👆👆👆Попутно, кстати, пан Херсонский демонстрирует и откровенную некомпетентность (как для литератора), называя Фета евреем. Мценские дворяне с полутысячелетней историей Шеншины и Шарлотта Фёт, дочь обер-кригс-комиссара Беккера из города Дармштадт, явно чего-то не знали.
Тут же он прощупывает – пока ещё очень робко, со стеснительностью курсистки, под юбку которой запускает руку первый в её жизни лихой гусар – возможность быть полезным евреем, объясняя, что «страна будет поддерживать литературу на государственном языке, это естественно. Но государство может дать поддержку русскоязычному изданию». Ну конечно же, естественно: не давать статус государственного языку, который отлично понимают все граждане страны, а говорят на момент интервью в повседневной практике – от 60 до 90%, по разным оценкам. А раз нет закона про государственный статус русского языка (десятая статья Конституции Украины? Да побоку!), то можно оправдать любое ограничение, правда? А потом и любые концлагеря для «русскоязычных», правда?
👆👆👆Попутно, кстати, пан Херсонский демонстрирует и откровенную некомпетентность (как для литератора), называя Фета евреем. Мценские дворяне с полутысячелетней историей Шеншины и Шарлотта Фёт, дочь обер-кригс-комиссара Беккера из города Дармштадт, явно чего-то не знали.
Тут же он прощупывает – пока ещё очень робко, со стеснительностью курсистки, под юбку которой запускает руку первый в её жизни лихой гусар – возможность быть полезным евреем, объясняя, что «страна будет поддерживать литературу на государственном языке, это естественно. Но государство может дать поддержку русскоязычному изданию». Ну конечно же, естественно: не давать статус государственного языку, который отлично понимают все граждане страны, а говорят на момент интервью в повседневной практике – от 60 до 90%, по разным оценкам. А раз нет закона про государственный статус русского языка (десятая статья Конституции Украины? Да побоку!), то можно оправдать любое ограничение, правда? А потом и любые концлагеря для «русскоязычных», правда?
It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from ru
