За вчера и сегодня осилил «Гильзы в золе» и еще в процессе разыскал и заказал остальные книжки Тихона Астафьева, больно хорош. Кроме подробных расследований в книге немало портретных текстов, где фокус смещен от преступления к преступнику. Читаются равно занимательно, а в конце даже дан пример перековки, приличный, без соцреалистической сусальности.
В отличие от «Криминального Нижнего» тут не только про убийства, но и про мошенничество на производстве и в быту, про грабежи и кражи. Стиль усредненно-реалистический, с редкими красотами вроде:
«У Ивана тогда начинался запой. Острый запах спиртного терзал обоняние, вызывая в груди беспокойство и мучительное ожидание чего-то».
Диалоги, к сожалению, не очень жизнеспособные, похожи на протокольную «запись со слов». Собственно, это они есть скорее всего, автор-то следак. Так что можно этот минус засчитать за большую близость к материалу.
Возвращаясь к убийствам: Астафьев не стесняется натуралистичности, подробно эксгумацию трупа описывает, например, или общесемейную инсценировку самоубийства: дети помогали матери подвесить отца-пьяницу и домашнего тирана к потолку.
В общем, отличный пример разнопланового советского трукрайма. Ещё раз порадовался, что оцифровал.
За вчера и сегодня осилил «Гильзы в золе» и еще в процессе разыскал и заказал остальные книжки Тихона Астафьева, больно хорош. Кроме подробных расследований в книге немало портретных текстов, где фокус смещен от преступления к преступнику. Читаются равно занимательно, а в конце даже дан пример перековки, приличный, без соцреалистической сусальности.
В отличие от «Криминального Нижнего» тут не только про убийства, но и про мошенничество на производстве и в быту, про грабежи и кражи. Стиль усредненно-реалистический, с редкими красотами вроде:
«У Ивана тогда начинался запой. Острый запах спиртного терзал обоняние, вызывая в груди беспокойство и мучительное ожидание чего-то».
Диалоги, к сожалению, не очень жизнеспособные, похожи на протокольную «запись со слов». Собственно, это они есть скорее всего, автор-то следак. Так что можно этот минус засчитать за большую близость к материалу.
Возвращаясь к убийствам: Астафьев не стесняется натуралистичности, подробно эксгумацию трупа описывает, например, или общесемейную инсценировку самоубийства: дети помогали матери подвесить отца-пьяницу и домашнего тирана к потолку.
В общем, отличный пример разнопланового советского трукрайма. Ещё раз порадовался, что оцифровал.
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more.
from ru
