Вчера полдня ездил в Маскару, где располагалось когда-то одно из главных татарских медресе (причем это была Вятская губерния). Сейчас заканчивают реставрации мечети, 1791 год, третья, получается, по старшинству, каменная в Татарстана (после Береске и Марджани). Рядом стоит дом Утямышевых, крупные фабриканты. Мечеть Иске Таш - тоже их. Цеха Меховой фабрики во многом построены на основе мануфактуры Утямышева-Якубова-Усманова. В селе много говорили про музей, мол, экспозицию они собирают, а еще есть сохранившийся корпус второй соборной мечети.
В доме том находится школа-интернат (теперь там ничего из жилого особо нет, дети учатся в корпусах поновее). Но там уже есть небольшой музей, с сундуком на три замка, к примеру. А местный директор Шаукат Сабитов ищет мечети, которые построили Утямяшевы. Он говорит, что их было 96 (нашли 11). Марджани писал о 150, но краеведы местные считают, что первую цифру приписали случайно.
И, конечно, второй раз за год смотреть на водружение полумесяца под такбир обнадеживает.
Вчера полдня ездил в Маскару, где располагалось когда-то одно из главных татарских медресе (причем это была Вятская губерния). Сейчас заканчивают реставрации мечети, 1791 год, третья, получается, по старшинству, каменная в Татарстана (после Береске и Марджани). Рядом стоит дом Утямышевых, крупные фабриканты. Мечеть Иске Таш - тоже их. Цеха Меховой фабрики во многом построены на основе мануфактуры Утямышева-Якубова-Усманова. В селе много говорили про музей, мол, экспозицию они собирают, а еще есть сохранившийся корпус второй соборной мечети.
В доме том находится школа-интернат (теперь там ничего из жилого особо нет, дети учатся в корпусах поновее). Но там уже есть небольшой музей, с сундуком на три замка, к примеру. А местный директор Шаукат Сабитов ищет мечети, которые построили Утямяшевы. Он говорит, что их было 96 (нашли 11). Марджани писал о 150, но краеведы местные считают, что первую цифру приписали случайно.
И, конечно, второй раз за год смотреть на водружение полумесяца под такбир обнадеживает.
Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried.
from ru
