Российские госкорпорации хотят скупить белорусские заводы. Почему Лукашенко и белорусская элита боится слияния с РФ больше, чем сотрудничества с Китаем и США? Потому что там – геополитика (бери кредиты и играй в многовекторность), а тут – реальные «бизнеса», которые давно точат зубы на остатки советской промышленности. Вот, теперь уже предметно об этом пишет Незыгарь: Северсталь готова купить БМЗ, Ростех заинтересован в МЗКТ, Уралхим – ГродноАзот, Росстельмаш согласен купить Гомсельмаш, Камаз может купить МАЗ, Роснефть – Нафтан, а РЖД – БЖД. Весь «белорусский пирог» оценивается примерно в $10 млрд., не так уж много – треть состояния Потанина, например. Но белорусская элита, конечно, не хотела бы лишиться суверенитета. Понятно, что приход российских ГК полностью вычеркнет местных из бизнеса и управления. Куда как проще обойтись инвестиционными вложениями из КНР, ЕС и США. Именно поэтому, проект объединения, который должен быть запущен через референдум – это морковка, которую Лукашенко постоянно поднимает на удочке, но которую не стремится отдать на съедение. Россия – это крайний случай для белорусского истеблишмента, который мечтает выторговать нормализацию отношений с Западом и продолжить существовать примерно в той же реальности, какую Минск создал и удерживал в последние 5 лет.
Российские госкорпорации хотят скупить белорусские заводы. Почему Лукашенко и белорусская элита боится слияния с РФ больше, чем сотрудничества с Китаем и США? Потому что там – геополитика (бери кредиты и играй в многовекторность), а тут – реальные «бизнеса», которые давно точат зубы на остатки советской промышленности. Вот, теперь уже предметно об этом пишет Незыгарь: Северсталь готова купить БМЗ, Ростех заинтересован в МЗКТ, Уралхим – ГродноАзот, Росстельмаш согласен купить Гомсельмаш, Камаз может купить МАЗ, Роснефть – Нафтан, а РЖД – БЖД. Весь «белорусский пирог» оценивается примерно в $10 млрд., не так уж много – треть состояния Потанина, например. Но белорусская элита, конечно, не хотела бы лишиться суверенитета. Понятно, что приход российских ГК полностью вычеркнет местных из бизнеса и управления. Куда как проще обойтись инвестиционными вложениями из КНР, ЕС и США. Именно поэтому, проект объединения, который должен быть запущен через референдум – это морковка, которую Лукашенко постоянно поднимает на удочке, но которую не стремится отдать на съедение. Россия – это крайний случай для белорусского истеблишмента, который мечтает выторговать нормализацию отношений с Западом и продолжить существовать примерно в той же реальности, какую Минск создал и удерживал в последние 5 лет.
BY The Гращенков
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Friday’s performance was part of a larger shift. For the week, the Dow, S&P 500 and Nasdaq fell 2%, 2.9%, and 3.5%, respectively. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup.
from ru
