Метания родственников по больницам и моргам вспоминает мать 14-летней актрисы Саши Розовской Светлана Сергиенко.
…По «Эху» сказали: «Больница номер такая-то на Волгоградке!» Мы ехали туда, и там выяснялось, что туда войти невозможно. Дальше нам говорили: «Какие-то дети у Рошаля на Полянке». Мы ехали на Полянку, и там я уже билась, как я не знаю кто…
— Дайте мне фамилии!
— У нас нет фамилий. Они спят.
— Покажите мне этих детей! Может, я смогу их опознать! Я вам просто помогу!
Нас не пустили.
Телефонный звонок у [мужа] Андрея. Он с кем-то разговаривал и спросил меня:
— В чем Саша была?
— Джинсы и какая-то майка.
[Главред «Эха Москвы» Алексей] Венедиктов позвонил Андрею и сказал:
— Первый труп — девчонка в джинсах и в майке.
А Сашин папа, Марик, позвонил и сказал, что Саша в больнице святого Владимира. Приехали в палату. Саша была под капельницей. Она была не очень естественного, зеленоватого оттенка вся. Мне казалось: «Беда закончилась. Все живы. Всех спасли».
Метания родственников по больницам и моргам вспоминает мать 14-летней актрисы Саши Розовской Светлана Сергиенко.
…По «Эху» сказали: «Больница номер такая-то на Волгоградке!» Мы ехали туда, и там выяснялось, что туда войти невозможно. Дальше нам говорили: «Какие-то дети у Рошаля на Полянке». Мы ехали на Полянку, и там я уже билась, как я не знаю кто…
— Дайте мне фамилии!
— У нас нет фамилий. Они спят.
— Покажите мне этих детей! Может, я смогу их опознать! Я вам просто помогу!
Нас не пустили.
Телефонный звонок у [мужа] Андрея. Он с кем-то разговаривал и спросил меня:
— В чем Саша была?
— Джинсы и какая-то майка.
[Главред «Эха Москвы» Алексей] Венедиктов позвонил Андрею и сказал:
— Первый труп — девчонка в джинсах и в майке.
А Сашин папа, Марик, позвонил и сказал, что Саша в больнице святого Владимира. Приехали в палату. Саша была под капельницей. Она была не очень естественного, зеленоватого оттенка вся. Мне казалось: «Беда закончилась. Все живы. Всех спасли».
BY Минута в минуту
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War." Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from ru
