Telegram Group & Telegram Channel
«Три скрипа»

Двадцатый выпуск. О премии «Большая книга»


– Они писать не умеют.

– Зато ты умеешь! Только ты, Чинаски, умеешь писать!

– Да, я таков.

Ч. Буковски «Женщины»


Премию «Большая книга» я перестал воспринимать всерьез 15 лет назад, когда ее получил Владимир Маканин за плохо написанный (даже на скорую руку состряпанный) роман «Асан». Судя по всему, к печати книгу готовили спешно, так что второстепенный персонаж Снегирёв при линейном развитии сюжета пять раз без каких-либо авторских пояснений поменял звание с сержанта на ефрейтора и обратно.

В «Асане» есть невероятно дурные даже для постсоветской прозы словосочетания вроде «танк повторял каждое микродвижение БМДэшки» и «самый главный» (как вам такая тавтология, друзья?). В отличие от книг, попадающих в рубрику «Три скрипа», «Асан» я после первой страницы не бросил. Скрипит книжка от начала и до конца.

С той поры я за «Большой книгой» не следил, а на минувшей неделе случайно увидел шорт-лист (https://www.group-telegram.com/kniga_katrin/2490) и обнаружил там три романа из числа тех, первые страницы которых мы с вами читали. Это «Чагин» Евгения Водолазкина, «Оккульттрегер» Алексея Сальникова и «Выше ноги от земли» Михаила Турбина. После изучения шорт-листа я из любопытства ознакомился с началом еще одного попавшего в финал текста – романа Евгения Кремчукова «Волшебный хор».

Три из этих четырех книг начинаются откровенно плохо. М. Турбин, например, продемонстрировал неспособность считать до двух, описав, как его герой остался один и принялся гладить руку ребенка (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/639).

Е. Кремчукову редактор, главный редактор и два корректора, видимо, не сумели объяснить, что в словосочетании «местные достопримечательности», которое можно встретить в первом предложении романа «Волшебный хор», слово «местные» лишнее, потому что достопримечательности являются местными априори, если не сказано, что они привозные (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/908).

А. Сальников в «Оккульттрегере» тоже оказался неспособен без ошибок досчитать до двух, а еще обнаружил незнание правил расстановки тире и двоеточия (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/720).

На этом фоне начало «Чагина» смотрится лучше, но Е. Водолазкину или его редактору не хватило последнего прочтения текста перед публикацией, вследствие чего в романе с избытком встречаются лишние слова, которые можно было бы выбросить без потери смысла (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/620).

Об остальных попавших в финал «Большой книги-2023» текстах я судить не берусь, поскольку не читал их. Однако постараюсь ознакомиться еще с несколькими, так как меня занимает один вопрос.

Вопрос этот вот какой: пишет ли кто-то из пары сотен миллионов носителей русского языка хорошую художественную прозу? Даже проще: неужели никто не в состоянии хотя бы начать художественный текст на русском, не сев в лужу?

Здесь я выношу за скобки себя любимого, поскольку аксиома «Князь Процент пишет хорошие тексты» науке неизвестна.

Кроме того, я, в отличие от рассказчика книги «Алмазный мой венец», не делаю сокровенной тайны из того, что не талантлив. А еще у меня нет ни литературного, ни филологического образования. И я никогда не зарабатывал на жизнь литературным трудом.

Однако должны же существовать талантливые и, быть может, даже соответствующим образом выученные в университетах люди, которые способны писать хорошую художественную прозу на русском языке.

Ау, талантливые и способные, где вы? Я натуральным образом днем с огнем ищу человека (точнее говоря, книгу). Вопию в пустыне. И не предлагайте мне прозу Алексея Иванова – сперва хотя бы научите его писать диалоги лучше, чем это делают люди в пубертате (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/697).

Если ответ на поставленный выше вопрос о носителях языка отрицательный, то возникает вопрос еще более интересный: как так вышло, что никто больше не пишет хорошую художественную прозу на этом вашем великом и могучем русском языке?

А к «Большой книге» и вовсе никаких претензий, ведь на безрыбье тоже надо кого-то награждать.



group-telegram.com/knyazprocent/915
Create:
Last Update:

«Три скрипа»

Двадцатый выпуск. О премии «Большая книга»


– Они писать не умеют.

– Зато ты умеешь! Только ты, Чинаски, умеешь писать!

– Да, я таков.

Ч. Буковски «Женщины»


Премию «Большая книга» я перестал воспринимать всерьез 15 лет назад, когда ее получил Владимир Маканин за плохо написанный (даже на скорую руку состряпанный) роман «Асан». Судя по всему, к печати книгу готовили спешно, так что второстепенный персонаж Снегирёв при линейном развитии сюжета пять раз без каких-либо авторских пояснений поменял звание с сержанта на ефрейтора и обратно.

В «Асане» есть невероятно дурные даже для постсоветской прозы словосочетания вроде «танк повторял каждое микродвижение БМДэшки» и «самый главный» (как вам такая тавтология, друзья?). В отличие от книг, попадающих в рубрику «Три скрипа», «Асан» я после первой страницы не бросил. Скрипит книжка от начала и до конца.

С той поры я за «Большой книгой» не следил, а на минувшей неделе случайно увидел шорт-лист (https://www.group-telegram.com/kniga_katrin/2490) и обнаружил там три романа из числа тех, первые страницы которых мы с вами читали. Это «Чагин» Евгения Водолазкина, «Оккульттрегер» Алексея Сальникова и «Выше ноги от земли» Михаила Турбина. После изучения шорт-листа я из любопытства ознакомился с началом еще одного попавшего в финал текста – романа Евгения Кремчукова «Волшебный хор».

Три из этих четырех книг начинаются откровенно плохо. М. Турбин, например, продемонстрировал неспособность считать до двух, описав, как его герой остался один и принялся гладить руку ребенка (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/639).

Е. Кремчукову редактор, главный редактор и два корректора, видимо, не сумели объяснить, что в словосочетании «местные достопримечательности», которое можно встретить в первом предложении романа «Волшебный хор», слово «местные» лишнее, потому что достопримечательности являются местными априори, если не сказано, что они привозные (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/908).

А. Сальников в «Оккульттрегере» тоже оказался неспособен без ошибок досчитать до двух, а еще обнаружил незнание правил расстановки тире и двоеточия (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/720).

На этом фоне начало «Чагина» смотрится лучше, но Е. Водолазкину или его редактору не хватило последнего прочтения текста перед публикацией, вследствие чего в романе с избытком встречаются лишние слова, которые можно было бы выбросить без потери смысла (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/620).

Об остальных попавших в финал «Большой книги-2023» текстах я судить не берусь, поскольку не читал их. Однако постараюсь ознакомиться еще с несколькими, так как меня занимает один вопрос.

Вопрос этот вот какой: пишет ли кто-то из пары сотен миллионов носителей русского языка хорошую художественную прозу? Даже проще: неужели никто не в состоянии хотя бы начать художественный текст на русском, не сев в лужу?

Здесь я выношу за скобки себя любимого, поскольку аксиома «Князь Процент пишет хорошие тексты» науке неизвестна.

Кроме того, я, в отличие от рассказчика книги «Алмазный мой венец», не делаю сокровенной тайны из того, что не талантлив. А еще у меня нет ни литературного, ни филологического образования. И я никогда не зарабатывал на жизнь литературным трудом.

Однако должны же существовать талантливые и, быть может, даже соответствующим образом выученные в университетах люди, которые способны писать хорошую художественную прозу на русском языке.

Ау, талантливые и способные, где вы? Я натуральным образом днем с огнем ищу человека (точнее говоря, книгу). Вопию в пустыне. И не предлагайте мне прозу Алексея Иванова – сперва хотя бы научите его писать диалоги лучше, чем это делают люди в пубертате (https://www.group-telegram.com/ru/knyazprocent.com/697).

Если ответ на поставленный выше вопрос о носителях языка отрицательный, то возникает вопрос еще более интересный: как так вышло, что никто больше не пишет хорошую художественную прозу на этом вашем великом и могучем русском языке?

А к «Большой книге» и вовсе никаких претензий, ведь на безрыбье тоже надо кого-то награждать.

BY Князь Процент


Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260

Share with your friend now:
group-telegram.com/knyazprocent/915

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from ru


Telegram Князь Процент
FROM American