Пока Олаф #Шольц видит в правом экстремизме «главную угрозу демократии», а Нэнси Фэзер под его тихое согласие развёртывает государственный аппарат репрессий, статистика федеральной прокураторы говорит сама за себя.
В 2021 году она вела 210 расследований исламистского терроризма, 10 дел против левых и 5 против правых экстремистов.
Сдругой стороны, есть данные Управления по защите Конституции. Оно зарегистрировало 22 тысячи «правых» правонарушений, 11 тысяч левых и…378 исламистских. Откуда такой разброс? Всё просто: прокуратура занимается серьезными делами, вроде терроризма. Управление же записывает в правые преступления, например, свастику на стене — согласно букве закона, это пропаганда (58% дел). А вот нарисованный серп и молот — это лишь вандализм.
Исламисты в свою очередь ничего на стенах не рисуют, а сразу занимаются массовой резнёй. В летальных исходах эта группа рекордсмен. Так же важно, что правые чаще прибегают к насилию, а левые к поджогам.
Иначе говоря, министерство явно слепо на левый глаз.
Пока Олаф #Шольц видит в правом экстремизме «главную угрозу демократии», а Нэнси Фэзер под его тихое согласие развёртывает государственный аппарат репрессий, статистика федеральной прокураторы говорит сама за себя.
В 2021 году она вела 210 расследований исламистского терроризма, 10 дел против левых и 5 против правых экстремистов.
Сдругой стороны, есть данные Управления по защите Конституции. Оно зарегистрировало 22 тысячи «правых» правонарушений, 11 тысяч левых и…378 исламистских. Откуда такой разброс? Всё просто: прокуратура занимается серьезными делами, вроде терроризма. Управление же записывает в правые преступления, например, свастику на стене — согласно букве закона, это пропаганда (58% дел). А вот нарисованный серп и молот — это лишь вандализм.
Исламисты в свою очередь ничего на стенах не рисуют, а сразу занимаются массовой резнёй. В летальных исходах эта группа рекордсмен. Так же важно, что правые чаще прибегают к насилию, а левые к поджогам.
Иначе говоря, министерство явно слепо на левый глаз.
READ MORE This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said.
from ru
