А вот еще одна любимица немецких либералов ехать, к сожалению, никуда не собирается. Вскормленная фондом Генриха Бёлля Даша Серенко и в России чувствует себя неплохо - развернула феминистское антивоенное сопротивление, и масштабы его уже впечатляют. 45 групп действуют по всей стране – от Калининграда до Владивостока.
О том, почему феминистки не могут не сопротивляться (вариант «девонькам нечем больше заняться» не принимается), Даша рассказывает изданию «Гласная». Cудя по повестке, это оно перехватило эстафетную палочку у своего партнера - недавно заблокированной «Новой газеты».
Итак, продираясь через историческую справку про Розу Люксембург, вездесущих страдающих квир-людей и лиц «негегемонной» национальности, ответ на вопрос я все же нашла:
Российская имперскость укоренена в нашей реальности до такой степени, что нам нужно сломать очень прочный старый порядок для того, чтобы “можем повторить” превратилось в “больше никогда”.
Вот к чему стремится «полупартизанское активистское движение», которое запускает антивоенные акции и собирает подборку снов о Путине (я серьезно).
А вот еще одна любимица немецких либералов ехать, к сожалению, никуда не собирается. Вскормленная фондом Генриха Бёлля Даша Серенко и в России чувствует себя неплохо - развернула феминистское антивоенное сопротивление, и масштабы его уже впечатляют. 45 групп действуют по всей стране – от Калининграда до Владивостока.
О том, почему феминистки не могут не сопротивляться (вариант «девонькам нечем больше заняться» не принимается), Даша рассказывает изданию «Гласная». Cудя по повестке, это оно перехватило эстафетную палочку у своего партнера - недавно заблокированной «Новой газеты».
Итак, продираясь через историческую справку про Розу Люксембург, вездесущих страдающих квир-людей и лиц «негегемонной» национальности, ответ на вопрос я все же нашла:
Российская имперскость укоренена в нашей реальности до такой степени, что нам нужно сломать очень прочный старый порядок для того, чтобы “можем повторить” превратилось в “больше никогда”.
Вот к чему стремится «полупартизанское активистское движение», которое запускает антивоенные акции и собирает подборку снов о Путине (я серьезно).
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital.
from ru
