ПАПОЧКА, НЕ УХОДИ

Четырехлетняя девочка из России зарабатывает больше чем директор завода. И уже попала в список молодых миллионеров.

Ее зовут Ева,
ей четыре года,
и она — в Forbes.
В номинации «Новые медиа».

Четыре года.

Когда мне было четыре, я ел пенопласт.
Когда мне было четыре, я учился не ковырять в носу в общественных местах.

Ева в четыре года монетизирует эмоции.
Пока ее ровесники-вундеркинды учат буквы, Ева учит мир заказывать туры в Дубай.

Ее папа не ходит на работу, потому что его работа — быть милым фоном в ролике про пельмени. Она говорит в кадре: «Папочка, не уходи», — и у папочек по всей стране внутри взрывается 100 тонн нераспакованных травм.

Миллионы людей ежедневно следят за ее нехитрым реалити. В чем же контентная политика Евы? Если коротко: шашлык, пельмени, папа.

У нее есть рилсы, где она философствует.
Про любовь.
Про дружбу.
Про невозможность уснуть без курдючного жира.
И все это — в Instagram*, где мои собственные посты про поэта Айзенберга набирают шесть лайков.

КАК ПОПАЛА В ФОРБС

Ева родилась в Екатеринбурге, городе, где обычно рождаются комбинаты и хоккеисты.
Она впорхнула в список Форбс на сахарных крылышках лайков. Почти за год девочка набрала больше миллиона подписчиков. У нее есть ролики по 20, 60 и 80 миллионов просмотров.

Ева из тех уникальных детских блогеров, которые делают контент не для ровесников, а для аудитории 18-44. Тут Льюис Кэрролл хищно облизнулся и подписался с пяти фейковых аккаунтов.

ЧТО ДЕЛАЕТ В КАДРЕ

Она пробует пельмени, салаты, выпечку, рыбу, мясо.
Все страны, все блюда, все вкусы.
Без капризов, без «фу», без классической детской истерики на лук.
36 миллионов собрал рилс, где девочка говорит папе, что не может уснуть и просит заказать шашлык.

При этом Ева комментирует свои видео так, что кажется, за кадром сидит со сценарием Виктор Пелевин. В комментариях взрослые мужики пишут: «Да у меня в 45 словарный запас меньше».

Дети, зрелые не по годам, отдельная ниша популярного детского контента. Талант продюсера (родителя) — вовремя заметить в своем ребенке этот парадокс: милая внешность и взрослая речь.

РЕКЛАМА

Сейчас блог монетизируется через рекламу.
85% ее аудитории — взрослые. Ты седой дядька, платишь ипотеку, ЖКХ и покупаешь рекламу у четырехлетки. Рилс за 350 тысяч рублей, серия сторис за 200 тысяч рублей.
А еще она в своем блоге продвигает бизнес-туры на кабриолете по Дубаю за 350 долларов.

ПРОДЮСЕРСКИЕ СЕКРЕТЫ

А теперь о том, почему «Проект Ева» работает.
Потому что есть правильный персонаж — ребенок с манифестом.
Мир устал от взрослых и теперь доверяет детям.
Взрослые стали большими детьми и ждут, что четырехлетняя девочка объяснит им, что такое дружба, любовь и тар-тар из ягненка.

Алгоритм инсты* любит честность.
Видео с ночным шашлыком? 36 миллионов?
Да потому что все мы когда-то хотели мяса ночью.

Продюсерски все идеально:
Вечер
Нежность
Мясо
Милота
Усталый отец
И вишенка: «папа, не уходи»

Это не просто контент.
Это финальная сцена фильма — осталось только подложить музыку Coldplay.

Формат:
Теплый голос
Отец с глазами «я спать хотел, но ладно»
Монтаж с юмором
И все это за 13 секунд

Ева — это daily show.
Папа в кадре — триггер.
Фраза про любовь — виральность.
Пельмени — удержание.

Хочешь себе такую Еву?
Не заставляй ребенка быть кем-то.
Найди в нем то, что и так есть.
Не снимай 2 часа подряд.
Снимай 3 минуты — но честно.

Не бойся говорить о простом.
Пельмени — это новый TED.
А твой ребенок — медиа.

Раньше родители говорили детям: «Иди читай!»
Теперь дети говорят родителям: «Иди смотри рилс».

Ангельское лицо, остроумные комментарии, и один папа, который четко понял, где заканчивается детство и начинается медиабизнес.

PS
В четыре года я попытался покрестить кота.
В четыре года я продал дедушкину челюсть за вкладыш.
В четыре года я лизнул морозилку и просидел два часа, пока мать не пришла с работы.

Зато у меня было детство!
Но, сука, не было айфона и ютуба, а то бы я быстро это все монетизировал.

*Запрещен в РФ и признан экстремистским

Из нашей серии «Посты, ведущие в запой».

Иногда я думаю:
а вдруг все великие мысли были придуманы не в рыцарских замках и библиотеках,
а в скучных маршрутках,
на грязных кухнях,
или в очереди за пивом?
И тогда становится легче:
можно быть усталым, нелепым, неуклюжим — и все равно родить что-то настоящее.
Хотя бы внутри себя.

Рыболовно-философский журнал «Грузило» представляет!

Сегодня у нас премьера рубрики «Грузило», в которой я буду по-продюсерски разбирать для вас «хиты» и «хуки» Баха, Джойса, Стравинского, Бодлера, Босха.
В ход пойдут приемы светлого и темного продюсирования.
Заранее извиняюсь перед теми, кто зашёл к нам только на шашлычок.

Рыболовно-философский журнал «Грузило» представляет:

ПОЛКОВНИКУ НИКТО НЕ ПИКНЕТ

«Пройдет много лет, и, стоя у стены в ожидании расстрела, полковник Аурелиано Буэндиа вспомнит тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед».
«Сто лет одиночества»

Это был хук.
Фраза как выстрел.
У Чехова ружье висит на стене до третьего акта. У Маркеса оно уже выстрелило. В тебя.

Что объединяет блокбастер на Netflix, хайповый тикток и первую строчку романа Маркеса? Все трое цепляют сразу. До того как включился анализ.

Посмотрим на культуру глазами продюсера.

Буэндиа стоял у стены — и вспоминал лед.

Когда мы говорим, что строчка великая, это означает, что она нас взломала. Притянула к себе. Да простит нас всех товарищей Сталин, но писатель это не «инженер человеческих душ». Писатель – инженер притяжения.

Роман «Сто лет одиночества» был написан в 1967 году, а его первая фраза до сих пор сидит в нашей голове.

Иногда строчка работает сильнее всей книги. Потому что она короче — и ближе к нерву.

Сейчас шаг за шагом разберем, почему фраза Маркеса захватывает — и не отпускает.

Этой фразой Маркес не открывает дверь — он захлопывает ее за нами.
Это не вступление, нет.
Это ударная сцена, после которой ты собираешь свои виниры по всей улице Молдагуловой.
И сразу задаются три жанра: семейная сага, революционная драма и метафизическая притча.

Перед нами готовый трейлер для Берлинского кинофестиваля:
детская память, магия первого впечатления, роковая развязка.
Никаких спецэффектов. Только мастерство рассказчика.

Фраза не называет катастрофу.
А ты уже лежишь, обведённый мелом.
У Netflix это называется «завести сюжет за 8 секунд».

Этот же эффект работает в первой сцене сериала «Наследники», когда Логан теряет ориентацию в своей квартире. Зритель еще не знает, кто он, но уже побаивается, что ему скажут «fuck off».

Как могла бы сказать Анна Ахматова: люблю литературу, где герой появляется сразу мертвым. Так меньше претензий.

Буэндиа стоял у стены — и вспоминал лед.

Так вспоминают не события —
так вспоминают всю свою нелепую жизнь.

Здесь в одной фразе помещается вечность:
прошлое («тот далекий вечер»),
настоящее («вспомнит»),
будущее («перед расстрелом»).

А еще в этой фразе есть миф.
Человек перед смертью вспоминает, как впервые увидел лед.
Почему лед? Потому что это чудо для мальчишки, выросшего среди пыли и мандариновых косточек.
А еще — лед исчезает, как исчезает все, что когда-то казалось вечным.

В детстве, будучи слабоумным, я какое-то время думал, что «лед» у Маркеса — это фруктовое мороженое.

Стоя у стены в ожидании расстрела.

Эта фраза создает миф.
Ты еще не знаешь, кто такой Буэндиа.
Но ты уже чувствуешь, что он легенда.
Сначала миф, потом детали
(как говорил профессор Гаспаров в первую брачную ночь).

В литературе это работает так: товарняк сшиб Анну Каренину прежде, чем она успела обматерить Толстого.

А в кино это — летящие по небу брюки из сериала «Во все тяжкие». Это первая сцена: брюки летят в небе. Никаких титров, никаких пояснений. Но ты уже никуда не сбежишь.

Буэндиа стоял у стены — и вспоминал лед.

Копирайтер бы заорал:
«Маркес сделал идеальный лид-магнит: первая строчка создает дефицит времени и обещание боли».

Мне было четырнадцать. Или двенадцать. Я тогда часто врал, чтобы было драматичней. Отец дал мне эту книгу со словами: тебе все равно делать нечего. Я прочитал первую фразу — и закрыл.
Я лежал в темноте, почти не дыша, и чувствовал, будто это меня поставили к той самой стене. Хотя моя стена граничила с туалетом. А в нашем туалете меня бы никто не расстрелял.
Одной строчкой Маркес уложил меня на лопатки. Я заучил эту фразу наизусть и еще целый год выебывался перед девочками.
Но до сих пор путаю, где ударение в фамилии Буэндиа.

Помню только, что не там, где мне его хочется поставить.

Когда я только пришёл в холдинг «Профмедиа», меня познакомили с Дашей Пугачёвой. Сказали: она у нас главный по измерениям. Если хочешь узнать рейтинги, пиши ей.

А рейтинги — данные динамичные. Надо мониторить каждый день. Ну, я и мониторил. Писал ей каждое утро:

— Даш, какие у нас рейтинги?
— Даш, ну как там цифры?

На пятый день — тишина.

Я снова пишу:
— Даш, рейтинги какие?

Молчание.

— Даш?

Ничего.

— Слышь, Пугачева! Ты чего выёбываешься? Рейтинги у нас какие?

И тут приходит ответ:

— Колюша…?

Я отправил sms не той Пугачёвой.

Что вы там говорили про схему Нетфликса «заведи сюжет за 8 секунд?»

Сегодня мне прислали сценарий. Начинается так:
«До взрыва оставалось 2 секунды. Снежана сняла трусы. В них был чип».