Сегодня только один кадр, зато какой! Возможно, один из самых гипнотических и вместе с тем самых зловещих в истории кино.
Его история довольно банальная: понятно, что в кадре не реальное тело, а снимали все на студии с манекеном под водой. Особенным его делает музыка — в сцене играет грустный вальс финского композитора Яна Сибелиуса, который создает неземное и одновременно очень трагичное настроение. А в конце сцены музыка незаметно переходит в христианский гимн, который мелодически принадлежит главному злодею фильма, что выглядит и звучит очень мрачно.
«Ночь охотника» в целом пример поздней рецепции немецкого экспрессионизма в голливудском кино, и этот кадр особенно показателен. Здесь нет острой геометрии декораций или изломанных теней. Напротив, зловещая нереальность задается плавными линиями и мягким, рассеянным светом, который разливается по всему кадру.
Целиком сцену можно посмотреть тут. В свое время фильм не оценили, но сегодня он считается классикой ужасов.
Сегодня только один кадр, зато какой! Возможно, один из самых гипнотических и вместе с тем самых зловещих в истории кино.
Его история довольно банальная: понятно, что в кадре не реальное тело, а снимали все на студии с манекеном под водой. Особенным его делает музыка — в сцене играет грустный вальс финского композитора Яна Сибелиуса, который создает неземное и одновременно очень трагичное настроение. А в конце сцены музыка незаметно переходит в христианский гимн, который мелодически принадлежит главному злодею фильма, что выглядит и звучит очень мрачно.
«Ночь охотника» в целом пример поздней рецепции немецкого экспрессионизма в голливудском кино, и этот кадр особенно показателен. Здесь нет острой геометрии декораций или изломанных теней. Напротив, зловещая нереальность задается плавными линиями и мягким, рассеянным светом, который разливается по всему кадру.
Целиком сцену можно посмотреть тут. В свое время фильм не оценили, но сегодня он считается классикой ужасов.
And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. He adds: "Telegram has become my primary news source." At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from ru
