А если тебе не нравится твоя жизнь, живи по-другому!
Легко сказать… но как это, по-другому?
Кажется, для счастья есть все составляющие, но единый пазл не собирается, как ни крути.
Максим Севриновский живет жизнь одного из самых противоречивых героев советской литературы.
Сложный, неудобный, мучающийся сам и мучающий других, Виктор Зилов - нравится женщинам, умеет обходиться с начальством и добиваться своего, умен, харизматичен, ироничен.
Запутался в собственной лжи, не умеет отличить главное от неглавного в своей жизни, поглощен собственными переживаниями, эгоистичен, равнодушен и порой просто жесток по отношению к своим близким.
Утиная охота, как мечта о другой жизни, маячит перед носом с десятилетнего возраста, но так и не становится реальностью.
Жена делает аборт, отец умирает, отношения рушатся, а пропасть внутренней боли становится все шире и шире.
Максим Севриновский вскрывает внутреннюю боль своего героя, круговые мучения человека, у которого для счастья есть все, кроме самого счастья.
Ранимость и сарказм, небрежность и харизма, уверенность и уязвимость - вся многослойность Зилова просвечивает в жестах, мимике, взглядах, движениях.
Невербалика сумасшедшая. Зашкаливающая.
Абсолютно актерский спектакль.
27 сентября - премьера. Предрекаю полный sold out на долгие месяцы вперед.
А если тебе не нравится твоя жизнь, живи по-другому!
Легко сказать… но как это, по-другому?
Кажется, для счастья есть все составляющие, но единый пазл не собирается, как ни крути.
Максим Севриновский живет жизнь одного из самых противоречивых героев советской литературы.
Сложный, неудобный, мучающийся сам и мучающий других, Виктор Зилов - нравится женщинам, умеет обходиться с начальством и добиваться своего, умен, харизматичен, ироничен.
Запутался в собственной лжи, не умеет отличить главное от неглавного в своей жизни, поглощен собственными переживаниями, эгоистичен, равнодушен и порой просто жесток по отношению к своим близким.
Утиная охота, как мечта о другой жизни, маячит перед носом с десятилетнего возраста, но так и не становится реальностью.
Жена делает аборт, отец умирает, отношения рушатся, а пропасть внутренней боли становится все шире и шире.
Максим Севриновский вскрывает внутреннюю боль своего героя, круговые мучения человека, у которого для счастья есть все, кроме самого счастья.
Ранимость и сарказм, небрежность и харизма, уверенность и уязвимость - вся многослойность Зилова просвечивает в жестах, мимике, взглядах, движениях.
Невербалика сумасшедшая. Зашкаливающая.
Абсолютно актерский спектакль.
27 сентября - премьера. Предрекаю полный sold out на долгие месяцы вперед.
#утинаяохота #театрвахтангова
BY Территория света
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from ru
