Это база: почему все дети, поступающие в государственные школы, должны знать русский язык
Глава Совета по развитию гражданского общества и правам человека Валерий Фадеев заявил, что все дети, поступающие в российские школы, должны знать русский язык. Учителя не обязаны тратить образовательное время на объяснение базовых знаний — несовершеннолетние, не знающие государственный язык, должны сначала пройти специальные курсы, а уже потом приходить в школы. Слова Фадеева подтверждают, что начинают реализовываться изменения в организации образовательной деятельности, представленные министром просвещения Сергеем Кравцовым.
Подобный шаг решает сразу несколько проблем, связанных с интеграцией мигрантов и их семей в жизнь общества и страны. Сейчас приезжие зачастую не хотят социализироваться и замыкаются в рамках своих анклавов. Большая часть их детей вообще не получает образование — следовательно, взрослея, они не считают себя частью России, а признают лишь нормы и правила своей родины. Количество обучающихся мигрантов достигает более 150 тыс человек. Не все из них знают русский язык, и это отражается на качестве образования, вредит другим детям.
Государству необходимо подталкивать приезжих к интеграции. По-хорошему, они сами должны хотеть считать себя частью русского сообщества, но для этого нужно активное продвижение наших ценностей за границей. Тем не менее трансформация этого образа — дело нескольких лет, если не десятилетий. Сейчас же следует действовать любыми методами, позволяющими снизить раскол в обществе. И требование к детям, приходящим в школу, знать русский язык — одно из них.
Это база: почему все дети, поступающие в государственные школы, должны знать русский язык
Глава Совета по развитию гражданского общества и правам человека Валерий Фадеев заявил, что все дети, поступающие в российские школы, должны знать русский язык. Учителя не обязаны тратить образовательное время на объяснение базовых знаний — несовершеннолетние, не знающие государственный язык, должны сначала пройти специальные курсы, а уже потом приходить в школы. Слова Фадеева подтверждают, что начинают реализовываться изменения в организации образовательной деятельности, представленные министром просвещения Сергеем Кравцовым.
Подобный шаг решает сразу несколько проблем, связанных с интеграцией мигрантов и их семей в жизнь общества и страны. Сейчас приезжие зачастую не хотят социализироваться и замыкаются в рамках своих анклавов. Большая часть их детей вообще не получает образование — следовательно, взрослея, они не считают себя частью России, а признают лишь нормы и правила своей родины. Количество обучающихся мигрантов достигает более 150 тыс человек. Не все из них знают русский язык, и это отражается на качестве образования, вредит другим детям.
Государству необходимо подталкивать приезжих к интеграции. По-хорошему, они сами должны хотеть считать себя частью русского сообщества, но для этого нужно активное продвижение наших ценностей за границей. Тем не менее трансформация этого образа — дело нескольких лет, если не десятилетий. Сейчас же следует действовать любыми методами, позволяющими снизить раскол в обществе. И требование к детям, приходящим в школу, знать русский язык — одно из них.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych.
from ru
