БТК I Боимся Тоскливого Кино
Вот приблизительно так я буду встречать брошенные в мою сторону гнилые помидоры после того, как скажу, что «Носферату» Эггерса — просто железобетонный НОРМ, с которым у меня случилась обидная эмоциональная расстыковка. Не прочувствовал ни тяжелого готического…
Подробнее о наболевшем.
Техническое исполнение «Носферату» — само воплощение элегантности. Уровень, сопоставимый с тем, что исполняли Бёртон и Любецки на «Сонной Лощине», не меньше. Но говорить о нём не хочется. Ровно как и о пристрастии Эггерса копаться в грязи и заставлять актёров говорить дохлыми наречиями. Это уже вещи само собой разумеющиеся и обсуждению не подлежащие. Потому лучше поговорим о том, как он любит скручивать людей в бараний рог.
Ведь правда: Эггерс не в первый раз демонстрирует свой недюжинный интерес к способностям человеческого тела биться в страшных конвульсиях. Для него театр стонущей плоти — важная основа киноязыка, возможность перенести гротескные образы из древних учебников и трактатов в новую форму. А в случае с «Носферату» ещё и дарит немым крикам старого ужаса вполне себе осязаемый звук.
Гиперакцентировка на телесном также трансгрессирует идеи классического хоррор-романтизма, что зачастую был посвящен сюжетам о несчастной любви благородных дев в стране теней. Образ святой, что становится объектом вожделения самого ЗЛА, у Эггерса весьма комплексный, а благодаря неожиданно техничному исполнению Депп — ещё и пронизан рвущейся во все поля дикой сексуальностью, при виде которой хочется забиться в угол и молиться. Особенно интересно вышло в кульминации, когда отбрасываемая оргазмирующим лицом тень начинает медленно искажаться и едва походить на человеческую. Мелочь, а приятно.
Другое дело, что через такую оптику CUNT Орлок (без каламбуров никак) здесь уже предстаёт фигурой не столько хтонической, а скорее иронической. Злой бывший, о котором она просит не беспокоиться. Могучий усатый чернокнижник с повадками сутенёра, который вываливает токс мерзкого собственника на весь земной шар. Образ узнаваемый, хорошо встраивающийся в данную трактовку и в целом имеющий право на жизнь. Но в силу внезапно нахлынувшей на Эггерса голливудской скромности — чувствуется он мелковато и даже схематично.
Амбициозному проекту мечты словно не хватает пьянящей амбиции, с которой можно окончательно погрузить эрос и танатос в пучины космического хоррора. И это при том, что оперирует лавкрафтианскими базисами Эггерс не хуже, чем немецкой теорией. Одна только арка падения семьи Хардингов вышла настолько показательной, что вмиг исключила за ненадобностью сцены со страдающим от эпидемии Висмаром.
Но для более точного удара в сердце не достаёт «Носферату» кровожадного цинизма, с коим можно было б утопить женские оргазмы в крысином писке чёрной чумы.
Техническое исполнение «Носферату» — само воплощение элегантности. Уровень, сопоставимый с тем, что исполняли Бёртон и Любецки на «Сонной Лощине», не меньше. Но говорить о нём не хочется. Ровно как и о пристрастии Эггерса копаться в грязи и заставлять актёров говорить дохлыми наречиями. Это уже вещи само собой разумеющиеся и обсуждению не подлежащие. Потому лучше поговорим о том, как он любит скручивать людей в бараний рог.
Ведь правда: Эггерс не в первый раз демонстрирует свой недюжинный интерес к способностям человеческого тела биться в страшных конвульсиях. Для него театр стонущей плоти — важная основа киноязыка, возможность перенести гротескные образы из древних учебников и трактатов в новую форму. А в случае с «Носферату» ещё и дарит немым крикам старого ужаса вполне себе осязаемый звук.
Гиперакцентировка на телесном также трансгрессирует идеи классического хоррор-романтизма, что зачастую был посвящен сюжетам о несчастной любви благородных дев в стране теней. Образ святой, что становится объектом вожделения самого ЗЛА, у Эггерса весьма комплексный, а благодаря неожиданно техничному исполнению Депп — ещё и пронизан рвущейся во все поля дикой сексуальностью, при виде которой хочется забиться в угол и молиться. Особенно интересно вышло в кульминации, когда отбрасываемая оргазмирующим лицом тень начинает медленно искажаться и едва походить на человеческую. Мелочь, а приятно.
Другое дело, что через такую оптику CUNT Орлок (без каламбуров никак) здесь уже предстаёт фигурой не столько хтонической, а скорее иронической. Злой бывший, о котором она просит не беспокоиться. Могучий усатый чернокнижник с повадками сутенёра, который вываливает токс мерзкого собственника на весь земной шар. Образ узнаваемый, хорошо встраивающийся в данную трактовку и в целом имеющий право на жизнь. Но в силу внезапно нахлынувшей на Эггерса голливудской скромности — чувствуется он мелковато и даже схематично.
Амбициозному проекту мечты словно не хватает пьянящей амбиции, с которой можно окончательно погрузить эрос и танатос в пучины космического хоррора. И это при том, что оперирует лавкрафтианскими базисами Эггерс не хуже, чем немецкой теорией. Одна только арка падения семьи Хардингов вышла настолько показательной, что вмиг исключила за ненадобностью сцены со страдающим от эпидемии Висмаром.
Но для более точного удара в сердце не достаёт «Носферату» кровожадного цинизма, с коим можно было б утопить женские оргазмы в крысином писке чёрной чумы.
group-telegram.com/DoubleCageRage/3167
Create:
Last Update:
Last Update:
Подробнее о наболевшем.
Техническое исполнение «Носферату» — само воплощение элегантности. Уровень, сопоставимый с тем, что исполняли Бёртон и Любецки на «Сонной Лощине», не меньше. Но говорить о нём не хочется. Ровно как и о пристрастии Эггерса копаться в грязи и заставлять актёров говорить дохлыми наречиями. Это уже вещи само собой разумеющиеся и обсуждению не подлежащие. Потому лучше поговорим о том, как он любит скручивать людей в бараний рог.
Ведь правда: Эггерс не в первый раз демонстрирует свой недюжинный интерес к способностям человеческого тела биться в страшных конвульсиях. Для него театр стонущей плоти — важная основа киноязыка, возможность перенести гротескные образы из древних учебников и трактатов в новую форму. А в случае с «Носферату» ещё и дарит немым крикам старого ужаса вполне себе осязаемый звук.
Гиперакцентировка на телесном также трансгрессирует идеи классического хоррор-романтизма, что зачастую был посвящен сюжетам о несчастной любви благородных дев в стране теней. Образ святой, что становится объектом вожделения самого ЗЛА, у Эггерса весьма комплексный, а благодаря неожиданно техничному исполнению Депп — ещё и пронизан рвущейся во все поля дикой сексуальностью, при виде которой хочется забиться в угол и молиться. Особенно интересно вышло в кульминации, когда отбрасываемая оргазмирующим лицом тень начинает медленно искажаться и едва походить на человеческую. Мелочь, а приятно.
Другое дело, что через такую оптику CUNT Орлок (без каламбуров никак) здесь уже предстаёт фигурой не столько хтонической, а скорее иронической. Злой бывший, о котором она просит не беспокоиться. Могучий усатый чернокнижник с повадками сутенёра, который вываливает токс мерзкого собственника на весь земной шар. Образ узнаваемый, хорошо встраивающийся в данную трактовку и в целом имеющий право на жизнь. Но в силу внезапно нахлынувшей на Эггерса голливудской скромности — чувствуется он мелковато и даже схематично.
Амбициозному проекту мечты словно не хватает пьянящей амбиции, с которой можно окончательно погрузить эрос и танатос в пучины космического хоррора. И это при том, что оперирует лавкрафтианскими базисами Эггерс не хуже, чем немецкой теорией. Одна только арка падения семьи Хардингов вышла настолько показательной, что вмиг исключила за ненадобностью сцены со страдающим от эпидемии Висмаром.
Но для более точного удара в сердце не достаёт «Носферату» кровожадного цинизма, с коим можно было б утопить женские оргазмы в крысином писке чёрной чумы.
Техническое исполнение «Носферату» — само воплощение элегантности. Уровень, сопоставимый с тем, что исполняли Бёртон и Любецки на «Сонной Лощине», не меньше. Но говорить о нём не хочется. Ровно как и о пристрастии Эггерса копаться в грязи и заставлять актёров говорить дохлыми наречиями. Это уже вещи само собой разумеющиеся и обсуждению не подлежащие. Потому лучше поговорим о том, как он любит скручивать людей в бараний рог.
Ведь правда: Эггерс не в первый раз демонстрирует свой недюжинный интерес к способностям человеческого тела биться в страшных конвульсиях. Для него театр стонущей плоти — важная основа киноязыка, возможность перенести гротескные образы из древних учебников и трактатов в новую форму. А в случае с «Носферату» ещё и дарит немым крикам старого ужаса вполне себе осязаемый звук.
Гиперакцентировка на телесном также трансгрессирует идеи классического хоррор-романтизма, что зачастую был посвящен сюжетам о несчастной любви благородных дев в стране теней. Образ святой, что становится объектом вожделения самого ЗЛА, у Эггерса весьма комплексный, а благодаря неожиданно техничному исполнению Депп — ещё и пронизан рвущейся во все поля дикой сексуальностью, при виде которой хочется забиться в угол и молиться. Особенно интересно вышло в кульминации, когда отбрасываемая оргазмирующим лицом тень начинает медленно искажаться и едва походить на человеческую. Мелочь, а приятно.
Другое дело, что через такую оптику CUNT Орлок (без каламбуров никак) здесь уже предстаёт фигурой не столько хтонической, а скорее иронической. Злой бывший, о котором она просит не беспокоиться. Могучий усатый чернокнижник с повадками сутенёра, который вываливает токс мерзкого собственника на весь земной шар. Образ узнаваемый, хорошо встраивающийся в данную трактовку и в целом имеющий право на жизнь. Но в силу внезапно нахлынувшей на Эггерса голливудской скромности — чувствуется он мелковато и даже схематично.
Амбициозному проекту мечты словно не хватает пьянящей амбиции, с которой можно окончательно погрузить эрос и танатос в пучины космического хоррора. И это при том, что оперирует лавкрафтианскими базисами Эггерс не хуже, чем немецкой теорией. Одна только арка падения семьи Хардингов вышла настолько показательной, что вмиг исключила за ненадобностью сцены со страдающим от эпидемии Висмаром.
Но для более точного удара в сердце не достаёт «Носферату» кровожадного цинизма, с коим можно было б утопить женские оргазмы в крысином писке чёрной чумы.
BY БТК I Боимся Тоскливого Кино
Share with your friend now:
group-telegram.com/DoubleCageRage/3167