ВС РФ в ходе рассмотрения конкретного дела расширил понятие единственного жилья: под защитный иммунитет могут попадать и нежилые помещения на своей земле. Бывает так, что постройка формально не считается жилой, но тем не менее - она человеку дом.
В данном деле гражданин, живущий в Калужской области, проходил процедуру банкротства. Арбитражный управляющий обратился в суд, попросив оставить банкроту земельный участок и находящееся на нем здание, поскольку оно является единственным жильем. Хотя постройка не зарегистрирована в реестре недвижимости, экспертиза подтвердила: нежилое здание имеет необходимые коммуникации, пригодно для круглогодичного проживания и обладает всеми признаками жилого помещения. Должник пояснил, что фактически живет в спорном доме вместе с супругой, престарелой матерью, дочерью и ее несовершеннолетним ребенком. Однако нижестоящие инстанции отказались исключать дом из конкурсной массы, решив, что раз дом юридически не жилой, то и на статус единственного жилья претендовать не может. Однако Верховный суд России не согласился с такой позицией.
Так образом, существует множество ситуаций, когда граждане вынуждено или по собственному выбору проживают в формально нежилых или даже вовсе несуществующих де-юре, но одновременно фактически пригодных для постоянного проживания помещениях.
Правовая позиция Верховного суда , сводится к тезису: отсутствие формальной легализации единственного пригодного для проживания должника помещения в качестве жилого не может преодолеть Конституционное право на жильё.
ВС РФ в ходе рассмотрения конкретного дела расширил понятие единственного жилья: под защитный иммунитет могут попадать и нежилые помещения на своей земле. Бывает так, что постройка формально не считается жилой, но тем не менее - она человеку дом.
В данном деле гражданин, живущий в Калужской области, проходил процедуру банкротства. Арбитражный управляющий обратился в суд, попросив оставить банкроту земельный участок и находящееся на нем здание, поскольку оно является единственным жильем. Хотя постройка не зарегистрирована в реестре недвижимости, экспертиза подтвердила: нежилое здание имеет необходимые коммуникации, пригодно для круглогодичного проживания и обладает всеми признаками жилого помещения. Должник пояснил, что фактически живет в спорном доме вместе с супругой, престарелой матерью, дочерью и ее несовершеннолетним ребенком. Однако нижестоящие инстанции отказались исключать дом из конкурсной массы, решив, что раз дом юридически не жилой, то и на статус единственного жилья претендовать не может. Однако Верховный суд России не согласился с такой позицией.
Так образом, существует множество ситуаций, когда граждане вынуждено или по собственному выбору проживают в формально нежилых или даже вовсе несуществующих де-юре, но одновременно фактически пригодных для постоянного проживания помещениях.
Правовая позиция Верховного суда , сводится к тезису: отсутствие формальной легализации единственного пригодного для проживания должника помещения в качестве жилого не может преодолеть Конституционное право на жильё.
"Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from ru
