Очень давно хочу написать про свободу воли и все время откладываю, так как необъятность темы меня пугает. Поэтому мой вызов самой себе на этот вечер — прекратить прокрастинировать и сделать хотя бы первый подход к теме.
Начну с того, что мне не очень нравится постановка вопроса, если она звучит как «существует ли свобода воли?». Это, конечно, милое философское развлечение, но, честно говоря, слишком абстрактное и потому скучное. Кажется, что оно приводит только к заголовкам в кликбейтном стиле из серии: «Сапольски доказал, что свободы воли не существует!». Циничный котик во мне в ответ на такое забывает хорошие манеры и хочет в ответ задать вопрос от парня из соседнего двора: «и чо»? И вот этот вопрос кажется мне куда более интересным. Действительно, если ее нет, то что? И если она есть, то что?
А дальше все как в пари Паскаля. Если я признаю, что свободы воли нет, то, честно говоря, непонятно, зачем вообще вставать с кровати и что-то делать.
Мне кажется, что вера в свободу воли — это прежде всего вопрос про ответственность и смелость взять её на себя. Да, я не возникла из ниоткуда и не существую в вакууме. Меня определяют миллионы лет эволюции. Система вознаграждения в моем мозге регулирует уровень дофамина по тем же принципам, по которым он регулировался у первобытных млекопитающих. Это означает, что, реализуя древний механизм, обеспечивающий адаптивность и выживание успешных генов, я всегда буду страдать от неудовлетворённости и стремиться дальше. Я тянусь к сладкому и жирному, потому что тысячи лет назад калорийная пища на дороге не валялась, и если тебе повезло её встретить, надо съесть все, что сможешь. Мои ценности и верования унаследованы от семьи и рода, на них влияет история страны, они корректируются обществом и результатами эволюции культурной. Определяет ли это существенную часть моих поступков? Безусловно. Но, как говорил Франкл, свобода — это время между стимулом и реакцией. И я верю, что практика позволяет увеличивать степень этой свободы. Говоря о практике, я имею ввиду все, что позволяет развивать чувствительность и внимательность к себе и повышать, прости Господи, собственную аутентичность. Это могут быть психотерапия, медитация, тантра и вообще все, что угодно, что помогает лично вам.
Чем лучше я осознаю, что на меня влияет, чем чаще у меня получается замедляться и переходить в режим наблюдателя перед принятием решения или действием, тем большая часть моей жизни будет действительно моей.
Забавный же подытог здесь в том, что получается верить или не верить в свободу воли — это тоже выбор. Который во многом определяет все последующие выборы.
P.S. Ещё мне очень хотелось высказаться на тему того, что объяснять поведение человека только через физиологию пусть даже с приставкой «нейро» — это опасное и искусственное упрощение, но отложу эту тему на следующий раз.
Очень давно хочу написать про свободу воли и все время откладываю, так как необъятность темы меня пугает. Поэтому мой вызов самой себе на этот вечер — прекратить прокрастинировать и сделать хотя бы первый подход к теме.
Начну с того, что мне не очень нравится постановка вопроса, если она звучит как «существует ли свобода воли?». Это, конечно, милое философское развлечение, но, честно говоря, слишком абстрактное и потому скучное. Кажется, что оно приводит только к заголовкам в кликбейтном стиле из серии: «Сапольски доказал, что свободы воли не существует!». Циничный котик во мне в ответ на такое забывает хорошие манеры и хочет в ответ задать вопрос от парня из соседнего двора: «и чо»? И вот этот вопрос кажется мне куда более интересным. Действительно, если ее нет, то что? И если она есть, то что?
А дальше все как в пари Паскаля. Если я признаю, что свободы воли нет, то, честно говоря, непонятно, зачем вообще вставать с кровати и что-то делать.
Мне кажется, что вера в свободу воли — это прежде всего вопрос про ответственность и смелость взять её на себя. Да, я не возникла из ниоткуда и не существую в вакууме. Меня определяют миллионы лет эволюции. Система вознаграждения в моем мозге регулирует уровень дофамина по тем же принципам, по которым он регулировался у первобытных млекопитающих. Это означает, что, реализуя древний механизм, обеспечивающий адаптивность и выживание успешных генов, я всегда буду страдать от неудовлетворённости и стремиться дальше. Я тянусь к сладкому и жирному, потому что тысячи лет назад калорийная пища на дороге не валялась, и если тебе повезло её встретить, надо съесть все, что сможешь. Мои ценности и верования унаследованы от семьи и рода, на них влияет история страны, они корректируются обществом и результатами эволюции культурной. Определяет ли это существенную часть моих поступков? Безусловно. Но, как говорил Франкл, свобода — это время между стимулом и реакцией. И я верю, что практика позволяет увеличивать степень этой свободы. Говоря о практике, я имею ввиду все, что позволяет развивать чувствительность и внимательность к себе и повышать, прости Господи, собственную аутентичность. Это могут быть психотерапия, медитация, тантра и вообще все, что угодно, что помогает лично вам.
Чем лучше я осознаю, что на меня влияет, чем чаще у меня получается замедляться и переходить в режим наблюдателя перед принятием решения или действием, тем большая часть моей жизни будет действительно моей.
Забавный же подытог здесь в том, что получается верить или не верить в свободу воли — это тоже выбор. Который во многом определяет все последующие выборы.
P.S. Ещё мне очень хотелось высказаться на тему того, что объяснять поведение человека только через физиологию пусть даже с приставкой «нейро» — это опасное и искусственное упрощение, но отложу эту тему на следующий раз.
BY сuriosity sketches
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from ru
