Седация
(13.11)
В этот день я должен был работать, но у Алёны на сегодня назначено важное обследование, для которых потребовалась седация фентанилом. Не наркоз, но всё равно серьёзная процедура, после которой её нельзя оставлять одну. Поменял расписание, свободного времени оказалось совсем немного, но я успел забежать в магазин к знакомому и купить пару редких дисков. Пока ждал Алёну, понял, что сегодня день смерти Бэланса.
Поездка до дома получилось довольно необычной. Сперва я вообще не понял, зачем такие строгие правила, Алёна была в полном сознании и ясно говорила. И только когда мы поехали, выяснилось, что карта города в её сознании вообще не совпадала с реальной и поэтому она была глубоко возмущена тем, что я её неправильно везу. Не той дорогой и слишком долго, пять минут для неё превратились в час блуждания по кругу. Из чего она сделала вполне естественный вывод что я заблудился, свернул не туда и теперь делаю хорошую мину при плохой игре Типичная логика сна, но в реальности. Стало ясно, что её действительно нельзя оставлять одну. Впрочем и без этого у меня не было никаких идей о том, как помянуть покойного, ехать было некуда и незачем. Остался дома искать в сети всё что сохранилось от его первого, подросткового нойз проекта «Murderwerkers». Лучше просто написать о нём что-то новое, ритуалы уже вторичны.
Дописав задуманное, выпил за него медовухи. Налив немного в скандинавский амулет-бочку. И добавив в неё символическую таблетку кодеина.
Как знак седации.
(13.11)
В этот день я должен был работать, но у Алёны на сегодня назначено важное обследование, для которых потребовалась седация фентанилом. Не наркоз, но всё равно серьёзная процедура, после которой её нельзя оставлять одну. Поменял расписание, свободного времени оказалось совсем немного, но я успел забежать в магазин к знакомому и купить пару редких дисков. Пока ждал Алёну, понял, что сегодня день смерти Бэланса.
Поездка до дома получилось довольно необычной. Сперва я вообще не понял, зачем такие строгие правила, Алёна была в полном сознании и ясно говорила. И только когда мы поехали, выяснилось, что карта города в её сознании вообще не совпадала с реальной и поэтому она была глубоко возмущена тем, что я её неправильно везу. Не той дорогой и слишком долго, пять минут для неё превратились в час блуждания по кругу. Из чего она сделала вполне естественный вывод что я заблудился, свернул не туда и теперь делаю хорошую мину при плохой игре Типичная логика сна, но в реальности. Стало ясно, что её действительно нельзя оставлять одну. Впрочем и без этого у меня не было никаких идей о том, как помянуть покойного, ехать было некуда и незачем. Остался дома искать в сети всё что сохранилось от его первого, подросткового нойз проекта «Murderwerkers». Лучше просто написать о нём что-то новое, ритуалы уже вторичны.
Дописав задуманное, выпил за него медовухи. Налив немного в скандинавский амулет-бочку. И добавив в неё символическую таблетку кодеина.
Как знак седации.
Косточка
(15.11)
Снился чёрный каменный шар, похожий на тот, что мы видели в музее Акрополя. Но вместо Гелиоса на нём была изображена Афина.
Проснулся. Вспомнил что это день полнолуния. И весь день думал о том, что нужно сделать для алтаря нечто на память о путешествии.
В музее Акрополя мы купили монету, символизирующую спор Афины и Посейдона. Она помещена в круглую пластиковую коробочку, которую можно использовать. Сперва я думал поместить в неё косточку от маслины и морское стекло, как предметы символизирующие обе силы, но но косточка не помещалась внутрь, а привезённое стекло куда-то пропало. В итоге в пластике оказалась закрыта мягкая часть плода, вместе с листьями паразитического растения, снятого с дуба. Я нашёл ту страницу у Фрейзера, он действительно писал о том, что Золотой Ветвью мог быть южный подвид омелы, Loranthus europaeus, предпочитающий именно дубы. По фотографиям и рисункам очевидно, что я нашёл именно его. Он не вечно-зелёный, в отличии от привычного мне Viscum album и очень похоже что Вергилий совместил в описании два типа паразитических растений. Для меня это только расширяет доступные варианты ритуального поведения.
То, что получилось, очень похоже на секретики, которые мы делали в детстве. Чёрный, красивый круг, похожий на то, что я видел во сне. Без изображения Афины, но тут её символизирует сама темнота.
Косточку положил в оберег. Буду теперь всегда носить её с собой. Как иррациональное напоминание о богине рационального интеллекта.
(15.11)
Снился чёрный каменный шар, похожий на тот, что мы видели в музее Акрополя. Но вместо Гелиоса на нём была изображена Афина.
Проснулся. Вспомнил что это день полнолуния. И весь день думал о том, что нужно сделать для алтаря нечто на память о путешествии.
В музее Акрополя мы купили монету, символизирующую спор Афины и Посейдона. Она помещена в круглую пластиковую коробочку, которую можно использовать. Сперва я думал поместить в неё косточку от маслины и морское стекло, как предметы символизирующие обе силы, но но косточка не помещалась внутрь, а привезённое стекло куда-то пропало. В итоге в пластике оказалась закрыта мягкая часть плода, вместе с листьями паразитического растения, снятого с дуба. Я нашёл ту страницу у Фрейзера, он действительно писал о том, что Золотой Ветвью мог быть южный подвид омелы, Loranthus europaeus, предпочитающий именно дубы. По фотографиям и рисункам очевидно, что я нашёл именно его. Он не вечно-зелёный, в отличии от привычного мне Viscum album и очень похоже что Вергилий совместил в описании два типа паразитических растений. Для меня это только расширяет доступные варианты ритуального поведения.
То, что получилось, очень похоже на секретики, которые мы делали в детстве. Чёрный, красивый круг, похожий на то, что я видел во сне. Без изображения Афины, но тут её символизирует сама темнота.
Косточку положил в оберег. Буду теперь всегда носить её с собой. Как иррациональное напоминание о богине рационального интеллекта.
Инари
(19/20.11)
Все отложенные на отпуск проблемы решаются одна за другой. Включая самую важную, с машиной. Влезли в кредит, но купили новую. Можно сказать, что так начинается новый цикл, это моя третья машина.
Без Алёны я бы с этим не справился.
Доехали до дома, но в ближайшие недели я по прежнему буду ездить на работу на старой. Это чисто эмоциональный момент. Я, как настоящий анимист, очень привязываюсь к своим машинам и ощущаю почти их как живые существа. Это касается и новой. Тем более что она японская. Ясно что фабрика могла находится где угодно, но в синтоизме у любого предмета может быть своё ками. И это вполне соответствует моим иррациональным ощущениям.
Проверяю значение имени Хонда. Рисовое поле. Вспоминаю прочитанные не так давно тексты о происхождении очень заинтриговавшего меня культа Инари, которые изначально даровали именно рис. И у меня есть серьёзное предположение что Тоторо из известного аниме был одним из Инари, духом дерева, и что это аниме можно прочитать как историю инициации его героини в шаманы. В принципе у меня уже складывается цепочка ассоциаций, в которую входит даже цвет машины. Красный как лисы.
Ночью выезжаю попробовать на трассах новую машину. Ехать пока не привычно, у меня словно выросло новое тело, с которым нужно по настоящему слиться. Дважды останавливаюсь возле сбитых лис. Первая лежала там очень давно. Вторая умерла только что, на асфальте свежая кровь.
Уношу их подальше от дороги и прячу в природе. Это и есть ритуал знакомства, приветствия для новой части нашей жизни.
Ночью сниться, что я иду по кварталу на окраине ночного города. Спускаюсь в подвал и там штаб нацболов, временный, для некого мероприятия. Возможно выборов. В этом подвале за главного поставлен партиец из Иркутска и я должен с ним как то взаимодействовать, хотя он явно из правого крыла. Мы выходим на улицу поговорить и я просыпаюсь.
В реальности фейсбук напоминает мне, что наступила очередная годовщина нашего ареста. Видимо подсознание помнило.
В итоге весь день хожу и борюсь с ностальгией по действительно жуткому времени.
(19/20.11)
Все отложенные на отпуск проблемы решаются одна за другой. Включая самую важную, с машиной. Влезли в кредит, но купили новую. Можно сказать, что так начинается новый цикл, это моя третья машина.
Без Алёны я бы с этим не справился.
Доехали до дома, но в ближайшие недели я по прежнему буду ездить на работу на старой. Это чисто эмоциональный момент. Я, как настоящий анимист, очень привязываюсь к своим машинам и ощущаю почти их как живые существа. Это касается и новой. Тем более что она японская. Ясно что фабрика могла находится где угодно, но в синтоизме у любого предмета может быть своё ками. И это вполне соответствует моим иррациональным ощущениям.
Проверяю значение имени Хонда. Рисовое поле. Вспоминаю прочитанные не так давно тексты о происхождении очень заинтриговавшего меня культа Инари, которые изначально даровали именно рис. И у меня есть серьёзное предположение что Тоторо из известного аниме был одним из Инари, духом дерева, и что это аниме можно прочитать как историю инициации его героини в шаманы. В принципе у меня уже складывается цепочка ассоциаций, в которую входит даже цвет машины. Красный как лисы.
Ночью выезжаю попробовать на трассах новую машину. Ехать пока не привычно, у меня словно выросло новое тело, с которым нужно по настоящему слиться. Дважды останавливаюсь возле сбитых лис. Первая лежала там очень давно. Вторая умерла только что, на асфальте свежая кровь.
Уношу их подальше от дороги и прячу в природе. Это и есть ритуал знакомства, приветствия для новой части нашей жизни.
Ночью сниться, что я иду по кварталу на окраине ночного города. Спускаюсь в подвал и там штаб нацболов, временный, для некого мероприятия. Возможно выборов. В этом подвале за главного поставлен партиец из Иркутска и я должен с ним как то взаимодействовать, хотя он явно из правого крыла. Мы выходим на улицу поговорить и я просыпаюсь.
В реальности фейсбук напоминает мне, что наступила очередная годовщина нашего ареста. Видимо подсознание помнило.
В итоге весь день хожу и борюсь с ностальгией по действительно жуткому времени.
Студия
(22.11)
Мы вместе с Алёной идём по моей родной Церковной Горке. Улица полностью засыпана снегом, но под ним мокрая грязь. Всё довольно красиво, но труднопроходимо. Наша машина впереди, но мы поворачиваем в сторону завода. Только там находится узкий проход. За которым должен быть некий район, не существующий в реальности, но постоянно появляющийся в моих снах.
Смотрю на небо, облака похожи на мокрый снег. Они текут как река, отражающая то, что внизу. Вдруг вижу, что это течение сужается над проходом, словно эти заборы являются преградой, блокирующей всё. И на земле, и на небе.
Переключение. Я иду по тому району, похожему скорее на окраину Риги. Снега больше нет, тут уже весна. Я прохожу мимо подъездов и проверяю их на объявления, где-то тут должна быть интересующая меня народная киностудия, в которой сняли редкий фильм. Мои знакомые собираются его выкладывать и я хочу заранее поговорить с автором. Сейчас я просто гуляю, это не полноценная разведка. Просто проверяю, что тут есть.
Нахожу объявление, написанное от руки. Понимаю что оно на двери в подвал, где находится эта самая студия. Заглядываю, там сидят молодые люди в большом количестве. Говорю что хочу поговорить с режиссёром, они отвечают что он сейчас придёт. Решаю найти тот текст о сборе средств на оцифровку фильма, чтобы сразу показать зачем пришёл. Но как часто бывает во сне, ничего не находится, и я в раздражении листаю ленту понимая что сейчас опозорюсь. Ведь мне нечего будет сказать и показать.
Среди молодёжи вдруг появляется тёща и подаёт мне чай. Начинаю пить, в него налита сгущёнка. Просыпаюсь со сладким вкусом во рту.
(22.11)
Мы вместе с Алёной идём по моей родной Церковной Горке. Улица полностью засыпана снегом, но под ним мокрая грязь. Всё довольно красиво, но труднопроходимо. Наша машина впереди, но мы поворачиваем в сторону завода. Только там находится узкий проход. За которым должен быть некий район, не существующий в реальности, но постоянно появляющийся в моих снах.
Смотрю на небо, облака похожи на мокрый снег. Они текут как река, отражающая то, что внизу. Вдруг вижу, что это течение сужается над проходом, словно эти заборы являются преградой, блокирующей всё. И на земле, и на небе.
Переключение. Я иду по тому району, похожему скорее на окраину Риги. Снега больше нет, тут уже весна. Я прохожу мимо подъездов и проверяю их на объявления, где-то тут должна быть интересующая меня народная киностудия, в которой сняли редкий фильм. Мои знакомые собираются его выкладывать и я хочу заранее поговорить с автором. Сейчас я просто гуляю, это не полноценная разведка. Просто проверяю, что тут есть.
Нахожу объявление, написанное от руки. Понимаю что оно на двери в подвал, где находится эта самая студия. Заглядываю, там сидят молодые люди в большом количестве. Говорю что хочу поговорить с режиссёром, они отвечают что он сейчас придёт. Решаю найти тот текст о сборе средств на оцифровку фильма, чтобы сразу показать зачем пришёл. Но как часто бывает во сне, ничего не находится, и я в раздражении листаю ленту понимая что сейчас опозорюсь. Ведь мне нечего будет сказать и показать.
Среди молодёжи вдруг появляется тёща и подаёт мне чай. Начинаю пить, в него налита сгущёнка. Просыпаюсь со сладким вкусом во рту.
Клуб
(24.11)
Иду по окраине с двумя девушками подростками. Совершенно не помню кто они, вроде-бы чьи-то дочери. Знаю только, что мне их нужно куда-то отвезти и поэтому я ищу свою машину. Довольно сильно раздражённый, кажется мои отношения с ними довольно натянутые.
Проходим мимо железнодорожной станции на мосту над нами. Думаю что нужно запомнить название и в следующий раз приехать сюда на поезде из центра города.
Заходим в торговый центр. Машина должна быть под ним. Уверенно веду их вниз и упираюсь в тупик возле супермаркета. Понимаю что свернул не туда и нужно возвращаться и искать по карте. Девушки явно недовольны, моё раздражение тоже усилилось. Сворачиваю в туалет, говорю что сейчас буду. Туалет в подвале, он огромный и неприятный, больше похожий на пустой басейн. Очень осторожно становлюсь, но понимаю что невозможно не забрызгаться. Нужно будет замыть мылом свитер. Выхожу вообще раздражённый и понимаю что я в музыкальном клубе и что меня ждёт Артур. Мы должны ехать все вместе. Только его упрашивают выступить и вроде-бы на сцене уже поёт Г. Обсуждаю с Артуром ситуацию. Этот клуб находится на окраине Риги и в нём проходят концерты партийных и околопартийных групп. Я даже вспоминаю как рижане сюда добирались автостопом на концерт «Гулага». И возле обочины тогда был развёрнут старый партийный флаг образца девяностых. Показываю Артуру фото и видео, но говорю что мне это место совсем не нравится. Что его хозяин - лицемерная мразь с синими волосами и что я не понимаю почему такие концерты не накрывают. Видимо он с кем-то договорился.
Но потом добавляю, что это моё личное мнение и что Артур должен сам решить, ведь это его группа и концертов не было уже очень давно. Судя по выражению лица Артур тоже не доверяет этому месту и его хозяину.
Поэтому мы начинаем обсуждать предстоящее путешествие. Мы вчетвером летим в Грецию, вроде бы на Крит. И я очень рад, что наконец-то покажу ему мир.
Просыпаюсь. Чувствую себя просто ужасно. Возможно это в связи со сном, хотя в нём я не помнил что Артур мёртв. Но на днях умер мой старый знакомый, тоже по московскому бункеру, и по сети ходят слухи что это опять депрессия, сломавшая человека.
И ночью, перед сном, я говорил с другим старым партийцем, просматривая видео с старых концертов «Глазок Стекольщика», опиатной пост-панк группы, в составе которой я впервые увидел Артура. Видимо это и сложилось в подсознании.
Одно неясно, почему сон перенёс питерскую «Ионотеку» на окраину Риги?
(24.11)
Иду по окраине с двумя девушками подростками. Совершенно не помню кто они, вроде-бы чьи-то дочери. Знаю только, что мне их нужно куда-то отвезти и поэтому я ищу свою машину. Довольно сильно раздражённый, кажется мои отношения с ними довольно натянутые.
Проходим мимо железнодорожной станции на мосту над нами. Думаю что нужно запомнить название и в следующий раз приехать сюда на поезде из центра города.
Заходим в торговый центр. Машина должна быть под ним. Уверенно веду их вниз и упираюсь в тупик возле супермаркета. Понимаю что свернул не туда и нужно возвращаться и искать по карте. Девушки явно недовольны, моё раздражение тоже усилилось. Сворачиваю в туалет, говорю что сейчас буду. Туалет в подвале, он огромный и неприятный, больше похожий на пустой басейн. Очень осторожно становлюсь, но понимаю что невозможно не забрызгаться. Нужно будет замыть мылом свитер. Выхожу вообще раздражённый и понимаю что я в музыкальном клубе и что меня ждёт Артур. Мы должны ехать все вместе. Только его упрашивают выступить и вроде-бы на сцене уже поёт Г. Обсуждаю с Артуром ситуацию. Этот клуб находится на окраине Риги и в нём проходят концерты партийных и околопартийных групп. Я даже вспоминаю как рижане сюда добирались автостопом на концерт «Гулага». И возле обочины тогда был развёрнут старый партийный флаг образца девяностых. Показываю Артуру фото и видео, но говорю что мне это место совсем не нравится. Что его хозяин - лицемерная мразь с синими волосами и что я не понимаю почему такие концерты не накрывают. Видимо он с кем-то договорился.
Но потом добавляю, что это моё личное мнение и что Артур должен сам решить, ведь это его группа и концертов не было уже очень давно. Судя по выражению лица Артур тоже не доверяет этому месту и его хозяину.
Поэтому мы начинаем обсуждать предстоящее путешествие. Мы вчетвером летим в Грецию, вроде бы на Крит. И я очень рад, что наконец-то покажу ему мир.
Просыпаюсь. Чувствую себя просто ужасно. Возможно это в связи со сном, хотя в нём я не помнил что Артур мёртв. Но на днях умер мой старый знакомый, тоже по московскому бункеру, и по сети ходят слухи что это опять депрессия, сломавшая человека.
И ночью, перед сном, я говорил с другим старым партийцем, просматривая видео с старых концертов «Глазок Стекольщика», опиатной пост-панк группы, в составе которой я впервые увидел Артура. Видимо это и сложилось в подсознании.
Одно неясно, почему сон перенёс питерскую «Ионотеку» на окраину Риги?
Парк
(09.12)
Мы ходим большой компанией по Уэртингу, что довольно непривычно для моих снов. Компания состоит из очень разных людей, взятых подсознанием из разных этапов моей жизни. И мой брат яростно спорит с Л. о войне, Украине и России. По идее я должен их разнять, как хозяин гостей, но в этом споре я полностью на стороне Юриса. И не собираюсь этого скрывать. Л. сильно разозлён, но мы продолжаем идти через длинный и пустой парк в центре города, пытаясь найти ресторан для всех. Это и помню по пробуждению, длинный парк с садом и яростный спор.
Ещё смутно помню, что когда нашли ресторан, я начал просматривать соцсети и увидел там жену бывшего друга, с которым очень сильно поссорились. Во сне мне её было жаль, так как её муж умер, причём достаточно давно.
Если честно, я был рад, когда проснулся и понял что это сон. Отношения у нас напряжённые, но я не желаю ему ничего плохого.
(09.12)
Мы ходим большой компанией по Уэртингу, что довольно непривычно для моих снов. Компания состоит из очень разных людей, взятых подсознанием из разных этапов моей жизни. И мой брат яростно спорит с Л. о войне, Украине и России. По идее я должен их разнять, как хозяин гостей, но в этом споре я полностью на стороне Юриса. И не собираюсь этого скрывать. Л. сильно разозлён, но мы продолжаем идти через длинный и пустой парк в центре города, пытаясь найти ресторан для всех. Это и помню по пробуждению, длинный парк с садом и яростный спор.
Ещё смутно помню, что когда нашли ресторан, я начал просматривать соцсети и увидел там жену бывшего друга, с которым очень сильно поссорились. Во сне мне её было жаль, так как её муж умер, причём достаточно давно.
Если честно, я был рад, когда проснулся и понял что это сон. Отношения у нас напряжённые, но я не желаю ему ничего плохого.
Тётя
(12.12)
Во сне я читал письмо от матери. Оно было, как всегда, очень злым. Но крайне путанным и написанным латиницей, я никак не мог понять, что она от меня хочет.
Проснулся в плохом настроении.
Прочитал личные сообщения и настроение стало хуже. Брат сообщил, что умерла наша тётя из России. Рак.
Я с ней не разговаривал почти три года. Не хотел даже пытаться поговорить до конца войны, она слишком радовалась в феврале близкой победе над злыми врагами. Читать это одновременно с просмотром новостей о результатах бомбардировок было невыносимо и я оборвал все связи.
При этом я никогда не был на неё по настоящему зол, так как знал что она по сути очень добрый, но крайне легковерный человек. Что в её мире не было этих рек невинной крови. Было только восстановление справедливости.
Я очень хотел поговорить с ней, но только после завершения этого безумия, когда спадёт коллективный морок. Мне жаль, что я не смог этого сделать. Даже написать некролог не смог, не нашёл слов.
Зато стало ясно, о чём меня предупреждали сны.
(12.12)
Во сне я читал письмо от матери. Оно было, как всегда, очень злым. Но крайне путанным и написанным латиницей, я никак не мог понять, что она от меня хочет.
Проснулся в плохом настроении.
Прочитал личные сообщения и настроение стало хуже. Брат сообщил, что умерла наша тётя из России. Рак.
Я с ней не разговаривал почти три года. Не хотел даже пытаться поговорить до конца войны, она слишком радовалась в феврале близкой победе над злыми врагами. Читать это одновременно с просмотром новостей о результатах бомбардировок было невыносимо и я оборвал все связи.
При этом я никогда не был на неё по настоящему зол, так как знал что она по сути очень добрый, но крайне легковерный человек. Что в её мире не было этих рек невинной крови. Было только восстановление справедливости.
Я очень хотел поговорить с ней, но только после завершения этого безумия, когда спадёт коллективный морок. Мне жаль, что я не смог этого сделать. Даже написать некролог не смог, не нашёл слов.
Зато стало ясно, о чём меня предупреждали сны.
Экскурсия
(15/16/17.12)
Встали очень рано. В страну приезжает алёнина подруга детства и я собираюсь провести ближайшую пару дней за рулём, показывая достопримечательности. Мне в целом нравится быть экскурсоводом, возможно это моё призвание.
Плюс это будет полноценный тест новой машины.
Утром встретили её в аэропорту, и сразу поехали по окружной в сторону Стоунхенджа. Я никогда там не был сам по себе с ритуальными целями, только показывал гостям. Вот и сегодня не было никакой особой даты.
Место прекрасно. Оно всегда прекрасно. Конечно были раздражающие люди, снимающие свои тик токи, но ничто не может лишить этих камней их значения. Их магии. Я стоял, рассматривал тени на плитах, парейдолически сливающиеся в знаки и лица. Потом на современные указатели на восход и заход Солнца во время солнцестояний. Воронов и грачей на вершинах камней. И ощущал себя скорее паломником, чем экскурсоводом.
В маленьком музее заметил экспозицию, посвящённую значению Луны для всего комплекса. Видимо его строители тоже жили по лунно-солнечному.
Купил медовухи. И снова на трассу.
Машина показала себя прекрасно.
С утра остановились в городе. Показал наш музей, рассказав про места, где всё найдено. Алёна попросила сходить до пляжа и забрать найденную ею поразительно красивую корягу, которую она хочет разрисовать. Сперва я возмутился задержкой, но поменял своё мнение когда дошёл до указанного ей места, коряга оказалась реально впечатляющей. И удивительно похожей на один из объектов найденных в осебергской ладье.
Темнеет сейчас рано и дороги в целом забиты, так что пришлось отказаться от задуманного крюка до геоглифа на холме. Просто поехали вдоль берега океана до белых скал. Заодно показав приморские города по дороге.
Бичи-Хед, как всегда, прекрасен. Идеальный пример лиминального пространства, тонкой границы между мирами. В этот вечер она была особенно заметна, так как с одной стороны над скалой нависала огромная, полная Луна, пока с другой облака окрашивал невероятно красивый закат.
Сфотографировать это было, конечно, невозможно.
Отпуск я взял только на два дня, поэтому поездка в Лондон прошла без меня. Зря, наверное, я и там могу многое показать. А так просто проводил их на поезд, встав на час раньше. Правда проснулся так рано по своим, совершенно иррациональным причинам. Утром наступило полнолуние и я выполнил в саду один из своих маленьких ритуалов. Отправив под листья в пластиковом кружке для монеты три маленьких плода дикой яблони. Косточки слишком большие и у меня не получилось её закрыть полностью, но это не помешало мне оставить их там. Как нечто вроде секретика из детства.
(15/16/17.12)
Встали очень рано. В страну приезжает алёнина подруга детства и я собираюсь провести ближайшую пару дней за рулём, показывая достопримечательности. Мне в целом нравится быть экскурсоводом, возможно это моё призвание.
Плюс это будет полноценный тест новой машины.
Утром встретили её в аэропорту, и сразу поехали по окружной в сторону Стоунхенджа. Я никогда там не был сам по себе с ритуальными целями, только показывал гостям. Вот и сегодня не было никакой особой даты.
Место прекрасно. Оно всегда прекрасно. Конечно были раздражающие люди, снимающие свои тик токи, но ничто не может лишить этих камней их значения. Их магии. Я стоял, рассматривал тени на плитах, парейдолически сливающиеся в знаки и лица. Потом на современные указатели на восход и заход Солнца во время солнцестояний. Воронов и грачей на вершинах камней. И ощущал себя скорее паломником, чем экскурсоводом.
В маленьком музее заметил экспозицию, посвящённую значению Луны для всего комплекса. Видимо его строители тоже жили по лунно-солнечному.
Купил медовухи. И снова на трассу.
Машина показала себя прекрасно.
С утра остановились в городе. Показал наш музей, рассказав про места, где всё найдено. Алёна попросила сходить до пляжа и забрать найденную ею поразительно красивую корягу, которую она хочет разрисовать. Сперва я возмутился задержкой, но поменял своё мнение когда дошёл до указанного ей места, коряга оказалась реально впечатляющей. И удивительно похожей на один из объектов найденных в осебергской ладье.
Темнеет сейчас рано и дороги в целом забиты, так что пришлось отказаться от задуманного крюка до геоглифа на холме. Просто поехали вдоль берега океана до белых скал. Заодно показав приморские города по дороге.
Бичи-Хед, как всегда, прекрасен. Идеальный пример лиминального пространства, тонкой границы между мирами. В этот вечер она была особенно заметна, так как с одной стороны над скалой нависала огромная, полная Луна, пока с другой облака окрашивал невероятно красивый закат.
Сфотографировать это было, конечно, невозможно.
Отпуск я взял только на два дня, поэтому поездка в Лондон прошла без меня. Зря, наверное, я и там могу многое показать. А так просто проводил их на поезд, встав на час раньше. Правда проснулся так рано по своим, совершенно иррациональным причинам. Утром наступило полнолуние и я выполнил в саду один из своих маленьких ритуалов. Отправив под листья в пластиковом кружке для монеты три маленьких плода дикой яблони. Косточки слишком большие и у меня не получилось её закрыть полностью, но это не помешало мне оставить их там. Как нечто вроде секретика из детства.
Геракл
(18.12)
В очередной раз снится спор с бывшим партийным руководством, моё подсознание словно заело как пластинку.
В этот раз снова родной дом в Даугавписе, только почему-то наша квартира была там на первом этаже, словно совместившись с старым домом бабушки в центре города. Лето, я захожу туда и встречаю там Л. Мы, как всегда сейчас во снах, начинаем спорить, только в этот раз не о политике. Он вещает мне про новую хронологию и идеи Фоменко. Что, кстати, соответствует реальности, он уже в девяностые начал увлекаться разнообразными конспирологическими теориями, включая фоменковщину, и всерьёз писал в партийной прессе про пирамиды из бетона, которым пятьсот лет. Тогда меня это не особенно смущало, сейчас вспоминаю с ужасом и стыдом. Что и отразилось, видимо, в этом сне.
Спор проходит по обычной онейроидной схеме. Противник глуп и косноязычен, я красноречив и триумфально побеждаю. Речь заходит про античность, и он достаёт свой козырь. Распечатанную новость о том, что железная статуя Геракла, которую считали древнегреческой, оказалась новоделом и подделкой. С точки зрения Л. это доказывает, что все такие статуи тоже подделаны. У меня дыхание перехватывает от возмущения. Я вспоминаю всё, что видел в последнюю поездку в Грецию. Амулеты с палицей, мозаики и стеллы. Статуи. Перечисляю и просыпаюсь на полуслове, горячо возмущённый таким богохульством.
Именно богохульством, ведь речь шла о божестве.
(18.12)
В очередной раз снится спор с бывшим партийным руководством, моё подсознание словно заело как пластинку.
В этот раз снова родной дом в Даугавписе, только почему-то наша квартира была там на первом этаже, словно совместившись с старым домом бабушки в центре города. Лето, я захожу туда и встречаю там Л. Мы, как всегда сейчас во снах, начинаем спорить, только в этот раз не о политике. Он вещает мне про новую хронологию и идеи Фоменко. Что, кстати, соответствует реальности, он уже в девяностые начал увлекаться разнообразными конспирологическими теориями, включая фоменковщину, и всерьёз писал в партийной прессе про пирамиды из бетона, которым пятьсот лет. Тогда меня это не особенно смущало, сейчас вспоминаю с ужасом и стыдом. Что и отразилось, видимо, в этом сне.
Спор проходит по обычной онейроидной схеме. Противник глуп и косноязычен, я красноречив и триумфально побеждаю. Речь заходит про античность, и он достаёт свой козырь. Распечатанную новость о том, что железная статуя Геракла, которую считали древнегреческой, оказалась новоделом и подделкой. С точки зрения Л. это доказывает, что все такие статуи тоже подделаны. У меня дыхание перехватывает от возмущения. Я вспоминаю всё, что видел в последнюю поездку в Грецию. Амулеты с палицей, мозаики и стеллы. Статуи. Перечисляю и просыпаюсь на полуслове, горячо возмущённый таким богохульством.
Именно богохульством, ведь речь шла о божестве.
Guili
(20/21.12)
Выходной выпал на день перед солнцестоянием. Повод куда-нибудь поехать. Обычно место предлагаю я, но тут Алёна спрашивает, не могу ли я доехать до деревни в Кенте, где ей нужно что-то забрать. Подробнее не объясняет, значит опять подарок к йолю или новому году. Предлагает заодно поискать что-нибудь в окрестностях, типа замков или неолитических могильников. Проблема в том, что мне не нужно ничего искать. Прямо в этом районе есть место, которое я планировал посетить уже несколько лет и не мог найти повода.
Дело в том, что последние пять лет я внимательно искал самый редкий тип омелы. Тот, что растёт на дубе. За это время я многое узнал про среду обитания и повадки данного растения. Лично обошёл километры парков, садов и лесов, через ночь и грязь. Видел самые разнообразные деревья хозяева, включая американский красный дуб. И разные варианты паразитических растений, включая средиземноморский подвид омелы, предпочитающий дубы. Но я нигде не мог найти вечно-зелёную европейскую омелу на обычном крепком европейском дубе. Я знал, что ритуал описанный Плинием вполне возможен в реальности и даже нашёл научную работу с описанием всех известных на тот момент заражённых дубов в Англии. Но точное местоположение описанных дубов было там скрыто, специально для того, чтобы предотвратить появления рядом оккультистов типа меня. Самостоятельные же поиски напоминали про иголку в стоге сена.
Можно было решить, что это всё совсем не важно. Я ведь не собираюсь изображать из себя друида, мне ближе деревнские травники. Репутация ритуала омелы как важнейшего в погибшей религии мне лично кажется слегка преувеличенной. Я нашёл десятитомную биллингву «Naturalis Historia» и уже дочитал до конца шестого тома. Описание ритуала было в четвёртом и по контексту похоже что он был скорее магическим. Целью было получить растение как лекарство, что не так уж далеко от травников. Возможно мы воспринимаем этот ритуал как центральный для религии потому что это единственный, описание которого до нас дошло. Хотя в мистериальной религии типа кельтской сам факт того что ритуал зафиксирован сторонними наблюдателями уже может указывать на его сравнительную второстепенность. Археологии впрочем нашли достаточно примеров использования омелы в ритуальном контексте и в прикладном искусстве, так что аргументы есть и у другой точки зрения.
В любом случае я искал пять лет этот редкий тип растения не с целью объявить себя прошедшим некую инициацию. Но сам факт что я не могу его найти символизировал для меня незавершённость оккультной работы. Я словно топтался на месте, собрав огромное количество теоретической информации и срезав множество веточек на практике. Но не приблизившись к главной цели поиска.
Так вот, среди обрывков информации было упоминание парка при особняке в Кенте, где якобы были и заражённые дубы. Проверяя эту наводку я нашёл в продаже фотографию, снятую в одинадцатом году, в описании которой сказано, что это дуб, растущий недалеко от упомянутого особняка. И что на нём есть веточки омелы. Я не мог их увидеть на фото. И не представлял точное место, где было сделано фото, возможно там нужно час по грязи ползти. Тратить весь день и бензин ради столь призрачного шанса казалось безумием. Но я запомнил это место. И вот теперь мне нужно проехать буквально мимо него.
Объясняю ситуацию. Решаем там остановиться на час. Очень надеюсь что не будет дождя. Час едем через Сассекс и Кент, в основном по сельским дорогам. На участке трассы до Брайтона необычно много сбитых лис.
Добрались до деревни. Она очень красивая и совсем средневековая. Омелы много. Очень много. Ей заражены деревья на полях и в садах, её продают в магазине как рождественское украшение. Но на первый взгляд дубов среди них нет. Нахожу тропу, указанную на фото. Идём через очень красивые, фотогеничные места. Целуемся под шаром омелы, нависшем над тропой. Даже если это опять ложный след, само это место стоило поездки.
Доходим до ворот, ведущих через непролазную грязь в сторону поля. Смотрю туда и у меня перехватывает дыхание.
продолжение текста
(20/21.12)
Выходной выпал на день перед солнцестоянием. Повод куда-нибудь поехать. Обычно место предлагаю я, но тут Алёна спрашивает, не могу ли я доехать до деревни в Кенте, где ей нужно что-то забрать. Подробнее не объясняет, значит опять подарок к йолю или новому году. Предлагает заодно поискать что-нибудь в окрестностях, типа замков или неолитических могильников. Проблема в том, что мне не нужно ничего искать. Прямо в этом районе есть место, которое я планировал посетить уже несколько лет и не мог найти повода.
Дело в том, что последние пять лет я внимательно искал самый редкий тип омелы. Тот, что растёт на дубе. За это время я многое узнал про среду обитания и повадки данного растения. Лично обошёл километры парков, садов и лесов, через ночь и грязь. Видел самые разнообразные деревья хозяева, включая американский красный дуб. И разные варианты паразитических растений, включая средиземноморский подвид омелы, предпочитающий дубы. Но я нигде не мог найти вечно-зелёную европейскую омелу на обычном крепком европейском дубе. Я знал, что ритуал описанный Плинием вполне возможен в реальности и даже нашёл научную работу с описанием всех известных на тот момент заражённых дубов в Англии. Но точное местоположение описанных дубов было там скрыто, специально для того, чтобы предотвратить появления рядом оккультистов типа меня. Самостоятельные же поиски напоминали про иголку в стоге сена.
Можно было решить, что это всё совсем не важно. Я ведь не собираюсь изображать из себя друида, мне ближе деревнские травники. Репутация ритуала омелы как важнейшего в погибшей религии мне лично кажется слегка преувеличенной. Я нашёл десятитомную биллингву «Naturalis Historia» и уже дочитал до конца шестого тома. Описание ритуала было в четвёртом и по контексту похоже что он был скорее магическим. Целью было получить растение как лекарство, что не так уж далеко от травников. Возможно мы воспринимаем этот ритуал как центральный для религии потому что это единственный, описание которого до нас дошло. Хотя в мистериальной религии типа кельтской сам факт того что ритуал зафиксирован сторонними наблюдателями уже может указывать на его сравнительную второстепенность. Археологии впрочем нашли достаточно примеров использования омелы в ритуальном контексте и в прикладном искусстве, так что аргументы есть и у другой точки зрения.
В любом случае я искал пять лет этот редкий тип растения не с целью объявить себя прошедшим некую инициацию. Но сам факт что я не могу его найти символизировал для меня незавершённость оккультной работы. Я словно топтался на месте, собрав огромное количество теоретической информации и срезав множество веточек на практике. Но не приблизившись к главной цели поиска.
Так вот, среди обрывков информации было упоминание парка при особняке в Кенте, где якобы были и заражённые дубы. Проверяя эту наводку я нашёл в продаже фотографию, снятую в одинадцатом году, в описании которой сказано, что это дуб, растущий недалеко от упомянутого особняка. И что на нём есть веточки омелы. Я не мог их увидеть на фото. И не представлял точное место, где было сделано фото, возможно там нужно час по грязи ползти. Тратить весь день и бензин ради столь призрачного шанса казалось безумием. Но я запомнил это место. И вот теперь мне нужно проехать буквально мимо него.
Объясняю ситуацию. Решаем там остановиться на час. Очень надеюсь что не будет дождя. Час едем через Сассекс и Кент, в основном по сельским дорогам. На участке трассы до Брайтона необычно много сбитых лис.
Добрались до деревни. Она очень красивая и совсем средневековая. Омелы много. Очень много. Ей заражены деревья на полях и в садах, её продают в магазине как рождественское украшение. Но на первый взгляд дубов среди них нет. Нахожу тропу, указанную на фото. Идём через очень красивые, фотогеничные места. Целуемся под шаром омелы, нависшем над тропой. Даже если это опять ложный след, само это место стоило поездки.
Доходим до ворот, ведущих через непролазную грязь в сторону поля. Смотрю туда и у меня перехватывает дыхание.
продолжение текста
начало
Дерево, знакомое по той фотографии, стоит посреди поля. Это явно дуб. И за одинадцать лет замеченные фотографом веточки омелы превратились в полноценные шары. И рядом проходят люди, дерево стоит буквально возле тропы, открытой для публики.
Я всё таки нашёл его. Пять лет поисков наконец-то закончились. За это время я проехал сотни миль по сельским дорогам и прошёл десятки по грязи. И прочитал достаточно книг по теме, что бы знать что сегодня не подходящий для ритуала лунный день. Но когда я стоял под этим дубом, прикасаясь рукой к крошечной веточке, выросшей в пределах досягаемости, мне буквально хотелось плакать.
На обратном пути обсуждали преимущества лунно-солнечного календаря перед чисто солнечным юлианским. Я начал читать целую лекцию про прочитанную накануне книгу, доказавшую мне что Беда Достопочтенный интерпретировал название праздника Guili как связанного с ночью зимнего солнцестояния. Что именно наступающая ночь будет Ночью Матерей. Алёна на это ответила, что мне нужно писать книгу про всё, что уже нашёл.
Забрали подарок (по прежнему скрытый от меня). Вернулись домой. Ночью его развернули, это новый музыкальный инструмент, только недавно изобретённый. Его звук мне дико нравится.
Ночью дописал заметку про англо-саксонский календарь. Пролистывая книгу заметил аргументы в пользу гипотезы, что англо-саксы пользовались восьмилетним циклом. Что иррационально совпало с циклом моего дневника, который уже почти закончился.
Не спал полночи. Встал рано, и встретил момент солнцестояния возле старого дуба на окраине города. Того, где в летнюю ночь, по легенде, танцевали скелеты. В сердце этого дуба - чёрная земля и труха, в которой можно зарыть камни и бутылки с старым мёдом, остававшиеся годами в моей прошлой машине как передвижном алтаре. Амулет, который висел в машине, я переложил к себе в оберег. И оставил всё, что стало лишним.
Это и будет задачей на следующий цикл. Принести в жертву всё лишнее, и структуировать всё важное. И в плане незаконченных текстов, и на алтаре. За прошедшие восемь лет я явно скопил достаточно.
Дерево, знакомое по той фотографии, стоит посреди поля. Это явно дуб. И за одинадцать лет замеченные фотографом веточки омелы превратились в полноценные шары. И рядом проходят люди, дерево стоит буквально возле тропы, открытой для публики.
Я всё таки нашёл его. Пять лет поисков наконец-то закончились. За это время я проехал сотни миль по сельским дорогам и прошёл десятки по грязи. И прочитал достаточно книг по теме, что бы знать что сегодня не подходящий для ритуала лунный день. Но когда я стоял под этим дубом, прикасаясь рукой к крошечной веточке, выросшей в пределах досягаемости, мне буквально хотелось плакать.
На обратном пути обсуждали преимущества лунно-солнечного календаря перед чисто солнечным юлианским. Я начал читать целую лекцию про прочитанную накануне книгу, доказавшую мне что Беда Достопочтенный интерпретировал название праздника Guili как связанного с ночью зимнего солнцестояния. Что именно наступающая ночь будет Ночью Матерей. Алёна на это ответила, что мне нужно писать книгу про всё, что уже нашёл.
Забрали подарок (по прежнему скрытый от меня). Вернулись домой. Ночью его развернули, это новый музыкальный инструмент, только недавно изобретённый. Его звук мне дико нравится.
Ночью дописал заметку про англо-саксонский календарь. Пролистывая книгу заметил аргументы в пользу гипотезы, что англо-саксы пользовались восьмилетним циклом. Что иррационально совпало с циклом моего дневника, который уже почти закончился.
Не спал полночи. Встал рано, и встретил момент солнцестояния возле старого дуба на окраине города. Того, где в летнюю ночь, по легенде, танцевали скелеты. В сердце этого дуба - чёрная земля и труха, в которой можно зарыть камни и бутылки с старым мёдом, остававшиеся годами в моей прошлой машине как передвижном алтаре. Амулет, который висел в машине, я переложил к себе в оберег. И оставил всё, что стало лишним.
Это и будет задачей на следующий цикл. Принести в жертву всё лишнее, и структуировать всё важное. И в плане незаконченных текстов, и на алтаре. За прошедшие восемь лет я явно скопил достаточно.
Торговля
(22.12)
Сон, целиком состоящий из просмотра видео. Моё сновидческое «я» буквально пялится в экран, по которому показывают далёкие события.
В этот раз я смотрю документальную передачу про прифронтовую полосу, проходящую по границе России и Украины. Там большое заминированное поле с пшеницей, через которое проходит замаскированная тропа. Камера следит за тем, как через неё проходит техника.
Вдруг появляется странная, почти самодельная машина. Больше похожая на дрезину. На ней два волонтёра, парень и девушка. Судя по шевронам - россияне. Они вообще не скрываются и подъезжают к украинской колонне. Из диалога зритель в моём лице понимает, что на этом участке фронта у них перемирие и россияне приехали купить горючее. Обе стороны демонстрируют презрение и враждебность друг к другу, однако вступают в переговоры.
Переключаю канал. Совершенно не помню на что.
Просыпаюсь не зная что думать про такой сон. Возможно я просто устал от рек крови.
(22.12)
Сон, целиком состоящий из просмотра видео. Моё сновидческое «я» буквально пялится в экран, по которому показывают далёкие события.
В этот раз я смотрю документальную передачу про прифронтовую полосу, проходящую по границе России и Украины. Там большое заминированное поле с пшеницей, через которое проходит замаскированная тропа. Камера следит за тем, как через неё проходит техника.
Вдруг появляется странная, почти самодельная машина. Больше похожая на дрезину. На ней два волонтёра, парень и девушка. Судя по шевронам - россияне. Они вообще не скрываются и подъезжают к украинской колонне. Из диалога зритель в моём лице понимает, что на этом участке фронта у них перемирие и россияне приехали купить горючее. Обе стороны демонстрируют презрение и враждебность друг к другу, однако вступают в переговоры.
Переключаю канал. Совершенно не помню на что.
Просыпаюсь не зная что думать про такой сон. Возможно я просто устал от рек крови.
Архив
(24/25.12)
Предновогодние дни. Каждые выходные мы встречаемся с друзьями и куда-то едем, график стал на удивление плотным. В этот день мы едем в Хастингс, к подруге Алёны.
Перед этим зашли в дом престарелых по соседству, где сейчас живёт один из наших старых друзей. Мы знаем его всё время жизни в Англии, больше десятилетия, но сейчас ему почти сто лет. Он уже не может даже сидеть и совсем оглох, но в полном сознании и остаётся собой. Я был очень рад его увидеть. Потом остановились возле других друзей, оставить подарки. У них карантин и к ним нельзя в гости. И поехали вдоль побережья по трассе.
В машине играл альбом моих друзей на стихи Эзры Паунда. Я сидел за рулём, слушал его и мрачно думал о том, что у меня нет никаких идей о том, что написать в годовщину смерти отца.
Я думал об этом весь вечер. Листал с телефона свои старые заметки даже когда нам показывали город. Попытался скормить нейросетям страницу с его подчерком, алгоритм там понял даже меньше меня. К возвращению домой я окончательно смирился с тем, что не могу добавить ничего нового в скопившийся архив. Зато чем больше я его перечитывал, тем яснее становилась задача на следующий год. Сороковой со дня смерти.
Последний час годовщины я сидел и обрабатывал архив, сортируя и форматируя стихи. Ночью же выложил в сеть найденный в самой глубине этого архива случайный арт-объект. Перевёрнутый некролог на белом фоне. Со стихом про тёплый снег.
Это идеальная обложка для почти готового сборника.
(24/25.12)
Предновогодние дни. Каждые выходные мы встречаемся с друзьями и куда-то едем, график стал на удивление плотным. В этот день мы едем в Хастингс, к подруге Алёны.
Перед этим зашли в дом престарелых по соседству, где сейчас живёт один из наших старых друзей. Мы знаем его всё время жизни в Англии, больше десятилетия, но сейчас ему почти сто лет. Он уже не может даже сидеть и совсем оглох, но в полном сознании и остаётся собой. Я был очень рад его увидеть. Потом остановились возле других друзей, оставить подарки. У них карантин и к ним нельзя в гости. И поехали вдоль побережья по трассе.
В машине играл альбом моих друзей на стихи Эзры Паунда. Я сидел за рулём, слушал его и мрачно думал о том, что у меня нет никаких идей о том, что написать в годовщину смерти отца.
Я думал об этом весь вечер. Листал с телефона свои старые заметки даже когда нам показывали город. Попытался скормить нейросетям страницу с его подчерком, алгоритм там понял даже меньше меня. К возвращению домой я окончательно смирился с тем, что не могу добавить ничего нового в скопившийся архив. Зато чем больше я его перечитывал, тем яснее становилась задача на следующий год. Сороковой со дня смерти.
Последний час годовщины я сидел и обрабатывал архив, сортируя и форматируя стихи. Ночью же выложил в сеть найденный в самой глубине этого архива случайный арт-объект. Перевёрнутый некролог на белом фоне. Со стихом про тёплый снег.
Это идеальная обложка для почти готового сборника.
Неоконченное дело
(31.12)
Последний сон года. Когда просыпался - помнил, но у нас было столько задач на утро, что забыл записать и вскоре всё растворилось. Это вообще характерно для моих снов в последнюю неделю, только про субботу 28-го смутно помню, что во сне путешествовал где-то в Испании с незнакомой девушкой, которая делала довольно явные намёки о том, что желает познакомится, причём довольно тесно. Но я их раздражённо игнорировал, делая вид что ничего не понимаю, так как даже во сне прекрасно помнил о том что счастливо женат. И то в памяти нет никаких реальных подробностей.
К нам приходят другие друзья, с которыми мы плотно общались когда только приехали в Англию, но в последние годы почти не пересекались. Эти дни вообще на удивление социально активны, ожили многие старые связи. До того как они пришли, нужно успеть в магазин. В наушниках играет Чёрный Лукич, идеальная предпраздничная музыка. И в один момент я вдруг осознаю, что мне снилась его песня про «Неоконченное дело».
Видимо я не воспринимаю этот дневник законченным и хочу дальше писать в этом формате, добавляя сон за сном, путешествие за путешествием, ритуал за ритуалом.
Встреча с друзьями прошла очень хорошо. Алёна приготовила латвийскую еду, я разливал медовуху. Прекрасные люди, видимо я по ним соскучился. Потом звонилт по видеозвонку в Грецию и Болгарию, поздравляя членов семьи. Терьер Роджер опять отличился, выкопав на участке в новогоднюю ночь уснувшего на зиму ежа. К счастью не успел убить, но пытался.
В остальном это самый спокойный и уютный новый год на моей памяти. Мы сидим вдвоём, уставшие и сонные, и я спокойно дописываю дневник. Даже шампанского нет, вместо него медовуха.
Конечно я продолжу его писать, просто в другом формате. Этот себя исчерпал.
Но всё по прежнему не окончено.
(31.12)
Последний сон года. Когда просыпался - помнил, но у нас было столько задач на утро, что забыл записать и вскоре всё растворилось. Это вообще характерно для моих снов в последнюю неделю, только про субботу 28-го смутно помню, что во сне путешествовал где-то в Испании с незнакомой девушкой, которая делала довольно явные намёки о том, что желает познакомится, причём довольно тесно. Но я их раздражённо игнорировал, делая вид что ничего не понимаю, так как даже во сне прекрасно помнил о том что счастливо женат. И то в памяти нет никаких реальных подробностей.
К нам приходят другие друзья, с которыми мы плотно общались когда только приехали в Англию, но в последние годы почти не пересекались. Эти дни вообще на удивление социально активны, ожили многие старые связи. До того как они пришли, нужно успеть в магазин. В наушниках играет Чёрный Лукич, идеальная предпраздничная музыка. И в один момент я вдруг осознаю, что мне снилась его песня про «Неоконченное дело».
Видимо я не воспринимаю этот дневник законченным и хочу дальше писать в этом формате, добавляя сон за сном, путешествие за путешествием, ритуал за ритуалом.
Встреча с друзьями прошла очень хорошо. Алёна приготовила латвийскую еду, я разливал медовуху. Прекрасные люди, видимо я по ним соскучился. Потом звонилт по видеозвонку в Грецию и Болгарию, поздравляя членов семьи. Терьер Роджер опять отличился, выкопав на участке в новогоднюю ночь уснувшего на зиму ежа. К счастью не успел убить, но пытался.
В остальном это самый спокойный и уютный новый год на моей памяти. Мы сидим вдвоём, уставшие и сонные, и я спокойно дописываю дневник. Даже шампанского нет, вместо него медовуха.
Конечно я продолжу его писать, просто в другом формате. Этот себя исчерпал.
Но всё по прежнему не окончено.