Хорошо, что у правильных людей дни рожденья бывают не реже чем раз в год, это морально поддерживает!

Если открываете книгу и видите, что ее перевела с французского Наталья Мавлевич, берите. Если вы любите приключения и вам интересно, как работает мастер, загляните в «Сундук Монтеня». И приходите к нам на курс художественного перевода с французского, эти семинары – гордость нашей школы. Мы счастливы поздравить сегодня Наталью Самойловну с днем рожденья! Здоровья, устойчивости в трудное время и много сил для долгой и творческой жизни!

Для желающих побродить по тг-каналам, посвященным переводу, добрые люди составили что-то вроде путеводителя. А за те каналы, что особенно приглянутся, можно и проголосовать.

Дорогие друзья, сочувствующие и нечаянные прохожие! Начинается – а для кого-то уже началась – длинная утомительная череда праздников. Во-первых, давайте постараемся за эти дни не подрастерять здоровье или его остатки, у кого что имеется. А во-вторых, как водится, насчет итогов и планов.

Честно, но при этом мягко говоря, уходящий год был так себе; если вы не согласны, я за вас очень рад. Особенно декабрь у меня вышел трудный, по объективным и субъективным причинам, потому и писал я здесь так непростительно мало (впрочем, еще одно жиденькое оправдание своего молчания надеюсь вскоре вам представить). Но было же и хорошее! Вот, например, как-то так совпало, что у всех славных людей были в этом году дни рожденья (правда, и у неславных тоже, но до них нам никакого дела нет). Новыми переводами я похвастаться не могу, тут у меня ступор продолжается, зато опробовал новый курс по изучению стиля разных писателей, и хотя прошел он не с таким блеском, как другая наша новинка, курс перевода английской поэзии под водительством Григория Кружкова, все ж таки некоторые надежды я на это новое для себя направление возлагаю. В Школе нашей, кстати, скоро будут и другие сюрпризы, и хотя не все у нас идет гладко, мы а) не сдаемся, бэ) решительно не сдаемся и цэ) сдаваться не собираемся. Относительно прочих своих планов, я, пожалуй, лучше помолчу, а то знаете как бывает: ляпнешь что-нибудь сгоряча, а потом хошь не хошь соответствуй, и вот ты уже лишился возможности проваляться весь год на диване, стараясь доплюнуть до потолка. Но какие-нибудь переводы мы с вами здесь обязательно еще поразбираем и пообсуждаем, это я могу делать и лежа.

На днях мне подвернулся томик Франкла, я решил снова его перелистать, и мне в очередной раз понравилась мировоззренческая позиция автора, которую он называл трагическим оптимизмом. Если я правильно понял, сводится она к тому, что мир наш устроен хреново, ничего хорошего (в глобальном смысле!) нас впереди не ждет, но если мы не будем оптимистами, все выйдет еще хуже. И знаете – я, пожалуй, подписываюсь. И всем, у кого тоже не хватает пороху оставаться комическими оптимистами, предлагаю заделаться трагическими. Во-первых, это вариант беспроигрышный: или мы окажемся правы, или все будет настолько хорошо, что всем, включая нас, будет чихать на наши ошибки. А во-вторых, заодно и умнее покажемся, а кому это когда мешало? Короче говоря, мы возьмем у пессимистов все, что у них есть хорошего, а все плохое оставим им.

С наступающими и одним поднаступившим!

СТИХИ ПРО ЗАЕК (№1)

Как всегда после Нового года, хочется поскорей стряхнуть с себя мандариновые шкурки (тем более что и мандарины в Москве нынче на удивление кислые, почти несъедобные) и снова прийти в обычное уныло-полурабочее состояние.

Но сначала оффтоп. В какой поразительный год мы с вами вступили! По сравнению с ним 2000-й, 2002-й и 2020-й, сбившись в кучку у параши, нервно смолят бычки. Вот смотрите: если сложить все целые числа от одного до девяти и возвести эту сумму в квадрат, получится 2025. Далее, берем кубы все тех же девяти цифр, складываем, и – о чудо! – выходит опять двадцать пять, то бишь 2025. Но и это еще не все. Разломите число 2025 пополам, сложите половинки, 20 и 25, возведите в квадрат – и…

Боже, как это прекрасно! Вот она где, царица наук, а не эта ваша литература! С одной стороны, в такой год не может не произойти чего-нибудь совершенно замечательного со знаком плюс. С другой – логично было бы на нем все и закончить. Как твердый сторонник трагического оптимизма, я считаю значительно более вероятным второй вариант, но при этом абсолютно уверен в реализации первого…

Ладно; вернемся в привычную область, где хотя бы что-то зависит от нас самих. Сейчас я с удовольствием читаю сборник «Исполнись волею моей…» Кружкова, очень кстати врученный мне автором и теперь уже вдвойне коллегой (потому что еще и по Школе) аккурат накануне праздника. Иметь некоторое представление о поэтическом переводе, всегда казавшемся мне самым трудным, самым захватывающим и самым безнадежным занятием на всем белом свете, чрезвычайно полезно и нам, которые про заек, и хотя я обнаруживаю в книжке много вполне ожидаемого, кое с чем хочется и поспорить.

Итак, о чем у нас пойдет речь? О горизонталях и вертикалях, о параллелях и меридианах перпендикулярах – иными словами, о сходствах и различиях между поэтическим и прозаическим, но все же художественным переводом. Однако прежде надо немного отдохнуть – иначе слишком велик риск переутомиться и вновь угодить в объятия к трем кислым мандаринам, которые только того и ждут.

СТИХИ ПРО ЗАЕК (№2)

Говорить о стихах можно бесконечно, о поэтическом переводе – и того дольше. Вокруг этой темы существует много категорических мнений, например: поэзия непереводима; читать стихи надо в оригинале; переводчик должен стать прозрачным стеклом; переводы должны обновляться каждые пятьдесят лет; и так далее. Опровергать их долго и скучно. (Здесь и дальше курсивом буду давать прямые цитаты из книги Кружкова.)

Сколько раз мы слышали точно такие же категорические мнения (за исключением разве что первого) и в отношении прозаического перевода? И в этом случае опровергать их точно так же долго и скучно; не будем этого делать.

При буквальном переводе мы не просто теряем важнейшие смысловые оттенки и отзвучия. Мы теряем тайну произведения, скрытую, растворенную между словами…

Что буквальный перевод плох и для прозы, доказывать ни к чему; тут параллель очевидна, хотя переводчиков прозы гораздо чаще ругают за пресловутую отсебятину. А различие тут, по-моему, состоит в следующем. При переводе прозы минимальной единицей текста, которую необходимо «переваривать» целиком, вместе со всеми оттенками, обычно служит фраза; конечно, связи между фразами тоже важны, но это, как правило, все-таки связи второго порядка. На первый взгляд кажется, что при переводе поэзии фразе должна соответствовать строка. Но в стихотворении, особенно небольшом, все переплетено так тесно уже благодаря внешним связям (рифме и размеру, если вести речь о поэзии классического типа), а внутренние связи так сильны (тут просится химическая аналогия – ковалентны, и даже хочется порассуждать об общих электронных парах, но я, пожалуй, удержусь), что эта минимальная единица, которую надо переводить как что-то цельное, обычно вырастает до размеров строфы, а то и всего стихотворения.

Этому есть убедительное экспериментальное подтверждение. Наверняка многим из вас – как и мне – попадались вкрапленные в прозу стихотворные цитаты, и наверняка многие – как и я – пытались слямзить их русскоязычный вариант из чужого перевода, уже опубликованного. Не знаю, как вам, а мне это не удавалось почти никогда. Смысл при поэтическом переводе так часто прыгает туда-сюда и при этом так часто меняет одежку, что установить взаимно однозначное соответствие между строчками оригинала и перевода практически невозможно. Из-за этого и мы, переводчики прозы, иногда волей-неволей бываем вынуждены зарифмовать строчку-другую. Некоторые так этого боятся, что бегут за помощью к знакомым поэтам, но это плохой метод: ведь чтобы попасть в точку со своим переводом пары строк, вашему приятелю, каким бы гениальным стихотворцем он ни был, нужно вникнуть во все их прозаическое окружение, а это задачка не на пять минут.

Да и вообще, нечего пускать в свою работу посторонних, даже лучших друзей. Перевод – дело сугубо личное. Помучайтесь сами. Может, в вас тоже дремлет Пушкин – так разбудите его.

СТИХИ ПРО ЗАЕК (№3)

У поэтического перевода не один родитель, а два, не одна наследственная линия, а две, переплетенные друг с другом, как спирали в двойной молекуле ДНК. Перевод существует одновременно в двух литературных традициях, более того, в двух языковых традициях. <…> То, что переводчик вносит от себя, это неизбежная плата за то, чтобы произведение продолжало жить в другом языке, в другие времена.

Качественной разницы между поэтическим и прозаическим переводом я здесь не вижу. Но дьявол прячется не в качестве, а в количестве. «Отсебятина», как холестерин, бывает хорошая и плохая. Для простоты представим себе, что мы изучаем продукцию мастеровитых переводчиков, в которой содержится пренебрежимо мало плохой отсебятины, и спросим себя, какая доля хорошей необходима удачному переводу – иначе говоря, сколько в готовом переводе остается от автора, а сколько добавляет в него (отчасти компенсируя неизбежные потери) переводчик. Ориентируясь исключительно на свои ощущения, без всяких претензий на научную обоснованность, я бы ответил так: в случае с прозаическим переводом соотношение автор – переводчик составляет примерно 70-80 к 30-20%, а в случае поэтического – примерно наоборот. (Впрочем, в больших поэмах повествовательного типа от автора остается побольше – процентов до 50).

Объяснить это различие можно двумя причинами – вернее, одной причиной с двумя следствиями. Причина: стихи гораздо крепче, чем проза, укоренены в своем языке и своей культуре (конечно, исключения, подтверждающие правило, имеются, но не будем их сейчас обсуждать). Следствие номер один: их гораздо труднее оттуда выдрать и пересадить в другую культурно-языковую почву. Следствие номер два: как бы прекрасно переводчик ни был знаком с языком оригинала, он ему не родной, и платоновскую идею, которая брезжит за текстом переводимого стихотворения, он различает как бы сквозь мутное стекло, а потому и его интерпретация этой идеи поневоле оказывается намного более субъективной, чем в случае с прозой (не говоря уж о том, что проза вообще менее «метафизична» и представить себе платоновскую идею, скажем, романа Достоевского «Бесы» несколько затруднительно).

Значит ли это, что поэтический перевод невозможен? По-моему, утверждать это при наличии большого количества прекрасных переводов стихов довольно глупо. Просто не надо требовать от переводчиков поэзии того, чего они в принципе не способны добиться, – адекватности (не случайно это лягушачье слово звучит так непоэтично). Какая разница, «настоящего» Петрарку показывает нам Мандельштам или нет, если его переводы приятно читать? Мне лично это не очень важно, тем более что реальность и вообще-то довольно загадочная штука.

Но давайте хотя бы без философии обойдемся.

#ловичертенка

16. Одним утром, одним вечером

Проснувшись одним утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели…

Кажется, даже современные физики еще не додумались до того, чтобы сделать ось времени самопересекающейся, а потому указание на количество утр выглядит здесь явно излишним. Тем не менее в переводах это попадается довольно часто. И не только с английского: перевели же название фильма Un beau matin как «Одним прекрасным утром», и ничего. Правда, зрители у нас еще и не такое видали.

Интересно, что в нашу литературу эта калька тоже проникла еще в стародавние времена, но как следует утвердиться в ней все же не сумела. Корпус показывает, что из писателей, на которых стоит обратить внимание, ее использовали Герцен (12 раз) и Салтыков-Щедрин (9 раз). «Одним вечером» тоже иногда встречается – угадайте, у кого? Правильно: у Герцена (3) и у Салтыкова-Щедрина (1). Согласитесь, что для современных переводчиков это едва ли самые подходящие ролевые модели – по крайней мере, в этом отношении.

А вот на «однажды утром» и «как-то утром» в сумме КРЯ дает уже больше тысячи употреблений. И это как раз тот случай, когда лучше не оригинальничать и не будить Герцена. Однажды утром (а может, и вечером) его уже разбудили – и чем все кончилось?

СТИХИ ПРО ЗАЕК (№4)

Поговорим об экви… о какой бы из них нам поговорить? Ну, скажем, об эквиритмичности. Сразу должен признаться, что тут я кардинально изменил свою точку зрения на поэтический перевод. Раньше мне казалось, что сохранять размер оригинала – святая обязанность переводчика и то, что Бальмонт, к примеру, сотворил с «Витязем в тигровой шкуре» есть злостное и непростительное хулиганство. Но потом я стал понимать, что размер – всего лишь одна из характеристик поэтического текста и вцепляться в него мертвой хваткой значит упускать из виду целое. (Однако же то, что Бальмонт сотворил с Руставели, по-прежнему остается злостным и непростительным хулиганством.) Вот и Кружков в своей книге несколько раз приводит примеры замены оригинального размера переводимого стихотворения – а именно ямба, которым написано подавляющее большинство англоязычных стихов, – на другой, лучше вписывающийся в нашу поэтическую традицию и заодно позволяющий решить еще кое-какие важные переводческие задачи. Часто этим новым размером оказывается трехсложник – дактиль или анапест.

Ну а при чем тут проза? При том, что качественная проза тоже обычно в той или иной степени ритмизована, хотя ее ритмический рисунок не так симметричен и не так четко выражен, как в стихах. Если стихотворение классического типа похоже на кристалл с правильной решеткой, то проза представляет собой не аморфное тело, а что-то вроде недорасплавленной смеси кристаллов, в которой то и дело попадаются их обломки. Сложный ритм прозы, ее внутреннюю музыку хорошие переводчики обычно воспроизводят не сознательно, а чутьем, и стихотворные вкрапления в переводе, конечно, оказываются при этом совсем другими по своим формальным признакам, включая и размер.

Проиллюстрирую все эти странные рассуждения зачином «Повести о двух городах» Диккенса – тем самым, которое я разбирал в своей собственной книжке, одноименной с этим каналом. Вот оно:

It was the best of times, it was the worst of times, it was the age of wisdom, it was the age of foolishness, it was the epoch of belief, it was the epoch of incredulity, it was the season of Light, it was the season of Darkness, it was the spring of hope, it was the winter of despair…

Посмотрите внимательно: это почти чистый ямб. Почти – потому что не будь в нем необходимых и по-своему вполне гармоничных перебоев, Диккенсу стоило бы сменить фамилию на Байрон. И задается этот размер (как и в стихах) уже с самого начала длиной английских слов, в большинстве своем односложных: it was the best of times, it was the worst of times… Русские же слова в среднем длиннее, и вот что выходит в переводе у бабушки Блока (красноречивое совпадение!) Бекетовой:

Это было лучшее из всех времен, это было худшее из всех времен; это был век мудрости, это был век глупости; это была эпоха веры, это была эпоха безверия; это были годы света, это были годы мрака…

Размер здесь пляшет гораздо сильнее, чем в оригинале, но уже стартовое «это было…» задает не двухсложник, а трехсложник – анапест:

Это бЫло [ведь] лУчшее Из всех времЕн, это бЫло [ведь] хУдшее Из всех времЕн…

Потом он сильно расшатывается и в какой-то момент вдруг перескакивает в хорей:

Это бЫли гОды свЕта, Это бЫли гОды мрАка… –

но трудно спорить с тем, что проза и дальше остается очевидно ритмизованной. Не будет в переводе этого сложного, пусть и ломающегося, ритма – не будет и Диккенса.

Надеюсь, что теперь тем переводчикам, которых пугали явные стихотворные цитаты в прозе, будет немножко легче с ними справляться. Оказывается, кое-что мы уже умеем – осталось только научиться рифмовать...

Листая словарь сленга перед тем, как отдать его в хорошие руки, наткнулся на такой пример употребления фразового глагола fool around:

I told you not to fool around with that gun; now you've shot Aunt Bessie.

По-моему, ничуть не хуже детских ботиночек Старика Хэма! Эти микроновеллы замечательны тем, что открывают самый широкий простор для читательского, так сказать, сотворчества. Тетю Бесси можно вообразить себе милой старушкой, или заложницей, которую охраняют в расчете на большой выкуп, или просто кошкой, а преступника - трехлетним пацаном с водяным пистолетом (shot ведь не обязательно насмерть) или только что отсидевшим третий срок бандюганом в наколках.

Если кто знает или сам может придумать хорошие рассказики из одной-двух фраз, покидайте в комменты, потренируем воображение 🙂

Для меня это, наверно, главный итог первого цикла моего курса о стиле. Но писательские кухни хранят еще много секретов. Приходите, поищем их вместе.
https://gorky.media/context/student-antona-chehova/

Дорогие все, праздники окончательно отшумели, а стало быть, самое время поделиться с вами своими страхами и сомнениями планами на будущее (как будто бывают планы на прошлое!). Провожая год предыдущий, я не стал их конкретизировать, поскольку убоялся связанной с этим ответственности, а теперь думаю, что если ничего не наметишь, так ничего и не сделаешь. Но первым делом я хотел бы поприветствовать новичков, пришедших сюда с «Горького»»; это ценное пополнение, и я продолжаю гордиться своей ролью пищинки (от слова «пищать»), на которой нарастает жемчужина нашего весьма профессионального и притом в лучшем смысле любительского сообщества. Должен только предупредить их, а также напомнить старожилам, что канал этот ведется в маниакально-депрессивной манере и приступы лихорадочной активности перемежаются здесь периодами унылого молчания с легким гробовым оттенком.

Так вот, о планах. Основной работой для меня по-прежнему остаются семинары в «Азарте»; скоро мы торжественно объявим о старте нового семестра (и там будет как минимум одна хорошая новость), но вообще-то прием тестовых заданий уже идет, и сам я готов вести три группы: начинающих переводчиков с английского (как всегда, пополам с Голышевым), продолжающих переводчиков (или тоже с Голышевым, или один – это, как всегда, пока неясно) и новый цикл курса о стиле. Два первых формата для нас традиционные, тут все без изменений, а вот в третью группу я приглашаю и новеньких, и тех, кто уже помог мне этот новый курс немножко обкатать (именно благодаря им на «Горьком» и вышли две мои статьи). При этом возвращаться к уже изученным авторам мы будем, только если «старичков» в группе не окажется, а может, и в этом случае не вернемся: уж больно хочется повозиться с теми писателями, которых мы еще не трогали. Надеюсь, по итогам этих занятий будут появляться и новые публикации на «Горьком». А если удастся провести два-три таких курса, все это, возможно, сложится и в более широкую картину: уже сейчас в тумане начинает вырисовываться что-то вроде общих законов стиля, но разогнать этот туман можно только с помощью практического материала, который лучше всего нарабатывается в приятной компании. Кстати, одна просьба к тем, кто у нас уже учился (в любой группе) и может – а главное, хочет – повторить: пожалуйста, сообщайте об этом не нам, ведущим семинаров, и не где придется, а Юле по адресу Школы [email protected], потому что именно там происходит весь учет и контроль и формируются группы.

Список книжек о переводе и не только, которые я хотел бы написать, но ленюсь, отмазываясь перед собой тем, что мне типа некогда, включает в себя пять пунктов: говорю об этом в расчете на то, что мне станет стыдно и я всерьез возьмусь хотя бы за одну из них. Перевести что-нибудь хорошее тоже хочется, но этому продолжает мешать утрата той способности надолго переселиться в созданный автором мир, без которой качественного перевода получиться не может. А утрата эта, в свою очередь, объясняется чувством, что весь наш обычный мир катится к едрене фене, уже гостеприимно распахнувшей ему навстречу свои объятия; боюсь, что с этим чувством придется жить до тех пор, пока она эти объятия не сомкнет.

Разные проблемы перевода постараюсь обсуждать тут по мере сил; называйте их в чате. Ваши предыдущие пожелания я помню, но, увы, не на любую тему могу сказать что-нибудь толковое: например, я читаю очень мало современных переводов, безобразно редко слушаю посвященные переводу подкасты, и вообще роль универсального критика-обозревателя мне не по зубам. Но про что знаю, про то буду писать, а вы спорьте.

С тем и поехали в 2025-й. Посмотрим, что он, хитрец такой, нам приготовил.

Ах да! Еще я планирую выучить три новых языка и слетать на Луну.

А вот и обещанный сюрприз - гвоздь нашего очередного сезона! 🙂
Тест на страничке Школы

После долгого перерыва мы возобновляем КУРС ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПЕРЕВОДА с НЕМЕЦКОГО! Вести семинар будет Анна Кукес, автор многочисленных переводов классиков и современников, доцент кафедры германской филологии РГГУ, преподаватель немецкого языка и литературы немецкоязычного пространства, теории и практики перевода, лауреат премии им. Соломона Апта, номинант на премию «Просветитель. Перевод» (2021) и, конечно, член Гильдии мастеров литературного перевода.
Информация на сайте perevodasart.ru появится в скором времени, а пока не теряйте времени и садитесь за перевод тестового задания (текст в следующем посте). Переводы присылайте по адресу [email protected] до 10 февраля. Новый сезон открываем сказкой!

Послушал вчерашний открытый вебинар CWS с Александром Филипповым-Чеховым и Ритой Ключак (ссылку не даю, но найти легко) и удивлен скорее тем, что кое с чем из услышанного я вдруг оказался согласен – например, со взаимовыгодной необходимостью делать пробный перевод перед заключением договора с издательством. Почти по всем остальным пунктам мы с Александром катастрофически расходимся во взглядах (что для нас обоих давно не секрет), но по одной из затронутых на этом вебинаре тем мне все же захотелось высказаться, поскольку она занимала меня и раньше.

Издатели, сказал Александр, решительно предпочитают молодых, начинающих переводчиков старым и опытным, потому что первые 1) горят желанием переводить, 2) делают это быстрее, 3) гораздо лучше стариков знают иностранный язык, 4) технически подкованы, тогда как 99% опытных не способны правильно отформатировать свой текст (видимо, до сих пор пишут при свечах гусиным пером) и 5) меньше капризничают во всех отношениях. Спорить со всеми этими доводами кажется мне бессмысленным (замечу только, что многие из моих знакомых издателей с ними не согласятся), но я бы выделил из них зерно, которое и впрямь интересно обсудить, а именно: компенсирует ли опыт утрату молодого задора, или, формулируя это иначе, каков оптимальный возраст для занятий переводом?

В двух словах, оставив в стороне понятные субъективные различия, я бы ответил на это так. У молодых действительно есть очевидные преимущества; они и правда энергичнее и азартнее старикашек… простите, устал, пойду вздремну.

Ну вот, отдохнул, попил чайку с таблетками, продолжаю. По-моему, молодым и горячим не хватает двух важных вещей. Во-первых, житейского опыта (не буду объяснять, зачем он нужен, я про это писал в книжке), а во-вторых – именно что технической подкованности, под которой я понимаю не столько компьютерную грамотность (хотя она тоже никому не мешает) и даже не столько владение профессиональными приемами (а их, видит бог, чертова туча), сколько актерскую привычку влезать в чужую шкуру, перестраиваться на чужой лад – а это ведь тоже профессиональный навык, который приобретается не то чтобы сразу. Да, нехватка опыта (любого) отчасти компенсируется азартом и чутьем, врожденной способностью к имитации, у кого она есть, – но где тут найти оптимальный баланс? Как обычно, где-то посередине. Пардон май френч, но не зря же кто-то умный (и, подозреваю, довольно старый) грустно сказал: si jeunesse savait, si vieillesse pouvait!

А что говорит практика? Кажется, все по-настоящему крутые переводчики начинали довольно ярко и почти всегда с книжки, которая им ужасно нравилась – в этом случае азарт, подкрепленный, как бы это сказать, генетической предрасположенностью, и вправду может заменить многое. Но все же по произведению количества на качество самый продуктивный возраст – средний, лет сорок плюс-минус десять… нет, двадцать… так, стоп. Но и старичков, несмотря на их немощь и капризы, я бы оптом списывать в утиль не стал.

В общем, вы меня поняли. Пойду вздремну.

Ну вот, now it's official. Репостните, пожалуйста, кому не лень.

Друзья, мы открываем набор на весенний семестр! Предлагаем онлайн-курсы художественного перевода с английского, французского, немецкого и итальянского языков (проза), а также перевода французской и английской поэзии. Занятия ведут лучшие мастера своего дела, опытные преподаватели – Виктор Голышев и Владимир Бабков (английская проза), Наталья Мавлевич (французская проза), Анна Кукес (немецкая проза), Анна Ямпольская (итальянская проза), Елена Баевская (французская поэзия), Григорий Кружков (английская поэзия).
Чтобы записаться на курс, пришлите тестовое задание (https://perevodasart.ru/test/) по адресу [email protected] до 15 февраля

И еще такое у нас есть

Дополнение к предыдущему анонсу:

Курс Владимира Бабкова "Как писать с(т)ильно" - изучение литературной техники, анализ особенностей стиля русско- и англоязычных авторов; разбираясь в тонкостях хорошей прозы, вы будете оттачивать свой авторский стиль.

А также курс Натальи Мавлевич - сравнительной грамматики французского и русского языков в применении к художественному переводу. Иначе говоря, как привести в соответствие грамматические особенности французской и русской художественной прозы.

Подробнее на странице https://perevodasart.ru/i-course