Меня зовут Стас Ай Как Просто. Мне 35 лет. Я создаю многочасовые передачи в жанре аудиовизуального слабительного и прихожу домой не позднее 8 вечера. Я не курю, но иногда запиваю собачьи антидепрессанты хуевухой.
Я ложусь спать в 11 вечера, и убеждаюсь, что я получаю ровно восемь часов сна, несмотря ни на что. Выпив стакан тёплого лимонада и насладившись лучами поноса от хейтеров минут двадцать перед сном, я обычно без проблем сплю до утра. Словно ребёнок, я просыпаюсь утром, временами забывая, как правильно дышать. На моём последнем осмотре мне сказали, что процесс разжижения мозговины не усугубился — а значит, мои программы будут идти ещё дольше.
Я пытаюсь донести, что я реинкарнация пражского Голема, стендап-комик и новая Ивлеева в одном лице. Я забочусь о том, чтобы каждый враг и завистник почувствовал мою непредсказуемость — когда они знают, что я могу заработать на социализме, по полгода диссить хейтера-ноунейма и сесть за собственное пиздобольство, они начинают меня бояться. Я понял ход гения, я освоил философию Джокера-грёбаного-циника. Я отношусь к обществу с мягкой шизоиронией Гарри Дюбуа, и я знаю, что это приносит мне счастье. Хотя, если бы мне пришлось сражаться, я бы легко захуярил себя сам.
Меня зовут Стас Ай Как Просто. Мне 35 лет. Я создаю многочасовые передачи в жанре аудиовизуального слабительного и прихожу домой не позднее 8 вечера. Я не курю, но иногда запиваю собачьи антидепрессанты хуевухой.
Я ложусь спать в 11 вечера, и убеждаюсь, что я получаю ровно восемь часов сна, несмотря ни на что. Выпив стакан тёплого лимонада и насладившись лучами поноса от хейтеров минут двадцать перед сном, я обычно без проблем сплю до утра. Словно ребёнок, я просыпаюсь утром, временами забывая, как правильно дышать. На моём последнем осмотре мне сказали, что процесс разжижения мозговины не усугубился — а значит, мои программы будут идти ещё дольше.
Я пытаюсь донести, что я реинкарнация пражского Голема, стендап-комик и новая Ивлеева в одном лице. Я забочусь о том, чтобы каждый враг и завистник почувствовал мою непредсказуемость — когда они знают, что я могу заработать на социализме, по полгода диссить хейтера-ноунейма и сесть за собственное пиздобольство, они начинают меня бояться. Я понял ход гения, я освоил философию Джокера-грёбаного-циника. Я отношусь к обществу с мягкой шизоиронией Гарри Дюбуа, и я знаю, что это приносит мне счастье. Хотя, если бы мне пришлось сражаться, я бы легко захуярил себя сам.
BY Ложь постмодерна
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ru
