Эннеадов

Однако дело в том, что единственное, что я смогу на это ответить — просто ещё раз указать на провал в объяснении. Цвета редуцируемы из-за структурного соответствия между воспринимаемым и тем, что «вокруг». Мы знаем их внешние корреляты: длины волн, свойства глаз, процессы в мозге. Мы можем показать, что в реальности есть нечто иное, чем цвет. К тому же, у нас есть независимые способы проверить, как видит кто-то другой.

Квалиа — не то же самое. Аналогия не срабатывает потому что непонятно почему нейронные корреляты дают такой-то феноменальный опыт, даже тогда, когда я могу на них указать. Проблема усугубляется тем, что у нас нет независимых способов проверить как переживает то же самое феноменальное состояние кто-то другой — на то оно и квалиа, чтобы быть только моим.

Если это понятно, то я могу показать куда здесь наносит удар Артём Петрович более точно. Смотрите, я говорю, что феноменальные состояния не представляют что-то ещё — они и есть сам опыт как таковой. На что он может ответить, что это обманчивое представление. Вот здесь ядро аналогии. Квалиа, как цвет, значит можно показать, что на самом деле у нас есть нейронные процессы, а иллюзия квалиа возникает из-за ошибочного представления о том, что они являются чем-то иным.

Суть же моего возражения состоит в том, что такой ошибки быть не может, потому что тогда непонятно кто ошибается и в чём именно. В случае оптических иллюзий можно сказать, что мы неверно интерпретируем стимулы: параллельные линии кажутся нам искривлёнными или статичная картинка — движущейся. Но есть объективные факты — линии параллельны, а картинка статична. Однако когда речь идёт о феноменальном состоянии, невозможно отделить сам опыт от его «неправильного представления». Если мне кажется, что я вижу искривлённые линии, то я их действительно вижу. Никакой внешний стандарт не сможет показать, что это лишь неправильное представление. Линейка, приложенная к линиям может изменить представление, но факт феноменального состояния, в котором я был и, может быть вернусь в него, когда линейку уберут не вызывает сомнения.

В этом главное отличие от цвета, который можно редуцировать до всего окружающего. Если иллюзионист утверждает, что квалиа — это «неверные представления», он должен объяснить, что именно мы на самом деле представляем и какой механизм делает наше восприятие ошибочным. Пока нет объяснительных механизмов, которые связали бы эти представления с чем-то физическим, то я буду настаивать, что неверно представлены завихрения в биосфере тонких полевых образований психофизического нексуса. Да, иллюзионизм верен — наше сознание это иллюзия, жаль что наш мозг отделяет нас от прекрасной картины, где дольмовый, джейловый и ульфировый цвета пляшут на беззащитно раскрытой нежной ладони Азатота.

Если Артём Петрович принимает иллюзионизм, то его аргумент о «неправильном представлении» феноменального сознания оказывается круговым. Он хочет сказать, что феноменальные состояния мыслятся нами как фундаментальные свойства, но это ошибка — на самом деле они являются чем-то другим, например, физическими состояниями. Однако для того, чтобы ошибка была возможна, должна существовать корректная альтернатива — то, что мы на самом деле мыслим, но интерпретируем неверно. Это ставит под сомнение саму возможность иллюзионизма как когерентной позиции, поскольку он требует обнаружить механизм ошибки там, где его, по-видимому, быть не может.

Насколько я понимаю, переводя в конце очерка, разговор в методологическую плоскость, Артём Петрович избегает многих «онтологических обвинений», которые я тут наворотил. Но методология на то и методология, чтобы не быть сильно обязательной. Зато и ошибочной она может оказаться вполне.

www.group-telegram.com/ru/enneadov.com/267

686 viewsedited  Feb 4 at 09:27

Однако дело в том, что единственное, что я смогу на это ответить — просто ещё раз указать на провал в объяснении. Цвета редуцируемы из-за структурного соответствия между воспринимаемым и тем, что «вокруг». Мы знаем их внешние корреляты: длины волн, свойства глаз, процессы в мозге. Мы можем показать, что в реальности есть нечто иное, чем цвет. К тому же, у нас есть независимые способы проверить, как видит кто-то другой.

Квалиа — не то же самое. Аналогия не срабатывает потому что непонятно почему нейронные корреляты дают такой-то феноменальный опыт, даже тогда, когда я могу на них указать. Проблема усугубляется тем, что у нас нет независимых способов проверить как переживает то же самое феноменальное состояние кто-то другой — на то оно и квалиа, чтобы быть только моим.

Если это понятно, то я могу показать куда здесь наносит удар Артём Петрович более точно. Смотрите, я говорю, что феноменальные состояния не представляют что-то ещё — они и есть сам опыт как таковой. На что он может ответить, что это обманчивое представление. Вот здесь ядро аналогии. Квалиа, как цвет, значит можно показать, что на самом деле у нас есть нейронные процессы, а иллюзия квалиа возникает из-за ошибочного представления о том, что они являются чем-то иным.

Суть же моего возражения состоит в том, что такой ошибки быть не может, потому что тогда непонятно кто ошибается и в чём именно. В случае оптических иллюзий можно сказать, что мы неверно интерпретируем стимулы: параллельные линии кажутся нам искривлёнными или статичная картинка — движущейся. Но есть объективные факты — линии параллельны, а картинка статична. Однако когда речь идёт о феноменальном состоянии, невозможно отделить сам опыт от его «неправильного представления». Если мне кажется, что я вижу искривлённые линии, то я их действительно вижу. Никакой внешний стандарт не сможет показать, что это лишь неправильное представление. Линейка, приложенная к линиям может изменить представление, но факт феноменального состояния, в котором я был и, может быть вернусь в него, когда линейку уберут не вызывает сомнения.

В этом главное отличие от цвета, который можно редуцировать до всего окружающего. Если иллюзионист утверждает, что квалиа — это «неверные представления», он должен объяснить, что именно мы на самом деле представляем и какой механизм делает наше восприятие ошибочным. Пока нет объяснительных механизмов, которые связали бы эти представления с чем-то физическим, то я буду настаивать, что неверно представлены завихрения в биосфере тонких полевых образований психофизического нексуса. Да, иллюзионизм верен — наше сознание это иллюзия, жаль что наш мозг отделяет нас от прекрасной картины, где дольмовый, джейловый и ульфировый цвета пляшут на беззащитно раскрытой нежной ладони Азатота.

Если Артём Петрович принимает иллюзионизм, то его аргумент о «неправильном представлении» феноменального сознания оказывается круговым. Он хочет сказать, что феноменальные состояния мыслятся нами как фундаментальные свойства, но это ошибка — на самом деле они являются чем-то другим, например, физическими состояниями. Однако для того, чтобы ошибка была возможна, должна существовать корректная альтернатива — то, что мы на самом деле мыслим, но интерпретируем неверно. Это ставит под сомнение саму возможность иллюзионизма как когерентной позиции, поскольку он требует обнаружить механизм ошибки там, где его, по-видимому, быть не может.

Насколько я понимаю, переводя в конце очерка, разговор в методологическую плоскость, Артём Петрович избегает многих «онтологических обвинений», которые я тут наворотил. Но методология на то и методология, чтобы не быть сильно обязательной. Зато и ошибочной она может оказаться вполне.

BY Эннеадов