Китай становится крупнейшим рынком сбыта низкообогащенного урана в мире. Если в ближайшие пару десятилетий не удастся замкнуть ядерный топливный цикл, а США не откажутся от АЭС, это создаст глобальную проблему мирового дефицита урана, так как сейчас урана потребляется больше, чем добывается. Разницу покрывают за счет добытых ранее объемов.
Тут возникнут возможности для «Росатома», как компании, обладающей наиболее эффективным обогащающим комплексом. ТВЭЛ заметно эффективнее комплексов стран Европы и тем более США.
Китайские технологии обогащения базируются на российское школе: в 90ых Минатом поставил завод центрифуг в КНР, с тех пор в стране как грибы стали расти национальные обогащающие уран предприятия. КНР обеспечивает себя топливом почти полностью. Однако это не значит, что российского ТВЭЛ не имеет доступа на рынок Китая. Сюда поставляется, обогащенный уран как напрямую, так и через казахстанское «Ульба-ТВС». Для России Китай второй рынок сбыта низкообогащенного урана, после США.
Китай становится крупнейшим рынком сбыта низкообогащенного урана в мире. Если в ближайшие пару десятилетий не удастся замкнуть ядерный топливный цикл, а США не откажутся от АЭС, это создаст глобальную проблему мирового дефицита урана, так как сейчас урана потребляется больше, чем добывается. Разницу покрывают за счет добытых ранее объемов.
Тут возникнут возможности для «Росатома», как компании, обладающей наиболее эффективным обогащающим комплексом. ТВЭЛ заметно эффективнее комплексов стран Европы и тем более США.
Китайские технологии обогащения базируются на российское школе: в 90ых Минатом поставил завод центрифуг в КНР, с тех пор в стране как грибы стали расти национальные обогащающие уран предприятия. КНР обеспечивает себя топливом почти полностью. Однако это не значит, что российского ТВЭЛ не имеет доступа на рынок Китая. Сюда поставляется, обогащенный уран как напрямую, так и через казахстанское «Ульба-ТВС». Для России Китай второй рынок сбыта низкообогащенного урана, после США.
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into."
from ru
