В Восточной Европе Чужими были немцы и евреи (в Литве и на Западной Украине ещё поляки; в населении Вильно в начале 1920-х литовцы составляли… 1%). А к 1960-м это уже гомогенные мононации с высокой долей проживающих в трофейных городах Бывших. А на обломках Российской империи Чужими стали просто бывшие правящие классы, которых при нациестроительстве выбросили отовсюду. Впрочем, по мере строительства нации к 1990-м у нас тоже почти избавились от немцев и евреев, тем самым окончательно утвердив гегемонию бывшей Деревни. PS А в Турции так деревенские под предводительством национал-романтической немногочисленной национальной интеллигенции (эта движущая сила была везде) отгеноцидили греков и армян, которым принадлежала экономическая и культурная власть. Теперь это тоже гомогенная нация из одних турков.
В Восточной Европе Чужими были немцы и евреи (в Литве и на Западной Украине ещё поляки; в населении Вильно в начале 1920-х литовцы составляли… 1%). А к 1960-м это уже гомогенные мононации с высокой долей проживающих в трофейных городах Бывших. А на обломках Российской империи Чужими стали просто бывшие правящие классы, которых при нациестроительстве выбросили отовсюду. Впрочем, по мере строительства нации к 1990-м у нас тоже почти избавились от немцев и евреев, тем самым окончательно утвердив гегемонию бывшей Деревни. PS А в Турции так деревенские под предводительством национал-романтической немногочисленной национальной интеллигенции (эта движущая сила была везде) отгеноцидили греков и армян, которым принадлежала экономическая и культурная власть. Теперь это тоже гомогенная нация из одних турков.
BY Толкователь
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from ru
