Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
85 лет Тому Джонсу. 👏🏻
Фрагмент шоу Эда Салливана от 21 апреля 1968 года, в котором именинник выступает со своим хитом «Delilah».
#ДляНастроения
Фрагмент шоу Эда Салливана от 21 апреля 1968 года, в котором именинник выступает со своим хитом «Delilah».
#ДляНастроения
8 июня 1671 года в Венеции родился Томазо Альбинони.
О жизни композитора известны лишь отдельные и довольно скудные факты. Он родился в семье богатого купца Антонио Альбинони, занимавшегося торговлей бумагой. С детства проявлял незаурядные музыкальные способности, занимался вокалом, осваивал скрипку. Свою жизнь он навсегда связал с музыкой после смерти отца в 1709 году.
С 1711 года он перестает подписывать свои сочинения «венецианский дилетант» (delettanta venete) и называет себя musico de violino («скрипач»), тем самым подчеркивая переход в статус профессионала. Где и у кого учился Альбинони — неизвестно.
Альбинони добился своей первоначальной славы как оперный композитор во многих городах Италии: Венеции, Генуе, Болонье, Мантуе, Удине, Пьяченце и Неаполе. Видимо, некоторое время он жил во Флоренции — по крайней мере, именно там в 1703 году была исполнена его опера «Гризельда». Одновременно он в большом количестве создавал инструментальную музыку. До 1705 года — писал трио сонаты и скрипичные концерты, позже — сочинял сольные сонаты и концерты для гобоя.
Насколько известно, Альбинони, в отличие от большинства композиторов того времени, не стремился получить должность при дворе или церкви, имея собственные средства и возможность независимо ни от кого сочинять музыку. В 1722 году курфюрст Баварии Максимилиан II Эмануил, которому Альбинони посвятил цикл из 12 сонат, пригласил его руководить своей оперой.
В 1742 году собрание скрипичных сонат композитора было опубликовано во Франции в виде посмертного издания, поэтому исследователи долгое время полагали, что к тому времени Альбинони был мертв. Позже выяснилось, что это не так, и он жил в Венеции в безвестности: запись из прихода Св. Варнавы, где он родился, утверждает, что маэстро умер в 1751 году «в возрасте 84 лет» (вероятно, ошибка), по всей видимости, от диабета.
После смерти композитора его личные архивы, большей частью которых были неопубликованные сочинения, попали в Саксонскую государственную библиотеку в Дрездене. Но зимой 1945 года во время авианалета союзников и бомбардировок города хранилище библиотеки было разрушено, а большая часть фондов уничтожена.
В том же году итальянский музыковед, профессор истории музыки Флорентийского университета Ремо Джадзотто решил написать биографию Альбинони и систематизировать его сохранившиеся неопубликованные работы. Тщательно разобрав то, что осталось от архивов композитора в дрезденском хранилище, Джадзотто вскоре опубликовал книгу «Tomaso Albinoni. Musico di Violino Dilettante Veneto»
В 1949-м Джадзотто заявил, что нашел фрагмент ранее неизвестного произведения Альбинони. Отрывок, опознанный как часть сонаты, включал всего шесть тактов мелодии и бассо континуо. Музыковед пообещал, что обязательно воссоздаст сочинение Альбинони, якобы датированное 1708 годом. В 1958 году он опубликовал «Адажио соль минор для струнных инструментов и органа, в основу которого были положены найденные фрагменты произведения Томазо Альбинони».
Довольно быстро композиция стала невероятно популярной. Ее сделали главной музыкальной темой фильма Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде», стали активно использовать в рекламе и различных телевизионных программах.
Под занавес жизни Джадзотто поведал совсем иную историю возникновения «Адажио»: он рассказал, что никакого фрагмента сонаты Альбинони не было и он сам сочинил это произведение.
Большинство экспертов поддерживает признание профессора, ведь никто никогда не видел отрывок рукописи. Более того впоследствии не было найдено никаких официальных записей о том, что он когда-либо находился в собрании Саксонской государственной библиотеки.
О жизни композитора известны лишь отдельные и довольно скудные факты. Он родился в семье богатого купца Антонио Альбинони, занимавшегося торговлей бумагой. С детства проявлял незаурядные музыкальные способности, занимался вокалом, осваивал скрипку. Свою жизнь он навсегда связал с музыкой после смерти отца в 1709 году.
С 1711 года он перестает подписывать свои сочинения «венецианский дилетант» (delettanta venete) и называет себя musico de violino («скрипач»), тем самым подчеркивая переход в статус профессионала. Где и у кого учился Альбинони — неизвестно.
Альбинони добился своей первоначальной славы как оперный композитор во многих городах Италии: Венеции, Генуе, Болонье, Мантуе, Удине, Пьяченце и Неаполе. Видимо, некоторое время он жил во Флоренции — по крайней мере, именно там в 1703 году была исполнена его опера «Гризельда». Одновременно он в большом количестве создавал инструментальную музыку. До 1705 года — писал трио сонаты и скрипичные концерты, позже — сочинял сольные сонаты и концерты для гобоя.
Насколько известно, Альбинони, в отличие от большинства композиторов того времени, не стремился получить должность при дворе или церкви, имея собственные средства и возможность независимо ни от кого сочинять музыку. В 1722 году курфюрст Баварии Максимилиан II Эмануил, которому Альбинони посвятил цикл из 12 сонат, пригласил его руководить своей оперой.
В 1742 году собрание скрипичных сонат композитора было опубликовано во Франции в виде посмертного издания, поэтому исследователи долгое время полагали, что к тому времени Альбинони был мертв. Позже выяснилось, что это не так, и он жил в Венеции в безвестности: запись из прихода Св. Варнавы, где он родился, утверждает, что маэстро умер в 1751 году «в возрасте 84 лет» (вероятно, ошибка), по всей видимости, от диабета.
После смерти композитора его личные архивы, большей частью которых были неопубликованные сочинения, попали в Саксонскую государственную библиотеку в Дрездене. Но зимой 1945 года во время авианалета союзников и бомбардировок города хранилище библиотеки было разрушено, а большая часть фондов уничтожена.
В том же году итальянский музыковед, профессор истории музыки Флорентийского университета Ремо Джадзотто решил написать биографию Альбинони и систематизировать его сохранившиеся неопубликованные работы. Тщательно разобрав то, что осталось от архивов композитора в дрезденском хранилище, Джадзотто вскоре опубликовал книгу «Tomaso Albinoni. Musico di Violino Dilettante Veneto»
В 1949-м Джадзотто заявил, что нашел фрагмент ранее неизвестного произведения Альбинони. Отрывок, опознанный как часть сонаты, включал всего шесть тактов мелодии и бассо континуо. Музыковед пообещал, что обязательно воссоздаст сочинение Альбинони, якобы датированное 1708 годом. В 1958 году он опубликовал «Адажио соль минор для струнных инструментов и органа, в основу которого были положены найденные фрагменты произведения Томазо Альбинони».
Довольно быстро композиция стала невероятно популярной. Ее сделали главной музыкальной темой фильма Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде», стали активно использовать в рекламе и различных телевизионных программах.
Под занавес жизни Джадзотто поведал совсем иную историю возникновения «Адажио»: он рассказал, что никакого фрагмента сонаты Альбинони не было и он сам сочинил это произведение.
Большинство экспертов поддерживает признание профессора, ведь никто никогда не видел отрывок рукописи. Более того впоследствии не было найдено никаких официальных записей о том, что он когда-либо находился в собрании Саксонской государственной библиотеки.
Forwarded from Парнасский пересмешник (Александр Радаев)
Гудящий благовест к молитве призывает,
На солнечных лучах над нивами звенит;
Даль заливных лугов в лазури утопает,
И речка на лугах сверкает и горит.
А на селе с утра идет обедня в храме:
Зеленою травой усыпан весь амвон,
Алтарь, сияющий и убранный цветами,
Янтарным блеском свеч и солнца озарен.
И звонко хор поет, веселый и нестройный,
И в окна ветерок приносит аромат…
Твой нынче день настал, усталый, кроткий брат,
Весенний праздник твой, и светлый и спокойный!
Ты нынче с трудовых засеянных полей
Принес сюда в дары простые приношенья:
Гирлянды молодых березовых ветвей,
Печали тихий вздох, молитву — и смиренье.
Троица. Иван Бунин, 1893
Илл. Троицын день, Борис Кустодиев, 1920
На солнечных лучах над нивами звенит;
Даль заливных лугов в лазури утопает,
И речка на лугах сверкает и горит.
А на селе с утра идет обедня в храме:
Зеленою травой усыпан весь амвон,
Алтарь, сияющий и убранный цветами,
Янтарным блеском свеч и солнца озарен.
И звонко хор поет, веселый и нестройный,
И в окна ветерок приносит аромат…
Твой нынче день настал, усталый, кроткий брат,
Весенний праздник твой, и светлый и спокойный!
Ты нынче с трудовых засеянных полей
Принес сюда в дары простые приношенья:
Гирлянды молодых березовых ветвей,
Печали тихий вздох, молитву — и смиренье.
Троица. Иван Бунин, 1893
Илл. Троицын день, Борис Кустодиев, 1920
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Летом 1892 года Сергей Рахманинов отправился в имение текстильного дельца Ивана Коновалова в Вичугском крае — учить его сына Александра игре на фортепиано.
Впоследствии композитор вспоминал, как после занятий ходил «на конюшню и, выбрав горячего коня, скакал вволю по степи». В 1894 году он снова гостил у Коноваловых и, несмотря на чуть было не закончившееся серьезной травмой падение с лошади, писал родным: «Пополнел, поправился, поумнел и, конечно, похорошел».
В те годы Рахманинов был увлечен цыганкой Анной Лодыженской, и это нашло отражение в его музыке. Цыганская тема — центральная и в опере «Алеко» 1892 года, и в «Каприччио на цыганские темы» 1894-го. Над обоими произведениями он работал в имении Коноваловых: оперу на пушкинский сюжет перекладывал для пения и фортепиано, а «Каприччио» сначала сочинил для фортепиано, а потом сделал версию для симфонического оркестра.
Дружба музыканта и фабриканта оказалась судьбоносной: Коновалов через свои связи помог Рахманинову покинуть революционную Россию в 1918 году.
🎵: «Каприччио» звучит в исполнении Сиднейского симфонического оркестра под управлением Владимира Ашкенази
#Интересное
Впоследствии композитор вспоминал, как после занятий ходил «на конюшню и, выбрав горячего коня, скакал вволю по степи». В 1894 году он снова гостил у Коноваловых и, несмотря на чуть было не закончившееся серьезной травмой падение с лошади, писал родным: «Пополнел, поправился, поумнел и, конечно, похорошел».
В те годы Рахманинов был увлечен цыганкой Анной Лодыженской, и это нашло отражение в его музыке. Цыганская тема — центральная и в опере «Алеко» 1892 года, и в «Каприччио на цыганские темы» 1894-го. Над обоими произведениями он работал в имении Коноваловых: оперу на пушкинский сюжет перекладывал для пения и фортепиано, а «Каприччио» сначала сочинил для фортепиано, а потом сделал версию для симфонического оркестра.
Дружба музыканта и фабриканта оказалась судьбоносной: Коновалов через свои связи помог Рахманинову покинуть революционную Россию в 1918 году.
🎵: «Каприччио» звучит в исполнении Сиднейского симфонического оркестра под управлением Владимира Ашкенази
#Интересное
Сегодня день рождения выдающегося художника-передвижника Ивана Крамского.
Несколько слов о мифе героини его картины «Неизвестная», которая в действительности была не аристократкой, а куртизанкой.
Так ее описывали многие современники Крамского — известно, например, знаменитое выражение критика Владимира Стасова «кокотка в коляске». Позднее зрители перестали считывать и язык костюма (остромодного м не принятого у аристократок), и антураж (открытая коляска, а в ней пустое место рядом), и «суть» героини полотна была утеряна.
Писатель Юрий Нагибин в своем дневнике оставил примечательную запись о репродукции картины, увиденной им в доме сторожа в Пушкинских Горах: «В избе с иконой и лампадкой висел большой портрет Пушкина, а рядом репродукция „Незнакомки“ Крамского. Хозяин уверял, что это Керн».
При этом в искусствоведческих кругах уже с конца 1930-х было известно, что героиня картины — дама полусвета. Именно так о ней отозвался сын Крамского, передавая работу в Третьяковскую галерею в 1937 году.
#Интересное
Несколько слов о мифе героини его картины «Неизвестная», которая в действительности была не аристократкой, а куртизанкой.
Так ее описывали многие современники Крамского — известно, например, знаменитое выражение критика Владимира Стасова «кокотка в коляске». Позднее зрители перестали считывать и язык костюма (остромодного м не принятого у аристократок), и антураж (открытая коляска, а в ней пустое место рядом), и «суть» героини полотна была утеряна.
Писатель Юрий Нагибин в своем дневнике оставил примечательную запись о репродукции картины, увиденной им в доме сторожа в Пушкинских Горах: «В избе с иконой и лампадкой висел большой портрет Пушкина, а рядом репродукция „Незнакомки“ Крамского. Хозяин уверял, что это Керн».
При этом в искусствоведческих кругах уже с конца 1930-х было известно, что героиня картины — дама полусвета. Именно так о ней отозвался сын Крамского, передавая работу в Третьяковскую галерею в 1937 году.
#Интересное
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Сегодня #ДляНастроения звучит фрагмент Концерта для виолончели с оркестром Роберта Шумана в исполнении Мстислава Ростроповича и Нью-Йоркского филармонического оркестра под управлением Леонарда Бернстайна.
Приятного прослушивания всем, кто не спит! ❤️
Запись 1977 года.
Приятного прослушивания всем, кто не спит! ❤️
Запись 1977 года.
9 июня 1877 года в Пизе родился Титта Руффо.
Будущий «темный баритон» родился в семье кузнеца. Его настоящее имя не Титта, а Руффо-Кафьеро. Необычны обстоятельства, при которых он его получил. Дело в том, что у отца был охотничий пес по кличке Руффо (по-итальянски «рыжик»), который умер от случайного выстрела на охоте. Когда через некоторое время в семье родился мальчик, отец, несмотря на протесты матери, назвал сына в память о любимой собаке.
Шестнадцатилетним Руффо попал в римский театр Констанци, где впервые услышал оперу «Сельская честь». После возвращения домой он так исполнил одну из запомнившихся арий, что заслужил аплодисменты соседей. «Это был мой первый успех в качестве певца», — вспоминал Титта.
Спустя годы на сцене этого театра состоится его оперный дебют. Он исполнит партию Геральда в «Лоэнгрине». Но этому успеху предшествовало безденежье в Милане, недолгое обучение в римской консерватории Санта-Чечилия (там у будущей звезды не признали таланта) и частные уроки. На сцене Титта производил ошеломляющее впечатление — как своим голосом, так и прекрасным актерским даром, благодаря которому создавал в спектаклях яркие образы.
С начала 1900-х имя Руффо стало широко известным музыкальной общественности после его блестящих выступлений в Сантьяго (1900) и Буэнос-Айресе (1902). В 1903 году он впервые спел в лондонском театре «Ковент-Гарден», а в следующем сезоне ― в миланском «Ла Скала». В США Руффо дебютировал в 1912 году (в Филадельфии), много пел в Чикаго. В Нью-Йоркской Метрополитен-опере он выступил сравнительно поздно — в 1922 году в роли Фигаро в «Севильском цирюльнике». С 1922 по 1929 год певец дал в этом театре в общей сложности 55 выступлений.
Его блестящая карьера завершилась за несколько лет до Второй Мировой войны, а в родной Италии — еще раньше. В начале 1930-х Руффо, известного своими антифашисткими взглядами, избили прямо на сцене оперы Марселя перед началом спектакля. «Королю баритонов» отказали в выступлениях везде, даже в Латинской Америке, где раньше его боготворили. За несколько лет до Второй мировой войны он вернулся на родину и был арестован. Тюрьмы удалось избежать благодаря заступничеству культурных организаций по всему миру. Остаток жизни певец провел в родной Италии. Он скончался во Флоренции от инфаркта 5 июля 1953 года.
Для своего времени Титта Руффо олицетворял новый стиль пения, в котором мощь, декламационная сила и богатый грудной тон затмили акцент предыдущего поколения на вокальном изяществе, гибкости и технической изысканности. Некоторые консервативные критики сравнивали Руффо с его элегантным итальянским предшественником Маттиа Баттистини, который был мастером бельканто и обладателем более компактного, более серебристого тембра голоса по сравнению с Руффо. Интересную особенность отметил встретивший его однажды писатель Александр Куприн — Титта легко мог имитировать голоса и манеру пения русских исполнителей и в первую очередь Федора Шаляпина.
Будущий «темный баритон» родился в семье кузнеца. Его настоящее имя не Титта, а Руффо-Кафьеро. Необычны обстоятельства, при которых он его получил. Дело в том, что у отца был охотничий пес по кличке Руффо (по-итальянски «рыжик»), который умер от случайного выстрела на охоте. Когда через некоторое время в семье родился мальчик, отец, несмотря на протесты матери, назвал сына в память о любимой собаке.
Шестнадцатилетним Руффо попал в римский театр Констанци, где впервые услышал оперу «Сельская честь». После возвращения домой он так исполнил одну из запомнившихся арий, что заслужил аплодисменты соседей. «Это был мой первый успех в качестве певца», — вспоминал Титта.
Спустя годы на сцене этого театра состоится его оперный дебют. Он исполнит партию Геральда в «Лоэнгрине». Но этому успеху предшествовало безденежье в Милане, недолгое обучение в римской консерватории Санта-Чечилия (там у будущей звезды не признали таланта) и частные уроки. На сцене Титта производил ошеломляющее впечатление — как своим голосом, так и прекрасным актерским даром, благодаря которому создавал в спектаклях яркие образы.
С начала 1900-х имя Руффо стало широко известным музыкальной общественности после его блестящих выступлений в Сантьяго (1900) и Буэнос-Айресе (1902). В 1903 году он впервые спел в лондонском театре «Ковент-Гарден», а в следующем сезоне ― в миланском «Ла Скала». В США Руффо дебютировал в 1912 году (в Филадельфии), много пел в Чикаго. В Нью-Йоркской Метрополитен-опере он выступил сравнительно поздно — в 1922 году в роли Фигаро в «Севильском цирюльнике». С 1922 по 1929 год певец дал в этом театре в общей сложности 55 выступлений.
Его блестящая карьера завершилась за несколько лет до Второй Мировой войны, а в родной Италии — еще раньше. В начале 1930-х Руффо, известного своими антифашисткими взглядами, избили прямо на сцене оперы Марселя перед началом спектакля. «Королю баритонов» отказали в выступлениях везде, даже в Латинской Америке, где раньше его боготворили. За несколько лет до Второй мировой войны он вернулся на родину и был арестован. Тюрьмы удалось избежать благодаря заступничеству культурных организаций по всему миру. Остаток жизни певец провел в родной Италии. Он скончался во Флоренции от инфаркта 5 июля 1953 года.
Для своего времени Титта Руффо олицетворял новый стиль пения, в котором мощь, декламационная сила и богатый грудной тон затмили акцент предыдущего поколения на вокальном изяществе, гибкости и технической изысканности. Некоторые консервативные критики сравнивали Руффо с его элегантным итальянским предшественником Маттиа Баттистини, который был мастером бельканто и обладателем более компактного, более серебристого тембра голоса по сравнению с Руффо. Интересную особенность отметил встретивший его однажды писатель Александр Куприн — Титта легко мог имитировать голоса и манеру пения русских исполнителей и в первую очередь Федора Шаляпина.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Титта Руффо исполняет Куплеты Эскамильо из оперы Жоржа Бизе «Кармен». 🔥
Год выпуска пластинки предположительно 1954-й.
#ДляНастроения
Год выпуска пластинки предположительно 1954-й.
#ДляНастроения
В последнее время в социальных сетях часто можно встретить запись (на картинке), в которой сообщается происхождение названий нот.
А что же на самом деле?
Знакомые нам слоговые названия — ДО РЕ МИ ФА СОЛЬ ЛЯ СИ — впервые появились в XI веке. Значит ли это, что раньше никаких нот не существовало вовсе? Совсем нет. Ранее в европейской музыке были распространены, например, буквенные обозначения звуков — сначала на основе греческого, а затем латинского алфавита. Но буквы совсем неудобно петь вслух, а кроме того с помощью букв было трудно записать многоголосное сочинение для хора.
К слову, певчие в хоре предпочитали совершенно другой способ записи музыки. Они записывали мелодии специальными значками — невмами. Невмы представляли собой разнообразные крючки и завитушки, помогавшие певцам вспоминать песнопения, которые они уже знали наизусть. Увы, невмами нельзя было зафиксировать мелодию точно, они лишь приблизительно указывали общий характер и направление мелодического движения (например, двигаться вверх или вниз). А поскольку музыки певчим церковных хоров приходилось разучивать много, нужно было искать какой-то выход. И он, хоть и не сразу, был найден.
Великое открытие совершил монах Гвидо Аретинский, предложивший вместо букв, обозначавших звуки, рисовать линии. Каждая линия означала какую-либо ноту, таких линий сначала было две, затем их стало четыре. А между линиями помещались невмы, и теперь любой певчий точно знал, в каких границах диапазона ему следует петь. Со временем невмы превратились в квадратные ноты. Читать такие ноты было гораздо удобнее, музыкальный текст стал более опрятным и наглядным. А самим нотам были присвоены новые названия. И снова эта заслуга принадлежит Гвидо Аретинскому, который заимствовал названия нот из старинного церковного гимна в честь Иоанна Крестителя.
Гимн состоит из семи строк, а мелодия каждой строки начинается на тон выше по сравнению с предыдущей. Получилось, что шесть первых строк начинаются с шести разных нот, которые и получили названия по первым слогам текста каждой строчки гимна:
Ut queant laxis
Resonare fibris
Mira gestorum
Famuli tuorum
Solve polluti
Labii reatum
Sancte Ioannes
Как видите, первые шесть строк начинаются со слогов UT, RE, MI, FA, SOL и LA. Похоже на современные ноты, не правда ли? Пусть вас не смущает самый первый слог. Он, конечно, неудобен для пения, и поэтому в XVII веке этот неудобный UT заменили на более мелодичное ДО.
Название же седьмой ступени звукоряда — СИ — тоже появилось немного позднее. Оно сложилось из начальных букв слов Святой Иоанн, то есть из седьмой строки текста того же самого гимна.
#Интересное
А что же на самом деле?
Знакомые нам слоговые названия — ДО РЕ МИ ФА СОЛЬ ЛЯ СИ — впервые появились в XI веке. Значит ли это, что раньше никаких нот не существовало вовсе? Совсем нет. Ранее в европейской музыке были распространены, например, буквенные обозначения звуков — сначала на основе греческого, а затем латинского алфавита. Но буквы совсем неудобно петь вслух, а кроме того с помощью букв было трудно записать многоголосное сочинение для хора.
К слову, певчие в хоре предпочитали совершенно другой способ записи музыки. Они записывали мелодии специальными значками — невмами. Невмы представляли собой разнообразные крючки и завитушки, помогавшие певцам вспоминать песнопения, которые они уже знали наизусть. Увы, невмами нельзя было зафиксировать мелодию точно, они лишь приблизительно указывали общий характер и направление мелодического движения (например, двигаться вверх или вниз). А поскольку музыки певчим церковных хоров приходилось разучивать много, нужно было искать какой-то выход. И он, хоть и не сразу, был найден.
Великое открытие совершил монах Гвидо Аретинский, предложивший вместо букв, обозначавших звуки, рисовать линии. Каждая линия означала какую-либо ноту, таких линий сначала было две, затем их стало четыре. А между линиями помещались невмы, и теперь любой певчий точно знал, в каких границах диапазона ему следует петь. Со временем невмы превратились в квадратные ноты. Читать такие ноты было гораздо удобнее, музыкальный текст стал более опрятным и наглядным. А самим нотам были присвоены новые названия. И снова эта заслуга принадлежит Гвидо Аретинскому, который заимствовал названия нот из старинного церковного гимна в честь Иоанна Крестителя.
Гимн состоит из семи строк, а мелодия каждой строки начинается на тон выше по сравнению с предыдущей. Получилось, что шесть первых строк начинаются с шести разных нот, которые и получили названия по первым слогам текста каждой строчки гимна:
Ut queant laxis
Resonare fibris
Mira gestorum
Famuli tuorum
Solve polluti
Labii reatum
Sancte Ioannes
Как видите, первые шесть строк начинаются со слогов UT, RE, MI, FA, SOL и LA. Похоже на современные ноты, не правда ли? Пусть вас не смущает самый первый слог. Он, конечно, неудобен для пения, и поэтому в XVII веке этот неудобный UT заменили на более мелодичное ДО.
Название же седьмой ступени звукоряда — СИ — тоже появилось немного позднее. Оно сложилось из начальных букв слов Святой Иоанн, то есть из седьмой строки текста того же самого гимна.
#Интересное
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Сегодня исполняется 95 лет со дня рождения одной из моих самых любимых французских певиц Барбары. ❤️
На этом видео 1962 года она исполняет песню «Dis, quand reviendras-tu?», вдохновленную любовью к дипломату Юберу Балле.
#ДляНастроения
На этом видео 1962 года она исполняет песню «Dis, quand reviendras-tu?», вдохновленную любовью к дипломату Юберу Балле.
#ДляНастроения
10 июня 1929 года в Москве родилась Людмила Зыкина.
На прослушивания в Хор имени Пятницкого она пришла на спор. И в итоге получила не только шесть порций мороженого, но и возможность выступать на большой сцене. Артистка говорила: «Я счастливый человек! Что бы я ни захотела в своей жизни, у меня рано или поздно исполняется».
В репертуаре певицы было около 2000 песен, но всесоюзную славу ей принесли композиции «Течет река Волга» и «Оренбургский платок».
«Мисс Волга», «Мисс Россия», «Королева русской песни» — так говорили о Зыкиной на Западе, в Японии же артистку называли «Великаншей с большим добрым сердцем». Она объездила с концертами почти сотню стран, выступала во Франции, США, Австралии, пела даже для полярников в Арктике.
Делюсь фрагментами воспоминаний о Людмиле Георгиевне ее коллег и друзей.
Дмитрий Хворостовский:
«Это всегда было пение через сердце, что характерно русскому человеку, русской культуре, русскому пению. Пение, как у Тургенева, когда человек поет через свое сердце, поглощая всех нас, завораживая всех нас».
Нани Брегвадзе:
«Люда — это великая, единственная и неповторимая певица и личность. Как она поет, такая у нее и душа — с большим размахом»
Родион Щедрин:
«Торжественный и светлый, широкий и сильный, нежный и трепетный, неповторимый зыкинский голос. Это уже очень много — не часто природа наделяет человека таким сокровищем. И этого, однако, мало. Мало, чтобы быть не просто певицей, но художником. Я убежден: Людмила Зыкина — явление в нашем искусстве. Это крупная личность, яркая индивидуальность»
Галина Вишневская:
«Она пела сердцем, это свойственно русским людям. Коренной москвичке народная напевность оказалась близка во многом потому, что родилась Зыкина в семье простых рабочих и к окончанию школы успела потрудиться у токарного станка. Работала швеей, санитаркой в подмосковном военном госпитале — там же нашла свою первую публику. В их доме пели все. Так что стать певицей — ей на роду было написано»
Марк Алмонд:
«Ради встречи с легендарной королевой русской песни я в свое время пожертвовал аудиенцией у британской королевы. От нашей встречи осталась запись замечательного дуэта песни "Только раз", в сопровождении ее собственного оркестра. Ее голос дарил такие сильные эмоции, что порой слезы невольно наворачивались на глазах»
Александра Пахмутова:
«Я много раз слышала ее вживую, была на ее концертах, она пела мои песни... Но дело не в этом. Зыкина — это сочетание всего лучшего, что есть в русском человеке. Она является олицетворением и русской души, и русской природы. Все это было в ее голосе, в ее песнях, которые она исполняла с безупречным вкусом».
Иосиф Кобзон:
«Она была русской женщиной, с которой можно было говорить на любую тему, можно было ей рассказать анекдоты. Она любила смеяться, она любила частушки. Она принесла, кроме своего таланта, национальную гордость в сердце каждого человека, проживающего в России и далеко за ее пределами».
На прослушивания в Хор имени Пятницкого она пришла на спор. И в итоге получила не только шесть порций мороженого, но и возможность выступать на большой сцене. Артистка говорила: «Я счастливый человек! Что бы я ни захотела в своей жизни, у меня рано или поздно исполняется».
В репертуаре певицы было около 2000 песен, но всесоюзную славу ей принесли композиции «Течет река Волга» и «Оренбургский платок».
«Мисс Волга», «Мисс Россия», «Королева русской песни» — так говорили о Зыкиной на Западе, в Японии же артистку называли «Великаншей с большим добрым сердцем». Она объездила с концертами почти сотню стран, выступала во Франции, США, Австралии, пела даже для полярников в Арктике.
Делюсь фрагментами воспоминаний о Людмиле Георгиевне ее коллег и друзей.
Дмитрий Хворостовский:
«Это всегда было пение через сердце, что характерно русскому человеку, русской культуре, русскому пению. Пение, как у Тургенева, когда человек поет через свое сердце, поглощая всех нас, завораживая всех нас».
Нани Брегвадзе:
«Люда — это великая, единственная и неповторимая певица и личность. Как она поет, такая у нее и душа — с большим размахом»
Родион Щедрин:
«Торжественный и светлый, широкий и сильный, нежный и трепетный, неповторимый зыкинский голос. Это уже очень много — не часто природа наделяет человека таким сокровищем. И этого, однако, мало. Мало, чтобы быть не просто певицей, но художником. Я убежден: Людмила Зыкина — явление в нашем искусстве. Это крупная личность, яркая индивидуальность»
Галина Вишневская:
«Она пела сердцем, это свойственно русским людям. Коренной москвичке народная напевность оказалась близка во многом потому, что родилась Зыкина в семье простых рабочих и к окончанию школы успела потрудиться у токарного станка. Работала швеей, санитаркой в подмосковном военном госпитале — там же нашла свою первую публику. В их доме пели все. Так что стать певицей — ей на роду было написано»
Марк Алмонд:
«Ради встречи с легендарной королевой русской песни я в свое время пожертвовал аудиенцией у британской королевы. От нашей встречи осталась запись замечательного дуэта песни "Только раз", в сопровождении ее собственного оркестра. Ее голос дарил такие сильные эмоции, что порой слезы невольно наворачивались на глазах»
Александра Пахмутова:
«Я много раз слышала ее вживую, была на ее концертах, она пела мои песни... Но дело не в этом. Зыкина — это сочетание всего лучшего, что есть в русском человеке. Она является олицетворением и русской души, и русской природы. Все это было в ее голосе, в ее песнях, которые она исполняла с безупречным вкусом».
Иосиф Кобзон:
«Она была русской женщиной, с которой можно было говорить на любую тему, можно было ей рассказать анекдоты. Она любила смеяться, она любила частушки. Она принесла, кроме своего таланта, национальную гордость в сердце каждого человека, проживающего в России и далеко за ее пределами».
Николай II и его татуировка дракона 🐉
Во время своего восточного путешествия в 1891 году будущий российский император сделал себе татуировку — черного дракона, который считается символом могущества, силы и мудрости.
В своем дневнике он записал: «16 апреля. Вторник. Проснулся с чудным днем, на берег так и манило <…>. Замечательно приятное впечатление производят улицы и дома в Нагасаки: все отлично вычищено и выглядит опрятно, любо входить в их дома; да и сами японцы и японки такой радушный и приветливый народ <…>. Вернулись на фрегат в 5 часу к чаю. <…> После обеда решился сделать себе татуировку на правой руке — дракона; это заняло ровно семь часов времени с 9 ч. вечера до 4 ночи! Довольно раз пройти чрез этого рода удовольствие, чтобы отбить охоту в себе начинать снова. Дракон вышел на славу, и рука совсем не болела!».
Такой же дракон был на теле его дальнего родственника, греческого принца Георга. Николай и Георг вместе путешествовали по Востоку. Георг сделал своего дракона у японского мастера Хоре Кио. Можно предположить, что у того же мастера татуировался и Николай. Для Георга татуировка была давней мечтой. Татуировку носил и его родственник, король Эдуард VII Английский, набивший изображение Креста крестоносцев во время посещения Иерусалима в 1862 году.
#Интересное
Во время своего восточного путешествия в 1891 году будущий российский император сделал себе татуировку — черного дракона, который считается символом могущества, силы и мудрости.
В своем дневнике он записал: «16 апреля. Вторник. Проснулся с чудным днем, на берег так и манило <…>. Замечательно приятное впечатление производят улицы и дома в Нагасаки: все отлично вычищено и выглядит опрятно, любо входить в их дома; да и сами японцы и японки такой радушный и приветливый народ <…>. Вернулись на фрегат в 5 часу к чаю. <…> После обеда решился сделать себе татуировку на правой руке — дракона; это заняло ровно семь часов времени с 9 ч. вечера до 4 ночи! Довольно раз пройти чрез этого рода удовольствие, чтобы отбить охоту в себе начинать снова. Дракон вышел на славу, и рука совсем не болела!».
Такой же дракон был на теле его дальнего родственника, греческого принца Георга. Николай и Георг вместе путешествовали по Востоку. Георг сделал своего дракона у японского мастера Хоре Кио. Можно предположить, что у того же мастера татуировался и Николай. Для Георга татуировка была давней мечтой. Татуировку носил и его родственник, король Эдуард VII Английский, набивший изображение Креста крестоносцев во время посещения Иерусалима в 1862 году.
#Интересное
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
160 лет назад в Национальном театре Мюнхена состоялась премьера оперы Рихарда Вагнера «Тристан и Изольда».
Почти все то время, что Вагнер писал «Тристана и Изольду», он жил в доме богатого цюрихского торговца Отто Везендонка, который не только погасил все долги композитора, но и поселил его поблизости, в небольшом садовом домике, который Вагнер называл «приютом на Зеленом холме».
По стечению обстоятельств жена Отто, 23-летняя Матильда, прекрасно играла на рояле и писала стихи. В ее литературно-музыкальном салоне выступал Ференц Лист, приезжавший навестить своего друга Вагнера.
Исследователи считают, что именно страстью к Матильде проникнута вся музыкальная ткань «Тристана и Изольды». В своем письме Ференцу Листу Вагнер писал: «Так как в жизни мне не дано насладиться счастьем любви, я хочу создать памятник этой прекраснейшей из грез».
Ко дню рождения Матильды Вагнер преподнес ей подарок — продирижировал в доме Везендонка песней «Грезы» в собственном переложении для скрипки и небольшого оркестра. Это был музыкальный эскиз к знаменитому дуэту из второго действия «Тристана» — апофеозу любовного томления героев. Либретто «Тристана и Изольды» Вагнер посвятил Матильде. Она отвечала: «Теперь у меня не осталось никаких желаний».
Хотя опера была завершена 6 августа 1859 года, ее премьера, при содействии друга Вагнера короля Людвига II Баварского, состоялась только через шесть лет. Первым исполнителем стал друг Вагнера, дирижер Ганс фон Бюлов.
Опера имела большой успех. На следующий год она была поставлена в рамках Байройтсткого фестиваля, после чего начала свое триумфальное шествие по лучшим сценам Европы.
📷: Артуро Тосканини дирижирует финальной арией Liebestod из оперы «Тристан и Изольда». Запись 1951 года
#ЛейтмотивДня
Почти все то время, что Вагнер писал «Тристана и Изольду», он жил в доме богатого цюрихского торговца Отто Везендонка, который не только погасил все долги композитора, но и поселил его поблизости, в небольшом садовом домике, который Вагнер называл «приютом на Зеленом холме».
По стечению обстоятельств жена Отто, 23-летняя Матильда, прекрасно играла на рояле и писала стихи. В ее литературно-музыкальном салоне выступал Ференц Лист, приезжавший навестить своего друга Вагнера.
Исследователи считают, что именно страстью к Матильде проникнута вся музыкальная ткань «Тристана и Изольды». В своем письме Ференцу Листу Вагнер писал: «Так как в жизни мне не дано насладиться счастьем любви, я хочу создать памятник этой прекраснейшей из грез».
Ко дню рождения Матильды Вагнер преподнес ей подарок — продирижировал в доме Везендонка песней «Грезы» в собственном переложении для скрипки и небольшого оркестра. Это был музыкальный эскиз к знаменитому дуэту из второго действия «Тристана» — апофеозу любовного томления героев. Либретто «Тристана и Изольды» Вагнер посвятил Матильде. Она отвечала: «Теперь у меня не осталось никаких желаний».
Хотя опера была завершена 6 августа 1859 года, ее премьера, при содействии друга Вагнера короля Людвига II Баварского, состоялась только через шесть лет. Первым исполнителем стал друг Вагнера, дирижер Ганс фон Бюлов.
Опера имела большой успех. На следующий год она была поставлена в рамках Байройтсткого фестиваля, после чего начала свое триумфальное шествие по лучшим сценам Европы.
📷: Артуро Тосканини дирижирует финальной арией Liebestod из оперы «Тристан и Изольда». Запись 1951 года
#ЛейтмотивДня
10 июня 1926 года скончался великий Антонио Гауди.
7 июня 1926 года его сбил трамвай, и архитектор пролежал некоторое время без сознания. К концу жизни он перестал следить за собой до такой степени, что извозчики приняли его за бездомного и отказали в помощи. В конечном счете Гауди был доставлен в клинику никем не опознанным и получил лишь примитивный медицинский прием.
Только на следующий день капеллан храма Саграда Фамилия нашел Гауди, но состояние мастера к тому моменту было уже критическим. Его похоронили двумя днями позже в крипте недостроенного им же храма.
Существует легенда, что такси в Барселоне имеют преимущественно черную (цвет траура) окраску с добавлением желтого цвета (цвет стыда) в память о Гауди, которого отказались везти в больницу извозчики.
#Интересное
7 июня 1926 года его сбил трамвай, и архитектор пролежал некоторое время без сознания. К концу жизни он перестал следить за собой до такой степени, что извозчики приняли его за бездомного и отказали в помощи. В конечном счете Гауди был доставлен в клинику никем не опознанным и получил лишь примитивный медицинский прием.
Только на следующий день капеллан храма Саграда Фамилия нашел Гауди, но состояние мастера к тому моменту было уже критическим. Его похоронили двумя днями позже в крипте недостроенного им же храма.
Существует легенда, что такси в Барселоне имеют преимущественно черную (цвет траура) окраску с добавлением желтого цвета (цвет стыда) в память о Гауди, которого отказались везти в больницу извозчики.
#Интересное
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Немного хорошего настроения на сон грядущий от Фрэнки Робинсона, прославившегося в 10-летнем возрасте под псевдонимом Sugar Chile благодаря своему зажигательному буги-вуги. 🔥
#ДляНастроения
#ДляНастроения