Прочла роман Нади Алексеевой "Белград", который по умолчанию воспринимается как роман об эмиграции. Об эмиграции там тоже, конечно, есть, но вообще-то в первую очередь это роман о том, что, вопреки утверждению Ролана Барта, автор (в случае Алексеевой это Чехов) ничуть не умер - жив-живехонек. И обладает способностью вести посмертный диалог с живыми не только посредством собственных книг, но и посредством самой своей личности и биографии, своих отражений в жизнях других людей, мест, в которых побывал или только мечтал побывать. Одинокая, растерянная, не очень понимающая, зачем оказалась там, где оказалась, с мужем, которого, похоже, уже совсем не любит, героиня "Белграда" находит опору в Чехове, причем не в Чехове-писателе, но в Чехове-человеке.
Поэтому больше всего "Белград" напомнил мне не другую эмигрантскую прозу - старую или новую, а роман француженки Натали Азуле "Тит Беренику не любил". Там для героини, переживающей тяжелый разрыв с мужчиной, опорой становится великий драматург Жан Расин, а его жизнь (именно жизнь, не книги) вдруг оказывается незримыми нитями перевязана с ее собственной (писала об этой книге в запрещенном ныне медиа, поищите - она того достойна).
Ну, и все это, конечно, для меня резонирует с недавно прочитанным и детально разобранным на курсе "Искусство медленного чтения" в "Страдариуме" романом Антонии Байетт "Обладать" - книге принципиально отличной и от Алексеевой, и от Азуле, но со схожей идеей. Сводить автора к его тексту, тщательно отделять его от произведения, толковать написанное исключительно изнутри написанного, это примерно как слушать половину телефонного разговора. Мы едва ли способны полюбить автора просто так, не за книги, но любить автора сквозь его книги, видеть (или думать, что видим) за буквами живого настоящего человека абсолютно легально и даже, пожалуй, необходимо.
Прочла роман Нади Алексеевой "Белград", который по умолчанию воспринимается как роман об эмиграции. Об эмиграции там тоже, конечно, есть, но вообще-то в первую очередь это роман о том, что, вопреки утверждению Ролана Барта, автор (в случае Алексеевой это Чехов) ничуть не умер - жив-живехонек. И обладает способностью вести посмертный диалог с живыми не только посредством собственных книг, но и посредством самой своей личности и биографии, своих отражений в жизнях других людей, мест, в которых побывал или только мечтал побывать. Одинокая, растерянная, не очень понимающая, зачем оказалась там, где оказалась, с мужем, которого, похоже, уже совсем не любит, героиня "Белграда" находит опору в Чехове, причем не в Чехове-писателе, но в Чехове-человеке.
Поэтому больше всего "Белград" напомнил мне не другую эмигрантскую прозу - старую или новую, а роман француженки Натали Азуле "Тит Беренику не любил". Там для героини, переживающей тяжелый разрыв с мужчиной, опорой становится великий драматург Жан Расин, а его жизнь (именно жизнь, не книги) вдруг оказывается незримыми нитями перевязана с ее собственной (писала об этой книге в запрещенном ныне медиа, поищите - она того достойна).
Ну, и все это, конечно, для меня резонирует с недавно прочитанным и детально разобранным на курсе "Искусство медленного чтения" в "Страдариуме" романом Антонии Байетт "Обладать" - книге принципиально отличной и от Алексеевой, и от Азуле, но со схожей идеей. Сводить автора к его тексту, тщательно отделять его от произведения, толковать написанное исключительно изнутри написанного, это примерно как слушать половину телефонного разговора. Мы едва ли способны полюбить автора просто так, не за книги, но любить автора сквозь его книги, видеть (или думать, что видим) за буквами живого настоящего человека абсолютно легально и даже, пожалуй, необходимо.
BY Рыба Лоцман
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike.
from ru
