Про наблюдателей
Мой взгляд всегда притягивали произведения с посторонним наблюдателем. Речь не о оправданных сюжетом свидетелях, например, пастухах, увидевших новорожденного Христа. Интересны посторонние персонажи, которых автор вводит в произведение.
По идее они тоже должны восприниматься как очевидцы событий. Однако на меня это производит обратный эффект. Семья Корнаро из мраморной ложи смотрит на извивающуюся Терезу Бернини, знать XV века ведет свои разборки перед бичеванием Христа Пьеро делла Франческа. Возникает эффект просмотра новостей из далекого прошлого с репортером-пересказчиком. Магия достоверности уменьшается.
Такого не происходит с Караваджо. Он суров и оттого более достоверен в изображении казни Иоанна Крестителя. Эффект взгляда из XVII века в сконструированное прошлое ощущается чуть меньше. Зато чувствуется "правильная" сплавленность евангельской линии и реальности XVII века. Смерть — все еще обыденность на заднем дворе. За ней можно наблюдать из окошка то ли таверны, то ли тюрьмы — замены крепости Махерон, где был казнен Креститель.
Традиция свидетеля
Посторонний наблюдатель в картине — не изобретение Возрождения. Так делали еще в античной вазописи, когда за сценой мифа мог наблюдать незначительный персонаж, как бы свидетельствуя происходящее.
Bзучая сцены Страстей Христовых XVI века, я заметила, что во многих бичеваниях появляется такая фигура (часто в тюрбане). Она появляется в окошке на картине Лукаса Кранаха Старшего. Фигура явно относится к категории негативных персонажей, о чем говорит тюрбан. В пору, когда восточное = вражеское из-за войн с турками, он был маркером малоприятных личностей.
Композиция
На эти сумбурные размышления меня натолкнула абсолютно формальный знак равенства и личное ощущение от работ Караваджо и Пьеро делла Франческа. Обе разделены пополам так, что "свидетель/и" занимают половину картины. Их место важно. В одном случае, свидетель присутствует реально, а во втором очевидцы подчеркнуто отделены не только перспективным сокращением и светотеневой разработкой, но и пятнадцатью веками. Ведь по одной из версий, в картине Пьеро главный персонаж — центральная фигура из трех мужчин, Оддантонио да Монтефельтро, убитый заговорщиками герцог Урбино. А свидетель — Христос.
#живопись #гравюра
Мой взгляд всегда притягивали произведения с посторонним наблюдателем. Речь не о оправданных сюжетом свидетелях, например, пастухах, увидевших новорожденного Христа. Интересны посторонние персонажи, которых автор вводит в произведение.
По идее они тоже должны восприниматься как очевидцы событий. Однако на меня это производит обратный эффект. Семья Корнаро из мраморной ложи смотрит на извивающуюся Терезу Бернини, знать XV века ведет свои разборки перед бичеванием Христа Пьеро делла Франческа. Возникает эффект просмотра новостей из далекого прошлого с репортером-пересказчиком. Магия достоверности уменьшается.
Такого не происходит с Караваджо. Он суров и оттого более достоверен в изображении казни Иоанна Крестителя. Эффект взгляда из XVII века в сконструированное прошлое ощущается чуть меньше. Зато чувствуется "правильная" сплавленность евангельской линии и реальности XVII века. Смерть — все еще обыденность на заднем дворе. За ней можно наблюдать из окошка то ли таверны, то ли тюрьмы — замены крепости Махерон, где был казнен Креститель.
Традиция свидетеля
Посторонний наблюдатель в картине — не изобретение Возрождения. Так делали еще в античной вазописи, когда за сценой мифа мог наблюдать незначительный персонаж, как бы свидетельствуя происходящее.
Bзучая сцены Страстей Христовых XVI века, я заметила, что во многих бичеваниях появляется такая фигура (часто в тюрбане). Она появляется в окошке на картине Лукаса Кранаха Старшего. Фигура явно относится к категории негативных персонажей, о чем говорит тюрбан. В пору, когда восточное = вражеское из-за войн с турками, он был маркером малоприятных личностей.
Композиция
На эти сумбурные размышления меня натолкнула абсолютно формальный знак равенства и личное ощущение от работ Караваджо и Пьеро делла Франческа. Обе разделены пополам так, что "свидетель/и" занимают половину картины. Их место важно. В одном случае, свидетель присутствует реально, а во втором очевидцы подчеркнуто отделены не только перспективным сокращением и светотеневой разработкой, но и пятнадцатью веками. Ведь по одной из версий, в картине Пьеро главный персонаж — центральная фигура из трех мужчин, Оддантонио да Монтефельтро, убитый заговорщиками герцог Урбино. А свидетель — Христос.
#живопись #гравюра
group-telegram.com/marina_and_art/1660
Create:
Last Update:
Last Update:
Про наблюдателей
Мой взгляд всегда притягивали произведения с посторонним наблюдателем. Речь не о оправданных сюжетом свидетелях, например, пастухах, увидевших новорожденного Христа. Интересны посторонние персонажи, которых автор вводит в произведение.
По идее они тоже должны восприниматься как очевидцы событий. Однако на меня это производит обратный эффект. Семья Корнаро из мраморной ложи смотрит на извивающуюся Терезу Бернини, знать XV века ведет свои разборки перед бичеванием Христа Пьеро делла Франческа. Возникает эффект просмотра новостей из далекого прошлого с репортером-пересказчиком. Магия достоверности уменьшается.
Такого не происходит с Караваджо. Он суров и оттого более достоверен в изображении казни Иоанна Крестителя. Эффект взгляда из XVII века в сконструированное прошлое ощущается чуть меньше. Зато чувствуется "правильная" сплавленность евангельской линии и реальности XVII века. Смерть — все еще обыденность на заднем дворе. За ней можно наблюдать из окошка то ли таверны, то ли тюрьмы — замены крепости Махерон, где был казнен Креститель.
Традиция свидетеля
Посторонний наблюдатель в картине — не изобретение Возрождения. Так делали еще в античной вазописи, когда за сценой мифа мог наблюдать незначительный персонаж, как бы свидетельствуя происходящее.
Bзучая сцены Страстей Христовых XVI века, я заметила, что во многих бичеваниях появляется такая фигура (часто в тюрбане). Она появляется в окошке на картине Лукаса Кранаха Старшего. Фигура явно относится к категории негативных персонажей, о чем говорит тюрбан. В пору, когда восточное = вражеское из-за войн с турками, он был маркером малоприятных личностей.
Композиция
На эти сумбурные размышления меня натолкнула абсолютно формальный знак равенства и личное ощущение от работ Караваджо и Пьеро делла Франческа. Обе разделены пополам так, что "свидетель/и" занимают половину картины. Их место важно. В одном случае, свидетель присутствует реально, а во втором очевидцы подчеркнуто отделены не только перспективным сокращением и светотеневой разработкой, но и пятнадцатью веками. Ведь по одной из версий, в картине Пьеро главный персонаж — центральная фигура из трех мужчин, Оддантонио да Монтефельтро, убитый заговорщиками герцог Урбино. А свидетель — Христос.
#живопись #гравюра
Мой взгляд всегда притягивали произведения с посторонним наблюдателем. Речь не о оправданных сюжетом свидетелях, например, пастухах, увидевших новорожденного Христа. Интересны посторонние персонажи, которых автор вводит в произведение.
По идее они тоже должны восприниматься как очевидцы событий. Однако на меня это производит обратный эффект. Семья Корнаро из мраморной ложи смотрит на извивающуюся Терезу Бернини, знать XV века ведет свои разборки перед бичеванием Христа Пьеро делла Франческа. Возникает эффект просмотра новостей из далекого прошлого с репортером-пересказчиком. Магия достоверности уменьшается.
Такого не происходит с Караваджо. Он суров и оттого более достоверен в изображении казни Иоанна Крестителя. Эффект взгляда из XVII века в сконструированное прошлое ощущается чуть меньше. Зато чувствуется "правильная" сплавленность евангельской линии и реальности XVII века. Смерть — все еще обыденность на заднем дворе. За ней можно наблюдать из окошка то ли таверны, то ли тюрьмы — замены крепости Махерон, где был казнен Креститель.
Традиция свидетеля
Посторонний наблюдатель в картине — не изобретение Возрождения. Так делали еще в античной вазописи, когда за сценой мифа мог наблюдать незначительный персонаж, как бы свидетельствуя происходящее.
Bзучая сцены Страстей Христовых XVI века, я заметила, что во многих бичеваниях появляется такая фигура (часто в тюрбане). Она появляется в окошке на картине Лукаса Кранаха Старшего. Фигура явно относится к категории негативных персонажей, о чем говорит тюрбан. В пору, когда восточное = вражеское из-за войн с турками, он был маркером малоприятных личностей.
Композиция
На эти сумбурные размышления меня натолкнула абсолютно формальный знак равенства и личное ощущение от работ Караваджо и Пьеро делла Франческа. Обе разделены пополам так, что "свидетель/и" занимают половину картины. Их место важно. В одном случае, свидетель присутствует реально, а во втором очевидцы подчеркнуто отделены не только перспективным сокращением и светотеневой разработкой, но и пятнадцатью веками. Ведь по одной из версий, в картине Пьеро главный персонаж — центральная фигура из трех мужчин, Оддантонио да Монтефельтро, убитый заговорщиками герцог Урбино. А свидетель — Христос.
#живопись #гравюра
BY Ренессансом единым
Share with your friend now:
group-telegram.com/marina_and_art/1660