Привет всем! На связи один из организаторов «современных либертарных», которому приспичило написать о переживаемом касаемо секции (дисклеймер: сейчас будет патетично). Пока мы разбираемся с видеозаписями и другими пост-векторными вопросами, позволю себе занять эфир со словами ошеломлённости.
Главное ощущение — ощущение открывшегося окна, хлынувшего в помещение свежего воздуха; и скажу совсем уж преступную вещь, которое может вызвать непонимание у недобравшихся до секции: ощущение совместного выхода на какой-то пока неизведанный следующий уровень. Мне самому удаётся писать это с трудом, руку одёргивает внутренний серолицый циник-постанархист, но если и писать о случившемся в четверг+пятницу — то писать честно и наивно.
Для меня годами искомым было событие-прорыв, которое преобразует систему координат, актуализирует невозможное. Собирает ту самую субъектность («необходимого субъекта — коллективного субъекта — не существует, однако этот кризис, как и все прочие стоящие перед нами глобальные кризисы, требует его конструирования» — это пишет Марк Фишер). Мы постоянно тянемся куда-то в его сторону, сбиваемся в свои кружки, команды и аффинити-группы, вертим в руках конструкторы из фасилитации, медиации, книжек, игр, ивентов, теорий, кооперации, интервенций — и в середине очередной весны вдруг через привычный шум как бы случайно* прорезается оно — многоголосье, полифония. Мария Рахманинова подмечает и выявляет это новое звучание в своём открывающем рассказе про анархистскую педагогику.
*на самом деле неслучайно, а огромными общими усилиями; конечно, прежде всего здесь я говорю горячее спасибо моим коллегам, всем докладчицам и докладчикам, всем гостям и гостьям, и сообщникам во всех смыслах
Повсеместное впечатление, слышимое то тут, то там: «такого раньше не было».
На второй день мы попадаем в комически огромный зал «Гайдар» — из-за, казалось бы, вынужденных перестановок. За день зал наполняется соразмерными ему десятками живых лиц, рук, голосов — и становится нашим. За окном, как говорят, девятибалльный шторм. В малодоступном лиминальном пространстве с необлицованной лестницей и обстановкой на манер парламента («разучредительное собрание») мы все вместе с вами создаём автономную зону — не фигуральную, а воплощённую. Делаем то, что казалось относящимся к табу — табу, негласно окружающим жизнь либертария или анархистки в 2к24.
Кажется, главное: нарушено было секретное табу на то, чтобы быть друг с другом рядом в таких количествах и качествах. Ещё одно: табу быть настолько видимыми для других не в качестве диковинки или карикатуры. Чтобы вместо «нас мало и мы никому не интересны» можно было всерьёз думать такие простейшие вещи, как «нас много и мы видны» или даже «нас много и будет больше» — и не чувствовать горькой иронии как первого рефлекса на подобные фразы. Пётр Рябов завершает свой вступительный доклад ситуационистским лозунгом: «мы должны стать такими же радикальными, как сама реальность». Как я сейчас думаю, это касается и того, насколько радикальна явившая себя на секции реальность сложившегося многоголосья, интереса и критики, освобождённого пространства, честной заботы, раскрепощения и смелой шутки.
Для меня пока это всё новое и непонятное, и совершенно непохожее на то, что было до — «маятник качнулся в правильную сторону». Если вы вдруг чувствуете то же самое — давайте прислушиваться, вглядываться, принюхиваться, двигаться наощупь в новом ландшафте. Если не чувствуете — мы приглашаем вас к этому чувству. Не теряя осмотрительности и умения ступать бесшумно, может быть, пора наконец выходить из нашего анархического «гетто» в город:лес за его пределами, выползать из спячечных нор в неожиданно просторные залы и под открытое небо — не вечно же нам ютиться в подвалах. При всей моей любви к нашим подвалам — пускай они будут колыбелью и убежищем, но не загоном и резервацией. Земля гораздо привольней, и в наши сумки помещается гораздо больше, чем мы думали. Идёмте с нами!
Привет всем! На связи один из организаторов «современных либертарных», которому приспичило написать о переживаемом касаемо секции (дисклеймер: сейчас будет патетично). Пока мы разбираемся с видеозаписями и другими пост-векторными вопросами, позволю себе занять эфир со словами ошеломлённости.
Главное ощущение — ощущение открывшегося окна, хлынувшего в помещение свежего воздуха; и скажу совсем уж преступную вещь, которое может вызвать непонимание у недобравшихся до секции: ощущение совместного выхода на какой-то пока неизведанный следующий уровень. Мне самому удаётся писать это с трудом, руку одёргивает внутренний серолицый циник-постанархист, но если и писать о случившемся в четверг+пятницу — то писать честно и наивно.
Для меня годами искомым было событие-прорыв, которое преобразует систему координат, актуализирует невозможное. Собирает ту самую субъектность («необходимого субъекта — коллективного субъекта — не существует, однако этот кризис, как и все прочие стоящие перед нами глобальные кризисы, требует его конструирования» — это пишет Марк Фишер). Мы постоянно тянемся куда-то в его сторону, сбиваемся в свои кружки, команды и аффинити-группы, вертим в руках конструкторы из фасилитации, медиации, книжек, игр, ивентов, теорий, кооперации, интервенций — и в середине очередной весны вдруг через привычный шум как бы случайно* прорезается оно — многоголосье, полифония. Мария Рахманинова подмечает и выявляет это новое звучание в своём открывающем рассказе про анархистскую педагогику.
*на самом деле неслучайно, а огромными общими усилиями; конечно, прежде всего здесь я говорю горячее спасибо моим коллегам, всем докладчицам и докладчикам, всем гостям и гостьям, и сообщникам во всех смыслах
Повсеместное впечатление, слышимое то тут, то там: «такого раньше не было».
На второй день мы попадаем в комически огромный зал «Гайдар» — из-за, казалось бы, вынужденных перестановок. За день зал наполняется соразмерными ему десятками живых лиц, рук, голосов — и становится нашим. За окном, как говорят, девятибалльный шторм. В малодоступном лиминальном пространстве с необлицованной лестницей и обстановкой на манер парламента («разучредительное собрание») мы все вместе с вами создаём автономную зону — не фигуральную, а воплощённую. Делаем то, что казалось относящимся к табу — табу, негласно окружающим жизнь либертария или анархистки в 2к24.
Кажется, главное: нарушено было секретное табу на то, чтобы быть друг с другом рядом в таких количествах и качествах. Ещё одно: табу быть настолько видимыми для других не в качестве диковинки или карикатуры. Чтобы вместо «нас мало и мы никому не интересны» можно было всерьёз думать такие простейшие вещи, как «нас много и мы видны» или даже «нас много и будет больше» — и не чувствовать горькой иронии как первого рефлекса на подобные фразы. Пётр Рябов завершает свой вступительный доклад ситуационистским лозунгом: «мы должны стать такими же радикальными, как сама реальность». Как я сейчас думаю, это касается и того, насколько радикальна явившая себя на секции реальность сложившегося многоголосья, интереса и критики, освобождённого пространства, честной заботы, раскрепощения и смелой шутки.
Для меня пока это всё новое и непонятное, и совершенно непохожее на то, что было до — «маятник качнулся в правильную сторону». Если вы вдруг чувствуете то же самое — давайте прислушиваться, вглядываться, принюхиваться, двигаться наощупь в новом ландшафте. Если не чувствуете — мы приглашаем вас к этому чувству. Не теряя осмотрительности и умения ступать бесшумно, может быть, пора наконец выходить из нашего анархического «гетто» в город:лес за его пределами, выползать из спячечных нор в неожиданно просторные залы и под открытое небо — не вечно же нам ютиться в подвалах. При всей моей любви к нашим подвалам — пускай они будут колыбелью и убежищем, но не загоном и резервацией. Земля гораздо привольней, и в наши сумки помещается гораздо больше, чем мы думали. Идёмте с нами!
🦌 UN JOUR JE SERAI DE RETOUR PRÈS DE TOI
🫀Мы вернёмся — событие продолжается.Спасибо!
BY Современные либертарные теории и практики
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike.
from ru
