Согласно хрестоматийному фрагменту из диалога Цицерона De re publica, «Государство есть достояние народа, а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов…» (De re publ. I.XXV.39). Очевидно, меж тем, что в таком виде текст Цицерона искажается практически до неузнаваемости. Основная смысловая тяжесть в пассаже сама собой падает на государство, как на наиболее смыслово нагруженный концепт, и получается, что римский оратор определяет здесь именно его. «Вопросы права», стоящие в этом же пассаже чуть ниже, также притягиваются к «государству» и читаются в совершенно определенном контексте, как система норм и правил поведения, закрепленных государством в законах и гарантированных от нарушения его силой. Понятие «народа» и просто теряется – на фоне государства и права слабому в семантическом смысле народу ничего не светит.
Однако давайте попробуем прочесть этот фрагмент на латыни: Res publica est res populi, populus autem non omnis hominum coetus quoquo modo congregatus, sed coetus multitudinis iuris consensu et utilitatis communione sociatus. При подобном прочтении в глаза сразу бросается одна вещь. В первой дефиниции слово res определяется через само себя, и, значит, реальным определяемым быть никак не может (иначе придется допустить, что Цицерон был чужд начаткам логики и не знал, что такое порочный круг). Publica – это прилагательное, следовательно, также не может служить определяемым, но лишь определением. К тому же, это слово однокоренное стоящему чуть дальше в форме родительного падежа слову populus, то есть, «народ». Таким образом, единственным реальным определяемым в этой фразе становится именно народ, а вовсе не то, что В. Горенштейн перевел понятием «государство».
С концепцией «народа» у Цицерона тоже оказывается не все понятно. Почему communio utilitatis переводится как «общность интересов» и что такое consensus iuris в ситуации отсутствия (хотя бы на уровне дефиниции) государства? Если говорить коротко, то я бы предложил следующее рассуждение. Utilitas, стоящая здесь в род. падеже единственного числа, вряд ли может быть передана словом «интересы» во множественном числе. Дело здесь не в грамматической чистоте, а в том, что при таком переводе, как мне представляется, серьезно искажается смысл, тем более, для современного читателя. Гораздо лучше, по-моему, это слово передается русским «польза» или «выгода», что сохраняет отсылку к коммерческой стороне дела и позволяет уберечься от нежелательных коннотаций. Но, и здесь возникает вопрос, в каком случае у многих людей может быть единая «общность пользы»? Представляется, что ответ на этот вопрос возможен лишь единственный. Под «людьми» Цицерон понимает, прежде всего, римских граждан и, более того, домовладык. Каждый из них имеет свой интерес и свои договоренности с теми или иными контрагентами, также входящими в состав той же гражданской общины. Соответственно, единственной «общностью» для них оказывается заинтересованность в том, чтобы их сделки работали, bona fides поддерживалась, правила общежития соблюдались – ведь при этом условии каждый из них, скорее всего, получит свою utilitas.
Согласно хрестоматийному фрагменту из диалога Цицерона De re publica, «Государство есть достояние народа, а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов…» (De re publ. I.XXV.39). Очевидно, меж тем, что в таком виде текст Цицерона искажается практически до неузнаваемости. Основная смысловая тяжесть в пассаже сама собой падает на государство, как на наиболее смыслово нагруженный концепт, и получается, что римский оратор определяет здесь именно его. «Вопросы права», стоящие в этом же пассаже чуть ниже, также притягиваются к «государству» и читаются в совершенно определенном контексте, как система норм и правил поведения, закрепленных государством в законах и гарантированных от нарушения его силой. Понятие «народа» и просто теряется – на фоне государства и права слабому в семантическом смысле народу ничего не светит.
Однако давайте попробуем прочесть этот фрагмент на латыни: Res publica est res populi, populus autem non omnis hominum coetus quoquo modo congregatus, sed coetus multitudinis iuris consensu et utilitatis communione sociatus. При подобном прочтении в глаза сразу бросается одна вещь. В первой дефиниции слово res определяется через само себя, и, значит, реальным определяемым быть никак не может (иначе придется допустить, что Цицерон был чужд начаткам логики и не знал, что такое порочный круг). Publica – это прилагательное, следовательно, также не может служить определяемым, но лишь определением. К тому же, это слово однокоренное стоящему чуть дальше в форме родительного падежа слову populus, то есть, «народ». Таким образом, единственным реальным определяемым в этой фразе становится именно народ, а вовсе не то, что В. Горенштейн перевел понятием «государство».
С концепцией «народа» у Цицерона тоже оказывается не все понятно. Почему communio utilitatis переводится как «общность интересов» и что такое consensus iuris в ситуации отсутствия (хотя бы на уровне дефиниции) государства? Если говорить коротко, то я бы предложил следующее рассуждение. Utilitas, стоящая здесь в род. падеже единственного числа, вряд ли может быть передана словом «интересы» во множественном числе. Дело здесь не в грамматической чистоте, а в том, что при таком переводе, как мне представляется, серьезно искажается смысл, тем более, для современного читателя. Гораздо лучше, по-моему, это слово передается русским «польза» или «выгода», что сохраняет отсылку к коммерческой стороне дела и позволяет уберечься от нежелательных коннотаций. Но, и здесь возникает вопрос, в каком случае у многих людей может быть единая «общность пользы»? Представляется, что ответ на этот вопрос возможен лишь единственный. Под «людьми» Цицерон понимает, прежде всего, римских граждан и, более того, домовладык. Каждый из них имеет свой интерес и свои договоренности с теми или иными контрагентами, также входящими в состав той же гражданской общины. Соответственно, единственной «общностью» для них оказывается заинтересованность в том, чтобы их сделки работали, bona fides поддерживалась, правила общежития соблюдались – ведь при этом условии каждый из них, скорее всего, получит свою utilitas.
BY Defensor
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects.
from ru
