🔤🔤🔤🔤🔤О проблеме монополизации зернового рынка заговорили в Госдуме
Председатель комитета ГД по защите конкуренции на прошлой неделе заявил, что основная часть мер поддержки фермеров оседает в руках монополистов — экспортеров и перевозчиков, которые завышают свои цены. Информацию об этом депутаты направят в правительство для исправления ситуации.
«Суверенная экономика» выяснила, что в материалах Госдумы содержатся сведения о том, что из 5 крупнейших глубоководных портов России 3 монополизированы и принадлежат одному оператору рынка. Речь идет о картельном сговоре в отношении ставок перевалки — в Новороссийске она составляет около $23, тогда как в других российских портах равна $6, а в ЕС — примерно €10.
Наблюдается также монополизация и в перевозках по железной дороге, рассказывают собеседники «Суверенной экономики». В материалах, которые направят в правительство, говорится, что порты, находящиеся в сговоре, не согласовывают получение зерна от сторонних перевозчиков. Таким образом, производители вынуждены пользоваться услугами конкретного оператора. Фактически 66% перевозки монополизировано пятью компаниями.
Еще одна проблема — распределение квот экспорта по историческому принципу. То есть те, кому раньше давали квоты, получают их и сейчас. Однако путем слияния компаний дошло до того, что в некоторых регионах крупный экспортер может иметь 60% всех квот. Поэтому, если производитель зерна захочет сам экспортировать свой урожай, то у него попросту не будет возможности это сделать.
Все это приводит к снижению производства в сельскохозяйственном секторе, сокращению посевных площадей и падению показателей валового продукта страны. Такое положение вещей представляет существенную угрозу для социально-экономической стабильности России, говорится в материалах Государственной думы, с которыми ознакомилась «Суверенная экономика».
🔤🔤🔤🔤🔤О проблеме монополизации зернового рынка заговорили в Госдуме
Председатель комитета ГД по защите конкуренции на прошлой неделе заявил, что основная часть мер поддержки фермеров оседает в руках монополистов — экспортеров и перевозчиков, которые завышают свои цены. Информацию об этом депутаты направят в правительство для исправления ситуации.
«Суверенная экономика» выяснила, что в материалах Госдумы содержатся сведения о том, что из 5 крупнейших глубоководных портов России 3 монополизированы и принадлежат одному оператору рынка. Речь идет о картельном сговоре в отношении ставок перевалки — в Новороссийске она составляет около $23, тогда как в других российских портах равна $6, а в ЕС — примерно €10.
Наблюдается также монополизация и в перевозках по железной дороге, рассказывают собеседники «Суверенной экономики». В материалах, которые направят в правительство, говорится, что порты, находящиеся в сговоре, не согласовывают получение зерна от сторонних перевозчиков. Таким образом, производители вынуждены пользоваться услугами конкретного оператора. Фактически 66% перевозки монополизировано пятью компаниями.
Еще одна проблема — распределение квот экспорта по историческому принципу. То есть те, кому раньше давали квоты, получают их и сейчас. Однако путем слияния компаний дошло до того, что в некоторых регионах крупный экспортер может иметь 60% всех квот. Поэтому, если производитель зерна захочет сам экспортировать свой урожай, то у него попросту не будет возможности это сделать.
Все это приводит к снижению производства в сельскохозяйственном секторе, сокращению посевных площадей и падению показателей валового продукта страны. Такое положение вещей представляет существенную угрозу для социально-экономической стабильности России, говорится в материалах Государственной думы, с которыми ознакомилась «Суверенная экономика».
Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from ru
