Ну и, наконец, крайне показательно, как откровенно выражается гр. Гельфанд М.С. в том, что касается, с его точки зрения, «нормального» и «осмысленного». Судите сами. Вот его пафосно вопрошают:
«Так что же делать российским ученым, которые по разным причинам не могут или не хотят эмигрировать, оставаясь в государстве, с режимом которого они не согласны, изолированными от внешнего мира жесткими санкциями и под угрозой потенциальных преследований?»
Сама постановка вопроса, конечно же, ни разу не манипулятивна. Чешские штрайхеры даже не пытаются играть в объективность. Они не решаются показать реальные масштабы кровавости режима, не приводят десятки и сотни тысяч узников the Goolag. Они просто постулируют «угрозу потенциальных преследований». Обратите внимание на это двойное «может быть». Мало того, что преследования, в общем-то, носят ВЕРОЯТНОСТНЫЙ характер, так они ещё и не осуществляются, а так, являются. А что, оспорьте! Кто может сказать, что у гр. Гельфанда М.С. нет угрозы потенциального удара молнией? Есть ведь, правда? И не придерёшься.
Ну и, наконец, крайне показательно, как откровенно выражается гр. Гельфанд М.С. в том, что касается, с его точки зрения, «нормального» и «осмысленного». Судите сами. Вот его пафосно вопрошают:
«Так что же делать российским ученым, которые по разным причинам не могут или не хотят эмигрировать, оставаясь в государстве, с режимом которого они не согласны, изолированными от внешнего мира жесткими санкциями и под угрозой потенциальных преследований?»
Сама постановка вопроса, конечно же, ни разу не манипулятивна. Чешские штрайхеры даже не пытаются играть в объективность. Они не решаются показать реальные масштабы кровавости режима, не приводят десятки и сотни тысяч узников the Goolag. Они просто постулируют «угрозу потенциальных преследований». Обратите внимание на это двойное «может быть». Мало того, что преследования, в общем-то, носят ВЕРОЯТНОСТНЫЙ характер, так они ещё и не осуществляются, а так, являются. А что, оспорьте! Кто может сказать, что у гр. Гельфанда М.С. нет угрозы потенциального удара молнией? Есть ведь, правда? И не придерёшься.
The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup.
from ru
