ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества:
Сегодня - первый рабочий день последнего квартала 2022 г., и именно он, на мой взгляд, определит экономические итоги года. СВО и санкции, к удивлению многих экспертов, не обрушили российскую экономику: прогнозы снижения ВВП, составлявшие в начале марта 10-12%, к началу сентября в большинстве случаев были скорректированы до 4-4,5%. Цены стабилизировались, массовой безработицы не случилось; и население, и бизнес несколько успокоились – однако и мобилизация, и глобальная экономическая конъюнктура могут актуализировать весенние прогнозы.
Осень и начало зимы пройдут в России под влиянием трёх главных факторов.
Во-первых, мобилизация нанесла мощный удар по бизнесу. Экономика потеряет около 300-400 тыс. самих мобилизованных, 400-700 тыс. бежавших за границу и не менее 2 млн. скрывающихся внутри страны. Эти потери составляют не менее 10% занятых в экономике мужчин, и последствия их выпадения из активной жизни мы увидим довольно скоро. При этом катастрофы отдельных бизнесов большинством населения не будут восприниматься как кризис: это будет похоже не на отлупляющуюся краску на деревянной стене, которая всем заметна, а на протачивание её короедом, которого до поры до времени не видно. Однако, я бы сказал, что мобилизация обойдётся российской экономике в 3-5% потерянного ВВП.
Во-вторых, в этом квартале фактически прекратится экспорт газа из России в Европу; с 5 декабря будет введено нефтяное эмбарго ЕС; с высокой степенью вероятности основные покупатели российской нефти договорятся о «ценовом потолке» при её покупке. Помимо этого, резкое замедление мировой экономики продолжит давить на сырьевые цены (они опустились уже до $85/бар. и практически наверняка продолжат опускаться). В итоге экспорт из России в декабре сократится, как минимум, на 40-45% по сравнению с показателями мая-июня, со всеми вытекающими последствиями. Экономика начнёт снова ощущать недостаток ликвидности, который был временно незаметен из-за весенней политики Банка России.
В-третьих, падение бюджетных доходов станет ещё более быстрым, чем то, которое наблюдалось в последнее время (в третьем квартале доходы федерального бюджета снизятся не менее чем на 25% по сравнению со вторым [до 5,2 с 6,85 трлн. рублей], а в четвёртом они могут упасть до 4,5-4,7 трлн.). Ответом станет резкое повышение налогов (уже говорят о дополнительных сборах 1,4 трлн. рублей с нефтегазового сектора, 300-500 млрд. - с угольщиков и металлургов, да и о повышении социальных платежей). Это станет дополнительным фактором, толкающим экономику «в тень», а новые военные и полувоенные расходы заведут бюджет по итогам года в гораздо больший дефицит, чем даже озвученные А.Силуановым «более 0,9%» ВВП.
Кризис 2022 года стал в России вторым рукотворным кризисом за последние десять лет. Я даже не говорю о санкциях и автаркии – наше собственное правительство старательно разрушает экономику изнутри, и оно действует в этом намного решительнее, чем его геополитические противники. Экономика и бизнес сопротивляются спаду, но Кремль, как может показаться, наносит новый удар в тот самый момент, когда ситуация начинает стабилизироваться. И если перспектива его победы над украинской армией покуда не является очевидной, то в его победе над российской экономикой я уже не сомневаюсь.
ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества:
Сегодня - первый рабочий день последнего квартала 2022 г., и именно он, на мой взгляд, определит экономические итоги года. СВО и санкции, к удивлению многих экспертов, не обрушили российскую экономику: прогнозы снижения ВВП, составлявшие в начале марта 10-12%, к началу сентября в большинстве случаев были скорректированы до 4-4,5%. Цены стабилизировались, массовой безработицы не случилось; и население, и бизнес несколько успокоились – однако и мобилизация, и глобальная экономическая конъюнктура могут актуализировать весенние прогнозы.
Осень и начало зимы пройдут в России под влиянием трёх главных факторов.
Во-первых, мобилизация нанесла мощный удар по бизнесу. Экономика потеряет около 300-400 тыс. самих мобилизованных, 400-700 тыс. бежавших за границу и не менее 2 млн. скрывающихся внутри страны. Эти потери составляют не менее 10% занятых в экономике мужчин, и последствия их выпадения из активной жизни мы увидим довольно скоро. При этом катастрофы отдельных бизнесов большинством населения не будут восприниматься как кризис: это будет похоже не на отлупляющуюся краску на деревянной стене, которая всем заметна, а на протачивание её короедом, которого до поры до времени не видно. Однако, я бы сказал, что мобилизация обойдётся российской экономике в 3-5% потерянного ВВП.
Во-вторых, в этом квартале фактически прекратится экспорт газа из России в Европу; с 5 декабря будет введено нефтяное эмбарго ЕС; с высокой степенью вероятности основные покупатели российской нефти договорятся о «ценовом потолке» при её покупке. Помимо этого, резкое замедление мировой экономики продолжит давить на сырьевые цены (они опустились уже до $85/бар. и практически наверняка продолжат опускаться). В итоге экспорт из России в декабре сократится, как минимум, на 40-45% по сравнению с показателями мая-июня, со всеми вытекающими последствиями. Экономика начнёт снова ощущать недостаток ликвидности, который был временно незаметен из-за весенней политики Банка России.
В-третьих, падение бюджетных доходов станет ещё более быстрым, чем то, которое наблюдалось в последнее время (в третьем квартале доходы федерального бюджета снизятся не менее чем на 25% по сравнению со вторым [до 5,2 с 6,85 трлн. рублей], а в четвёртом они могут упасть до 4,5-4,7 трлн.). Ответом станет резкое повышение налогов (уже говорят о дополнительных сборах 1,4 трлн. рублей с нефтегазового сектора, 300-500 млрд. - с угольщиков и металлургов, да и о повышении социальных платежей). Это станет дополнительным фактором, толкающим экономику «в тень», а новые военные и полувоенные расходы заведут бюджет по итогам года в гораздо больший дефицит, чем даже озвученные А.Силуановым «более 0,9%» ВВП.
Кризис 2022 года стал в России вторым рукотворным кризисом за последние десять лет. Я даже не говорю о санкциях и автаркии – наше собственное правительство старательно разрушает экономику изнутри, и оно действует в этом намного решительнее, чем его геополитические противники. Экономика и бизнес сопротивляются спаду, но Кремль, как может показаться, наносит новый удар в тот самый момент, когда ситуация начинает стабилизироваться. И если перспектива его победы над украинской армией покуда не является очевидной, то в его победе над российской экономикой я уже не сомневаюсь.
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from ru
