Forwarded from Порядок слов
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Между зимой и солнцем
когда шапочки эльфов только покажутся в лагодехских лесах под крупицами снега, и пока еще спят принцессы на жемчужинах с ныряльщицами в обнимку, так что полдень елозит в извилинах рождества, ельником в животе распускается самолюбие: позови и меня в маленький хайк с половинкой спелого мандарина, зажатого в теплой руке. кое-где по дороге лужи лежат с надкушенными боками, подмерзшие еще в прошлом году, это шалости детских богов, это пустая игра великанов, ледяное перемирие между зимой и солнцем. но слова не размешаны в термосе, и на последний глоток губы кривятся красными уголками, как за причастием после рождественской мессы.
сосны стоят, но не знают покоя.
обгоревший по пояс лес, заблудиться в котором - все равно что по волосам любимой бежать, до пробуждения, средним и указательным делая человечка, спешащего в кинозал, застревая на всех светофорах, оставаясь на камерах распознавания лиц навсегда, навсегда. поэты уходят на фронт. это невыразимо. анархисты превращаются в ястребов. что ж. обрезки мрамора на обочине - за поворотом, видимо, кладбище. так и есть. красноречивей надписей на камнях собачьи следы на невысоких могилах.
самая печальная музыка на свете звучит как раненое стекло
когда шапочки эльфов только покажутся в лагодехских лесах под крупицами снега, и пока еще спят принцессы на жемчужинах с ныряльщицами в обнимку, так что полдень елозит в извилинах рождества, ельником в животе распускается самолюбие: позови и меня в маленький хайк с половинкой спелого мандарина, зажатого в теплой руке. кое-где по дороге лужи лежат с надкушенными боками, подмерзшие еще в прошлом году, это шалости детских богов, это пустая игра великанов, ледяное перемирие между зимой и солнцем. но слова не размешаны в термосе, и на последний глоток губы кривятся красными уголками, как за причастием после рождественской мессы.
сосны стоят, но не знают покоя.
обгоревший по пояс лес, заблудиться в котором - все равно что по волосам любимой бежать, до пробуждения, средним и указательным делая человечка, спешащего в кинозал, застревая на всех светофорах, оставаясь на камерах распознавания лиц навсегда, навсегда. поэты уходят на фронт. это невыразимо. анархисты превращаются в ястребов. что ж. обрезки мрамора на обочине - за поворотом, видимо, кладбище. так и есть. красноречивей надписей на камнях собачьи следы на невысоких могилах.
самая печальная музыка на свете звучит как раненое стекло
Forwarded from пиздатые пророчества
последнее стихотворение года
действует как
миф о сотворении мира
или транквилизаторы
некоторые слова начинают светиться
от голоса авторки,
но некоторые краски ушли с продажи
вышла тонкая книжка
на нее ещё что-то осталось,
интересно, а есть ли ещё на Авито
хоть какой-нибудь мерч макдональдса?
по правде, неинтересно
просто мы продолжали верить,
что от шутки Оно ослабнет
последнее стихотворение года
действует как
сорванный заусенец,
вот теперь хорошо,
хотя кровь и струится
поэт Константин Шавловский
хочет спрятать от смерти
магазины «Порядок слов»,
или может всех нас —
купивших по стопке книг в путешествие
на край самой последней ночи
не мои друзья погибли вчера в сизо,
не мои разбились в авиакатастрофе,
но мы выходили на улицу
и видели новые звезды
новолуние, белые литеры,
«По ту сторону надежды»
Аки Каурисмяки
клянусь, любовь не быстрый дофамин,
а свет, который правил тьму
на текст и тишину на ноту,
паломничество в центр L
нам часто снились сны о смерти,
мы просыпались и смотрели фотоForwarded from асебия
Воскресное утро — идеальное время для проникновенных разговоров, коллеги! Заваривайте комбучу, ведь уже через полчаса в эфире «Дорогого БРАТА» будет особый гость — наш давний друг Константин Шавловский, пиит, издатель, деятель киноиндустрии (режиссёр, кинокритик, продюсер, etc.) и сооснователь великого книжного магазина «Порядок слов», который через три дня отпразднует своё 15-летие (!!!).
Как вы понимаете, ожидается ультимативная беседа, в которой можете поучаствовать и вы, задав свои каверзные вопросы!
Такие дела, как говорил один известный экстремист-террорист-математик!
Ждём всех в 11:00 (мск)!
https://asebeia.su/radio
Как вы понимаете, ожидается ультимативная беседа, в которой можете поучаствовать и вы, задав свои каверзные вопросы!
Такие дела, как говорил один известный экстремист-террорист-математик!
Ждём всех в 11:00 (мск)!
https://asebeia.su/radio
Forwarded from асебия
В этот день — ровно 15 лет назад — на культурной карте Санкт-Петербурга и России появился книжный магазин «Порядок слов»! Поздравляем наших дорогих друзей и выкладываем недавний эфир «Дорогого БРАТА» с одним из основателей проекта — поэтом и кинокритиком Константином Шавловским.
Подписывайтесь на телеграм-канал «Порядка слов», приходите за книгами (и не только — сегодня, например, будет мероприятие с Александром Сокуровым) и/или заказывайте их через интернет-магазин — в декорациях сегодняшней России подобным проектам выживать, увы, крайне сложно.
https://www.youtube.com/watch?v=v8K8rE2UqFA
Подписывайтесь на телеграм-канал «Порядка слов», приходите за книгами (и не только — сегодня, например, будет мероприятие с Александром Сокуровым) и/или заказывайте их через интернет-магазин — в декорациях сегодняшней России подобным проектам выживать, увы, крайне сложно.
https://www.youtube.com/watch?v=v8K8rE2UqFA
YouTube
Константин Шавловский: к 15-летию «Порядка слов». «Дорогой БРАТ», радио Асебия
В гостях — Константин Шавловский (поэт, кинокритик, сооснователь книжного магазина «Порядок слов»).
00:00 Начинаем
00:33 Как правильно представить гостя
01:52 «Порядок слов» — это что и как он появился?*
09:21 «Порядок слов» — первый независимый книжный…
00:00 Начинаем
00:33 Как правильно представить гостя
01:52 «Порядок слов» — это что и как он появился?*
09:21 «Порядок слов» — первый независимый книжный…
Forwarded from Метажурнал
Мария Землянова
***
пиратская запись, транслированная
на радио мария:
ладаном пахнет и богема
суетится — сообщает наша корреспондентка
морская птица удерживает клювом
мочку уха, скусывая перламутровую серьгу
от нежности
— сплю, и зоны бедствия обращаются
как в вольном переводе
сухие тёплые ладони, в которых меня
переносят от места к месту
странствие с карандашом в опустевшем
саду языка
или olga sedakova studies?
— сейчас зима
день прячется за ветками
но немного ещё — и (возможно)
воспарит то небо,
что лежало тяжелым на наших плечах
перелётные ангелы придут на манок
мы узнаем, это произойдёт и всё
тг-канал Марии Земляновой
#выбор_константина_шавловского
***
пиратская запись, транслированная
на радио мария:
ладаном пахнет и богема
суетится — сообщает наша корреспондентка
морская птица удерживает клювом
мочку уха, скусывая перламутровую серьгу
от нежности
— сплю, и зоны бедствия обращаются
как в вольном переводе
сухие тёплые ладони, в которых меня
переносят от места к месту
странствие с карандашом в опустевшем
саду языка
или olga sedakova studies?
— сейчас зима
день прячется за ветками
но немного ещё — и (возможно)
воспарит то небо,
что лежало тяжелым на наших плечах
перелётные ангелы придут на манок
мы узнаем, это произойдёт и всё
тг-канал Марии Земляновой
#выбор_константина_шавловского
Forwarded from Метажурнал
Самый нежный, самый близкий текст уходящего января.
“Радио Мария”, как сообщает Википедия, была основана католиками-активистами в Италии 1983 году, в год моего рождения, а когда в Томске родилась авторка этого текста, оно уже девять лет как вещало в России. Имеет ли это значения для моей интерпретации текста Марии Земляновой? Важно ли, что такое радио существует на самом деле, его название совпадает с именем поэтессы, а пространство его вещания - отчасти пересекается с ее жизненным пространством (Землянова - дочь православного священника; живя в Петербурге, какое-то время работала в лютеранской кирхе).
Сумма фактов, действий и дней - как трансляция пиратской записи на христианском радио; звенящая бедность эфира. Что же может самозванка-корреспондентка передать в эфир? В опустевшем саду языка зима и день прячется за ветками, морская птица удерживает мочку уха, скусывая перламутровую серьгу от нежности (головкружительный порядок слов). Птица, как зоны бедствия во сне, обращается - в вольном переводе - в ангела, который придет на манок (возможно).
В стихах Марии Земляновой ангелы, в отличие от птиц, не ходят по одиночке.
В тексте зияют две явных цитаты, но их невозможно угадать (про небо - вольный перевод из Рильке, финальная строчка - из личной переписки). Точнее - их и не нужно угадывать. Но, допустим, Седакова все же переводила Рильке, например, вот это: “Бывают дни: душа моя пуста, / Народ ушел. И в тихом Божьем храме / клубится ангел, возводя кругами / благоуханье, чтобы в фимиаме / взошла сияющая нищета”.
У Рильке (и Седаковой) ангел внутри, а у Земляновой - снаружи. Повсюду.
“Мы узнаем, это произойдет и всё” - выхваченная из диалога случайная фраза, ставшая поэтической строкой. Возможно, весть. Событие непременно произойдет, и мы об этом узнаем. Чем больше я над ней думаю, тем больше понимаю, что ничего более важного сообщить в стихотворении невозможно: это произойдет и всё. (возможно)
#комментарий_константина_шавловского
“Радио Мария”, как сообщает Википедия, была основана католиками-активистами в Италии 1983 году, в год моего рождения, а когда в Томске родилась авторка этого текста, оно уже девять лет как вещало в России. Имеет ли это значения для моей интерпретации текста Марии Земляновой? Важно ли, что такое радио существует на самом деле, его название совпадает с именем поэтессы, а пространство его вещания - отчасти пересекается с ее жизненным пространством (Землянова - дочь православного священника; живя в Петербурге, какое-то время работала в лютеранской кирхе).
Сумма фактов, действий и дней - как трансляция пиратской записи на христианском радио; звенящая бедность эфира. Что же может самозванка-корреспондентка передать в эфир? В опустевшем саду языка зима и день прячется за ветками, морская птица удерживает мочку уха, скусывая перламутровую серьгу от нежности (головкружительный порядок слов). Птица, как зоны бедствия во сне, обращается - в вольном переводе - в ангела, который придет на манок (возможно).
В стихах Марии Земляновой ангелы, в отличие от птиц, не ходят по одиночке.
В тексте зияют две явных цитаты, но их невозможно угадать (про небо - вольный перевод из Рильке, финальная строчка - из личной переписки). Точнее - их и не нужно угадывать. Но, допустим, Седакова все же переводила Рильке, например, вот это: “Бывают дни: душа моя пуста, / Народ ушел. И в тихом Божьем храме / клубится ангел, возводя кругами / благоуханье, чтобы в фимиаме / взошла сияющая нищета”.
У Рильке (и Седаковой) ангел внутри, а у Земляновой - снаружи. Повсюду.
“Мы узнаем, это произойдет и всё” - выхваченная из диалога случайная фраза, ставшая поэтической строкой. Возможно, весть. Событие непременно произойдет, и мы об этом узнаем. Чем больше я над ней думаю, тем больше понимаю, что ничего более важного сообщить в стихотворении невозможно: это произойдет и всё. (возможно)
#комментарий_константина_шавловского
В нашем Republic-Weekly*, который на этой неделе целиком посвящен литературе, вышел разговор выдающихся книжников - Ирины Кравцовой и Александра Гаврилова (и в который раз призываю подписаться).
А. Г.: Откройте, кстати, секрет: какой тираж у «Истории одного немца» Себастьяна Хафнера?
И. К.: Мы напечатали его впервые в 2016 году и с тех пор регулярно допечатываем, за восемь лет продали 43 тысячи экземпляров.
А. Г.: Вот что животворящий лобок Ксении Анатольевны Собчак делает!
И. К.: Нет, Собчак фотографировалась в купальнике с книгой «Некто Гитлер» того же автора. И это, кстати, не сделало ей какой-то сумасшедшей кассы: мы довольно быстро распродали первый тираж, после чего ажиотаж ушел. А «Историю одного немца» распространяет сарафанное радио. Мы, кстати, сейчас ведем переговоры, чтобы издать еще и биографию Черчилля, которую написал Хафнер, — ее характеризуют как умную и проницательную.
А. Г.: Знаете, меня вот что поражает. Когда мы придумывали наши эмигрантские издательства, мы — Vidim Books, или коллеги — Freedom Letters, то мы, конечно, исходили из предположения о том, что сейчас в России всем рты заткнут, ничего сказать будет нельзя и мы должны подхватить все, что у других из рук выпадет. А потом я смотрю — например, у вас вышел сборник стихов «Поэзия последнего времени», который был откликом на начало войны. У вас же вышел «Дневник конца света» Натальи Ключаревой. У меня есть несколько любимых книжек с цензурными запечатками, и, конечно, самая потрясающая — это биография Пьера Паоло Пазолини, вышедшая в «АСТ», где большая часть текста закрыта черными плашками.
Это, конечно, жест, когда люди себе заклеили рот, чтобы показать всем, что у них отнимают право говорить. Но это жест очень простой и понятный.
А в вашем «Дневнике конца света» цензурная заплатка, с моей точки зрения, более выразительна. Потому что там запечатано только одно слово из пяти букв. И из-за этого появляется эффект такой простреленности полос. Вы этой книгой показываете, именно как издатель, что говорить можно, но вот в этом одном месте речь кончается, иссякает и превращается в черноту и тьму. Меня это ужасно тронуло даже не только как художественный жест, а как неимоверно точное высказывание о времени. Почему же вы такие смелые, Ира?
* Минюст РФ считает иноагентами
А. Г.: Откройте, кстати, секрет: какой тираж у «Истории одного немца» Себастьяна Хафнера?
И. К.: Мы напечатали его впервые в 2016 году и с тех пор регулярно допечатываем, за восемь лет продали 43 тысячи экземпляров.
А. Г.: Вот что животворящий лобок Ксении Анатольевны Собчак делает!
И. К.: Нет, Собчак фотографировалась в купальнике с книгой «Некто Гитлер» того же автора. И это, кстати, не сделало ей какой-то сумасшедшей кассы: мы довольно быстро распродали первый тираж, после чего ажиотаж ушел. А «Историю одного немца» распространяет сарафанное радио. Мы, кстати, сейчас ведем переговоры, чтобы издать еще и биографию Черчилля, которую написал Хафнер, — ее характеризуют как умную и проницательную.
А. Г.: Знаете, меня вот что поражает. Когда мы придумывали наши эмигрантские издательства, мы — Vidim Books, или коллеги — Freedom Letters, то мы, конечно, исходили из предположения о том, что сейчас в России всем рты заткнут, ничего сказать будет нельзя и мы должны подхватить все, что у других из рук выпадет. А потом я смотрю — например, у вас вышел сборник стихов «Поэзия последнего времени», который был откликом на начало войны. У вас же вышел «Дневник конца света» Натальи Ключаревой. У меня есть несколько любимых книжек с цензурными запечатками, и, конечно, самая потрясающая — это биография Пьера Паоло Пазолини, вышедшая в «АСТ», где большая часть текста закрыта черными плашками.
Это, конечно, жест, когда люди себе заклеили рот, чтобы показать всем, что у них отнимают право говорить. Но это жест очень простой и понятный.
А в вашем «Дневнике конца света» цензурная заплатка, с моей точки зрения, более выразительна. Потому что там запечатано только одно слово из пяти букв. И из-за этого появляется эффект такой простреленности полос. Вы этой книгой показываете, именно как издатель, что говорить можно, но вот в этом одном месте речь кончается, иссякает и превращается в черноту и тьму. Меня это ужасно тронуло даже не только как художественный жест, а как неимоверно точное высказывание о времени. Почему же вы такие смелые, Ира?
* Минюст РФ считает иноагентами
Forwarded from БИЛЛИ •
Этим вечером БИЛЛИ представляет ноябрьский топ независимого книжного «Порядок слов».
Топ «Порядка слов» комментирует Константин Шавловский, поэт, соучредитель магазина и автор телеграм-канала «Пишущего толкни»:
В ноябрьском топе продаж — четыре книги нашего издательства (что давно стало традицией для независимых книжных, у которых есть собственные издательские проекты).
На первом месте — переиздание книги Олега Нестерова о композиторе Альфреде Шнитке. Впервые мы издали эту книгу в 2021 году, то есть в какой-то совсем уже прошлой жизни, а в ноябре у Шнитке был юбилей, 90 лет, и мы давно пообещали сделать допечатку. Весной, кстати, выйдет третий том из этой серии, посвященный Александру Кнайфелю (второй был про Олега Каравайчука и его тираж тоже закончился).
На 8 и 11 позициях — моя персональная гордость, две новых книги нашей поэтической серии «cae / su / ra». Первая — сборник «Близость» Дениса Ларионова, поэта, чей голос во многом определил развитие российской поэзии в 2010-х. Ларионов публикуется достаточно редко, и эта книга — важное событие в мире современной поэзии. Вторая — «Cross-waves», дебютный сборник Софии Амировой, написанный на перекрёстке Невского и Баграмяна и обогативший русофонную поэзию жанром интеллектуального бимбокора. Книга ждала выхода несколько лет, но абсолютно попала в нерв времени и имеет все шансы стать культовой.
Наконец, четвёртая наша книга — изданный нами вместе с Игорем Булатовским хулиганский антиавтофикшн поэта и литературного критика Игоря Гулина «Три повести», читая который на каждый странице вскидываешь бровь, спрашивая себя: «А что, так можно было?» Проза ювелирного невротизма, написанная с любовью к миру и приницпиальной безжалостностью к себе.
Еще из любопытного — сборник с занудным названием «Эпоха модерна в поисках классической традиции» питерского гуру любителей Вагинова и Шпеера Ивана Чечота, который, оказывается, не навсегда удалился на острова вырождений и ещё способен порадовать читателя головокружительной глубиной погружения в историю мирового искусства.
И, конечно же, я очень рад за коллег из «Все свободны» — изданная ими «Сциапоника» Ильи Долгова, по-моему, бьёт все рекорды продаж в своем сегменте.
Главная книга ноября в «Порядке слов» — выпущенная собственным издательством магазина «Альфред Шнитке. Три степени свободы. Музыка > кино > СССР», составленная Олегом Нестеровым:
Книга о работе и экспериментах Альфреда Шнитке в кино: прямая речь композитора о ее теории и практике (дневники, интервью, заметки) сопровождается воспоминаниями режиссеров и композиторов, работавших с ним, и комментариями киноведов. Также практически на каждой странице размещены qr-коды для прослушивания саундтреков к фильмам.
————————————————
Найти книжный магазин «Порядок слов» можно по адресам:
Санкт-Петербург, набережная реки Фонтанки, дом 15
Санкт-Петербург, Каменноостровский проспект, дом 10
Москва, Котельническая набережная, дом 1/15
Москва, Столешников переулок, дом 9с5
Узнать о наличии книг можно здесь:
https://wordorder.ru/
Топ «Порядка слов» комментирует Константин Шавловский, поэт, соучредитель магазина и автор телеграм-канала «Пишущего толкни»:
В ноябрьском топе продаж — четыре книги нашего издательства (что давно стало традицией для независимых книжных, у которых есть собственные издательские проекты).
На первом месте — переиздание книги Олега Нестерова о композиторе Альфреде Шнитке. Впервые мы издали эту книгу в 2021 году, то есть в какой-то совсем уже прошлой жизни, а в ноябре у Шнитке был юбилей, 90 лет, и мы давно пообещали сделать допечатку. Весной, кстати, выйдет третий том из этой серии, посвященный Александру Кнайфелю (второй был про Олега Каравайчука и его тираж тоже закончился).
На 8 и 11 позициях — моя персональная гордость, две новых книги нашей поэтической серии «cae / su / ra». Первая — сборник «Близость» Дениса Ларионова, поэта, чей голос во многом определил развитие российской поэзии в 2010-х. Ларионов публикуется достаточно редко, и эта книга — важное событие в мире современной поэзии. Вторая — «Cross-waves», дебютный сборник Софии Амировой, написанный на перекрёстке Невского и Баграмяна и обогативший русофонную поэзию жанром интеллектуального бимбокора. Книга ждала выхода несколько лет, но абсолютно попала в нерв времени и имеет все шансы стать культовой.
Наконец, четвёртая наша книга — изданный нами вместе с Игорем Булатовским хулиганский антиавтофикшн поэта и литературного критика Игоря Гулина «Три повести», читая который на каждый странице вскидываешь бровь, спрашивая себя: «А что, так можно было?» Проза ювелирного невротизма, написанная с любовью к миру и приницпиальной безжалостностью к себе.
Еще из любопытного — сборник с занудным названием «Эпоха модерна в поисках классической традиции» питерского гуру любителей Вагинова и Шпеера Ивана Чечота, который, оказывается, не навсегда удалился на острова вырождений и ещё способен порадовать читателя головокружительной глубиной погружения в историю мирового искусства.
И, конечно же, я очень рад за коллег из «Все свободны» — изданная ими «Сциапоника» Ильи Долгова, по-моему, бьёт все рекорды продаж в своем сегменте.
Главная книга ноября в «Порядке слов» — выпущенная собственным издательством магазина «Альфред Шнитке. Три степени свободы. Музыка > кино > СССР», составленная Олегом Нестеровым:
Книга о работе и экспериментах Альфреда Шнитке в кино: прямая речь композитора о ее теории и практике (дневники, интервью, заметки) сопровождается воспоминаниями режиссеров и композиторов, работавших с ним, и комментариями киноведов. Также практически на каждой странице размещены qr-коды для прослушивания саундтреков к фильмам.
————————————————
Найти книжный магазин «Порядок слов» можно по адресам:
Санкт-Петербург, набережная реки Фонтанки, дом 15
Санкт-Петербург, Каменноостровский проспект, дом 10
Москва, Котельническая набережная, дом 1/15
Москва, Столешников переулок, дом 9с5
Узнать о наличии книг можно здесь:
https://wordorder.ru/
Forwarded from Revolution
SATURDAY, 1 FEBRUARY:
🌱Herbs for Nerds 🌿
Healers party is dedicated to collecting donations for the translation of book «The Prisoner's Herbalist» (rec.10gel+)
🧚00:00 iatemyself's birthday.
🌺 20:00 Writing letters for political prisoners
🌺 20:00
Exhibition & market:
Nau
NKNR
Tania Kerama
Nadia Koikova
Vash koreshok
Cyber baubles
+ COLLAB with Green partner
Tiflis books & Compost coop
🌺 Line-up:
20:00 N & R & Rubber duck (poetry by project SRL)
20:30 K.I.T
Araik Vietinghoff - drums
Kirill Olkhovsky - guitar
Tsa - synth
Kote - performance
21:15 Diafilm by NadoShmado
21:45 Lurji
22:15 Poetry by Mariya Zemlyanova & Vlad Gagin
22:45 Ghost & Berry
23:30 Poetry by Konstantin Shavlovsky
00:00 Cinimini
00:45 SHERSTb
01:15 Kiss me
02:50 rì
03:30 Iatemyself
🌺 21:00 Herbal candle workshop by Olia
🌺 botanical stickers by Vash Koreshok
👻 20:00 game "The prison" by Nadia
🍀START: 20:00 till 04:00
🪱ENTRANCE: DONATION FOR TRANSLATION BOOK "THE PRISONER'S HERBAL"
and for birthday of iatemyself
reс. 10 gel+
🌱Herbs for Nerds 🌿
Healers party is dedicated to collecting donations for the translation of book «The Prisoner's Herbalist» (rec.10gel+)
🧚00:00 iatemyself's birthday.
🌺 20:00 Writing letters for political prisoners
🌺 20:00
Exhibition & market:
Nau
NKNR
Tania Kerama
Nadia Koikova
Vash koreshok
Cyber baubles
+ COLLAB with Green partner
Tiflis books & Compost coop
🌺 Line-up:
20:00 N & R & Rubber duck (poetry by project SRL)
20:30 K.I.T
Araik Vietinghoff - drums
Kirill Olkhovsky - guitar
Tsa - synth
Kote - performance
21:15 Diafilm by NadoShmado
21:45 Lurji
22:15 Poetry by Mariya Zemlyanova & Vlad Gagin
22:45 Ghost & Berry
23:30 Poetry by Konstantin Shavlovsky
00:00 Cinimini
00:45 SHERSTb
01:15 Kiss me
02:50 rì
03:30 Iatemyself
🌺 21:00 Herbal candle workshop by Olia
🌺 botanical stickers by Vash Koreshok
👻 20:00 game "The prison" by Nadia
🍀START: 20:00 till 04:00
🪱ENTRANCE: DONATION FOR TRANSLATION BOOK "THE PRISONER'S HERBAL"
and for birthday of iatemyself
reс. 10 gel+
Подруги и друзья в Тбилиси.
Завтра, в первый день последнего месяца зимы почитаю в Revolution свой цикл "Разговоры с грузинскими деревьями", который еще ни разу нигде не читал.☝️
Завтра, в первый день последнего месяца зимы почитаю в Revolution свой цикл "Разговоры с грузинскими деревьями", который еще ни разу нигде не читал.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Схрон — новости поэзии
syg.ma
соломон хендерсон
поэма
В трех пальцах от солнца
Все у нас по-прежнему.
Прежнее разрастается как гигантский магнит, готовый притянуть гору к себе с овцами, собаками и быками, с диким козлом, колготящимся на вспотевших камнях то ли от страха, то ли от вожделенья, а с ними и бедное наше благополучие, домик с трещиной по кармашку кухни. Выпивает весь воздух из легких, заряжает талую воду бессилием февраля, головы прибивает к земле, туда, где обмылки льда сверкают, схваченные коротким солнцем.
Нет у прежнего глаз, некуда посмотреть, только в себя, в себя, в край горизонта, считая время до темноты. Тьма в трех пальцах от солнца.
Но пока еще тропы горят тысячами подснежников, лепестки их с запада на восток звенят в благородных мантиях, оголенное королевство тянет щупальца над водопадом, воздушно-капельная семантика, знак, ставший шумом, ай, ай, ау-
-у-
-утраченные навыки колдовства, фрагменты магической речи пустым яйцом оставлены на ступеньках. Нет ни игла, ни гвоздь, ни чернота проклятья, а только отпечаток крысиного зуба, смех крысиного короля. Плачь, деревянный мальчик, мой большеротый товарищ, белки украли все твои лакомства, унесли по электрическим проводам за темные леса, за быстрые реки, за высокие горы, საქართველო გაიმარჯოს!
Третий год горевания. В текстах подруг встают хороводы из пепла, и посмертие бьется в плотном коконе слов, и едва вылупится, тоже слепое, тут же тратит себя понапрасну в этой фальшивой зиме.
august.jpg
Пегий табун лошадей в тумане и мы с красными ведрами в августовском густом лесу. У нас все по-прежнему.
wedding.png
Дрон, висящий над санаторием “Медея”, глаз жестяного бога, га-га, бывшие комнаты беженцев, ворох газет, занавеска в объятьях плюща, саженцы на полу ресторана, где обедают призраки, наблюдая за свадебной фотосессией, за темным лесом, за быстрой рекой, за высокой горой по серпантину едет и едет машинка с мальчиком-непоседой, словно пух из мягкой игрушки теряющего слова: iremi, vashli, oboba.
aqua.tif
Сморщился в библиотечном шкафу журнал учета пионеров-героев, нулевых пациентов несуществующих стран. Вид на останки советского аквапарка с бетонными горками, вставшими в круг, почерневшими адептами веселого культа, вырвицвет, оргия дружбы народов на фрагментах мозаики, фрески очередной тоски, смерти нет.
fuck.wav
Коты, укравшие окорок у соседей, хищно облизываются в саду.
Желтые спицы дроздов в колесе первобытного солнца, из ледяной душевой доносится don't marry her fuck me.
Все у нас по-прежнему.
Прежнее разрастается как гигантский магнит, готовый притянуть гору к себе с овцами, собаками и быками, с диким козлом, колготящимся на вспотевших камнях то ли от страха, то ли от вожделенья, а с ними и бедное наше благополучие, домик с трещиной по кармашку кухни. Выпивает весь воздух из легких, заряжает талую воду бессилием февраля, головы прибивает к земле, туда, где обмылки льда сверкают, схваченные коротким солнцем.
Нет у прежнего глаз, некуда посмотреть, только в себя, в себя, в край горизонта, считая время до темноты. Тьма в трех пальцах от солнца.
Но пока еще тропы горят тысячами подснежников, лепестки их с запада на восток звенят в благородных мантиях, оголенное королевство тянет щупальца над водопадом, воздушно-капельная семантика, знак, ставший шумом, ай, ай, ау-
-у-
-утраченные навыки колдовства, фрагменты магической речи пустым яйцом оставлены на ступеньках. Нет ни игла, ни гвоздь, ни чернота проклятья, а только отпечаток крысиного зуба, смех крысиного короля. Плачь, деревянный мальчик, мой большеротый товарищ, белки украли все твои лакомства, унесли по электрическим проводам за темные леса, за быстрые реки, за высокие горы, საქართველო გაიმარჯოს!
Третий год горевания. В текстах подруг встают хороводы из пепла, и посмертие бьется в плотном коконе слов, и едва вылупится, тоже слепое, тут же тратит себя понапрасну в этой фальшивой зиме.
august.jpg
Пегий табун лошадей в тумане и мы с красными ведрами в августовском густом лесу. У нас все по-прежнему.
wedding.png
Дрон, висящий над санаторием “Медея”, глаз жестяного бога, га-га, бывшие комнаты беженцев, ворох газет, занавеска в объятьях плюща, саженцы на полу ресторана, где обедают призраки, наблюдая за свадебной фотосессией, за темным лесом, за быстрой рекой, за высокой горой по серпантину едет и едет машинка с мальчиком-непоседой, словно пух из мягкой игрушки теряющего слова: iremi, vashli, oboba.
aqua.tif
Сморщился в библиотечном шкафу журнал учета пионеров-героев, нулевых пациентов несуществующих стран. Вид на останки советского аквапарка с бетонными горками, вставшими в круг, почерневшими адептами веселого культа, вырвицвет, оргия дружбы народов на фрагментах мозаики, фрески очередной тоски, смерти нет.
fuck.wav
Коты, укравшие окорок у соседей, хищно облизываются в саду.
Желтые спицы дроздов в колесе первобытного солнца, из ледяной душевой доносится don't marry her fuck me.
С.М.
так горько что даже сладко
так ебко что мимо кассы
моя лошадка мой козерожик
коржик сухой с молоком
богоматери
в деве луна моя
полная слез
колесо обозрения и прочие неприятности
нас не касаются
мы отлетели
упали в мыслящий куст
дыркой кверху лежим
хорошо
ждем только твоего угощения
подними нас господи
в самый последний раз
так горько что даже сладко
так ебко что мимо кассы
моя лошадка мой козерожик
коржик сухой с молоком
богоматери
в деве луна моя
полная слез
колесо обозрения и прочие неприятности
нас не касаются
мы отлетели
упали в мыслящий куст
дыркой кверху лежим
хорошо
ждем только твоего угощения
подними нас господи
в самый последний раз