейском пути

1. Национальное собрание Армении во втором (оно же окончательное) чтении поддержало (64 голоса «за» и 7 «против») законопроект «О начале процесса вступления Республики Армения в Европейский Союз". Для сравнения в первом чтении соотношение было 63 против 7. Принципиальных изменений в раскладах при голосовании при имеющемся преимуществе правящего объединения «Гражданский договор» трудно было ожидать. Экспромт был хорошо подготовленным, решение парламентариев предсказуемым.
2. Голосование в Национальном собрании 26 марта также ожидаемо получило критические оценки из Москвы. Армянским политикам напомнили, что одновременное членство в ЕАЭС и в ЕС невозможно и неприемлемо. Дальше Еревану необходимо самоопределяться. А что же в Брюсселе? Какие реакции пришли оттуда? Нил Ушаков, руководитель делегации по связям с Южным Кавказом и Мириам Лексманн, постоянный докладчик по Армении Европейского парламента излучали оптимизм. По их словам, решение армянских депутатов стало «еще одним важным шагом в уже очень прочных отношениях ЕС и Армении» и «четким выражением непоколебимой приверженности Армении нашим общим ценностям и демократическому пути страны». Что ж тут удивительного? Обычный европарламентский прогрессизм. Все так, но есть нюансы!
3. Напомню, что после того, как в первом чтении Национальное собрание Армении приняло евроинтеграционный проект, Ереван посетил Нил Ушаков (в 2009-2019 гг. он был мэром Риги). И в своем финальном выступлении по итогам визита он несколько «приземлил» армянских «еврооптимистов». «Очевидно, что Армения не вступит в Евросоюз ни в конце этого года, ни в конце следующего. Этот процесс требует времени и определенных усилий…Если какой-либо политик обещает, что Армения может вступить в Евросоюз в ближайшие годы, то у него преувеличенные ожидания. Реалистичный срок - 5, 7 или 10 лет», - резюмировал Ушаков.
4. Дальше начинаются неприятные вопросы. ЕС специально Армению не приглашал, хотя евробюрократы и парламентарии рады «прогрессу и успеху». Почему бы и нет, ведь не им же стоять перед жестким выбором между экономической выгодой от участия в ЕАЭС здесь и сейчас и заманчивыми, но не вполне ясными перспективами «процветания» в «единой Европе» в «прекрасном далеке».5, 7, 10 лет. Но что делать стране, интегрированной экономически с ЕАЭС все эти годы? Разрывать наработанные связи? Как быть с обеспечением безопасности, урегулированием конфликта с Азербайджаном, нормализацией отношений с Турцией? Все эти вопросы надо решать сегодня или завтра. И вряд ли евроинтеграция без четких обязательств и гарантий со стороны Брюсселя сделает Армению и ее граждан сильнее. И потом сильнее в чем? В плане законопослушания, развития бизнеса, в военном отношении или в дипломатическом?
5. Что в сухом остатке? Во-первых, понимание того, что любой внешнеполитический выбор- не линейка, это- «ежедневный плебисцит», если говорить словами Эрнеста Ренана. Посмотрите на соседнюю Грузию. Да и на Армению в прошлом, кстати. В свое время Ереван стоял буквально на пороге подписания Ассоциации с ЕС и едва ли не раньше Украины. Потом ситуация поменялась, сейчас она снова меняется на наших глазах. Во-вторых, для России крайне важно не отождествлять страну и определенную моду, которая утвердилась «здесь и сейчас» в Ереване. Поле для работы огромное, больше рациональности, меньше эмоций. В-третьих, важно понимание, что евроинтеграция по-пашиняновски- это не в последнюю очередь инструмент для внутриполитического позиционирования. Важно держать в тонусе свой ядровый электорат. Значит оппонентам премьера, которые иначе представляют себе будущее своей страны, критически важно показать свою эффективность. И вместо разговоров про то, «как хороши, как свежи были розы» при дедушке, предложить современную рабочую альтернативную повестку.