Ялта-1945.
Три великих державы решали вопросы будущего мирового устройства. На этой модели мир продержался долго и с минимальными издержками.

Пришло время Ялты-2025 (само собой, что стул Черчилля отошел товарищу Си).

Пора подбирать место для новой Ялты. Миру нужно новое мироустройство.

«Опять думское совещание по литературе у Миронова сделали, Филипп Филиппович, – ответила Зина.

– Опять! – горестно воскликнул Филипп Филиппович, – ну, теперь стало быть, пошло, пропала литература. Всё будет, как по маслу. Вначале стишки из серии «утром в газете – вечером в клозете», потом реклама на Госуслугах, потом шабаш во МХАТе, потом песни про крыс и ихтамнетов и так далее. Крышка культуре.

– Убивается Филипп Филиппович, – заметила, улыбаясь, Зина и унесла груду тарелок.

– Да ведь как не убиваться?! – возопил Филипп Филиппович, – ведь это какая культура была – вы поймите!

– Вы слишком мрачно смотрите на вещи, Филипп Филиппович, – возразил красавец тяпнутый, – они теперь резко изменились.

- Голубчик! Я не говорю уже о рифмах и смысле. Не говорю. Пусть: раз патриоты – не нужно рифм. Но я спрашиваю: почему, когда началась вся эта история, все они стали килотоннами нести плохо рифмованный бред? Почему детей нужно убирать от экранов, когда они там читают или поют? И ещё приставлять к ним няньку, чтобы она привела дитя в чувство. Почему обязательно нужно писать про зад шмеля, конскую армию и вялые сиси? Прилепин специально собирает таких? Кому это нужно? Почему они не могут писать и выступать без грантов?

– Потому что это патриотические литераторы, Филипп Филиппович.

– Нет, – совершенно уверенно возразил Филипп Филиппович, – нет. Вы первый, дорогой Иван Арнольдович, воздержитесь от употребления самого этого слова. Это – мираж, дым, фикция. Что такое эти ваши «патриотические литераторы»? Поэты? Писатели? Певцы? Да их вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этими словами? – яростно спросил Филипп Филиппович у несчастной картонной утки, висящей кверху ногами рядом с буфетом, и сам же ответил за неё. – Это вот что: если я, вместо того, чтобы заниматься делом, начну рифмовать «палка – чемодан», я стану «патриотическом литератором». Если я, вместо того, чтобы серьезно учиться и трудиться, выйдя на сцену, буду прыгать по ней ожившим мешком проросшей гнилой картошки и выть, как кот, провалившийся в водосточную трубу, я стану «патриотическим певцом».

Следовательно, «патриотический певец» или «поэт» это синоним дегенерата-бездельника. Значит, когда эти «патриоты» кричат «бей либералов!» – я смеюсь. Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации о том, что они гении и классики и займётся чисткой вокзальных сортиров – прямым своим делом, – «патриотическая культура» исчезнет сама собой.

Невозможно в одно и то же время рифмовать «палка – селедка», говорить «Россия должна напряжиться» и провозглашаться «писателем года», «живым классиком», «новым Кобзоном» или Симоновым! Это никому не удаётся, доктор, и тем более – людям, которые, вообще отстав в развитии от настоящей культуры лет на 800, до сих пор ещё не совсем уверенно застёгивают свои собственные штаны!»

Бобры не всегда курвы.

В Чехии в городе Броды семь лет шло согласование строительства плотины. Бобры устали ждать и за несколько дней построили несколько плотин, сэкономив властям 30 миллионов крон (больше миллиона долларов) и вернув местности ее естественный, заболоченный характер.

- Бобр способен построить плотину за одну, максимум за две ночи, никого не спрашивая. А человек сначала должен получить разрешения, потом найти на это деньги и так далее, – пояснил зоолог Йиржи Влчек.

Бобры выбрали для строительства идеальное место - дренажный канал, который военные сделали на бывшем полигоне, чтобы осушить территорию. Проект восстановления реки Клабава 2018 года должен был вернуть ей исконный вид. Но теперь работы не понадобятся.

Жаль, что бобры не умеют ремонтировать подъезды, чистить помойки и доставлять еду. Можно было бы разом решить мигрантскую проблему.

В это день 80 лет назад в Ялте в Крыму началось совещание глав ведущих держав антигитлеровской коалиции — СССР, США и Британии. Рузвельта, Черчилля и Сталина.

Сталин на аэродроме гостей не встречал - это делал Вячеслав Молотов, народный комиссар иностранных дел Советского Союза. Так Сталин сразу расставил акценты и обозначил приоритеты. Ливадийский, Юсуповский и Воронцовский дворцы стали резиденциями трех собравшихся в Ялте делегаций. В Ливадийском дворце, месте, где жил Рузвельт, прошли все основные заседания конференции — президент США передвигался с трудом и это было учтено.

Сам Сталин занял дворец князя Юсупова, а британской делегации дали Воронцовский замок. Как вспоминал Черчилль: "Мне и ведущим членам английской делегации была предоставлена большая вилла, построенная в начале XIX столетия английским архитектором для русского графа Воронцова, бывшего некогда послом царя при английском дворе… Наши хозяева сделали все возможное, чтобы создать нам комфорт…»

Первая рабочая встреча глав трех держав началась в пять вечера 4 февраля 1945 года. В общей сложности по 11 февраля прошел десяток общих встреч и заседаний советской, американской и британской делегаций. В день прилета Черчилля и Рузвельта в Крым завершилась Висло-Одерская наступательная операция советских войск, позволившая начать подготовку последнего броска на Берлин. Именно на этой конференции определили контуры послевоенного мира, существовавшего до 1991 года.

Сегодня много говорят о патриотизме. Судя по многим «патриотам», патриотизм сегодня зачастую это форма самопиара, причём порой небескорыстного и состоит он из трескучих лозунгов, реляций, выкриков и замеров уровня патриотизма у других, неблагонадёжных.

А я вспоминаю другой случай.

Вторая половина 1980-х годов, я студент истфила УДН им. П.Лумумбы и увлечённо работаю сразу над двумя дипломами - по кафедре истории России и кафедре Всеобщей Истории (в итоге защитил оба - первый и, по моему последний, случай в истории университета). Один диплом по архимандриту Антонину (Капустину) и его раскопкам на «Русском месте» в Иерусалиме, другой по средневековой русской эсхатологии - Град Небесный в общественном создании, культуре и пр.

Материалов почти нет (не нынешние благодатные времена) и я ищу их везде, где только можно. И тут кто - то посоветовал мне почти никому не известную библиотеку «Дома научного атеизма» (Гончарная улица, дом 16, старинная усадьба Клаповской). Я помчался туда. В небольшой комнате сидела импозантная дама, а вокруг на стеллажах лежала и стояла такая несусветная, дешевая и ненаучная дрянь, что мне стало нехорошо. Переворошив ее, я с гаснущей надеждой спросил даму, а нет ли чего - то ещё? Исследовательским взглядом изучив меня, она загадочно улыбнулась и сказала:

⁃ Ну, кое -что есть.

Затем открыла неприметную дверь справа от себя и пригласила войти. Я вошёл и был поражён - на полках стояло все, что угодно - от огромных напрестольных Евангелий-Апракосов в золоченых окладах (я потом добился передачи трёх таких Евангелий в один московский храм) и собраний сочинений Святых Отцов до полных комплектов «Безбожника у станка». Я чувствовал себя, как Ломтик из «Капитана Крокуса», которого Пафнутик привёл в пещеру с пирожными и тортами.

Я стал там дневать и ночевать и уходил только когда библиотека закрывалась. И вот однажды заведующая библиотекой показала мне внизу в гардеробе старушку-гардеробщицу, мирно дремавшую на стуле. «Это наша достопримечательность», - тихо сказала она. История оказалась поразительной. Когда дом после революции лишился хозяев, дочь последней владелицы решила любой ценой никогда не покидать родного фамильного гнезда. Начиная с 1917 года в усадьбе сменилось множество организаций и в каждой организации эта женщина устраивалась на любую, даже самую ничтожную должность, только для того, чтобы оставаться в своём родном доме и в нем умереть… Я представил себе, как она ходит по этому дому, своему родному дому, заходит в комнаты родителей, гостиную, свою детскую, заполненные канцелярскими столами, случайными людьми - и мне стало не по себе.

Но этот пример патриотизма, настоящего, тихого, жертвенного, пример почти вековой верности родному дому в эпоху съёмных квартир очень поучителен и свидетельствует о том, что подвиги не всегда бывают громкими и широко известными. Самый трудный подвиг - ежедневный, совершаемый на протяжении десятков лет. «Настоящее смирение не видит себя смиренным», - говорил святитель Игнатий Брянчанинов. Настоящий патриот не кричит о патриотизме.

Он просто служит.

Дому ли, стране ли.

И это главное.

Очень хороший, точный текст:

«Голова продвинутого жителя российских столиц, разорванная совещаниями (meeting), психологами/косметологами и подлеченная стаканчиками латте, набита разнообразными кодами, по которым голова узнает свою продвинутость. В психологических кабинетах житель столиц зачерпывает термины «травма», «проработать» и «принятие». В косметических обогащается «гиалуронкой». На совещаниях в мэрии, приобщается к понятию «эффективный менеджер» и так далее.

Всю эту галиматью наш продвинутый герой непрерывно мусолит, слабо представляя ее содержание. Стоит устранить это досадное упущение и для начала посмотреть на «эффективного менеджера».

Некий парень, под 40, посетитель барбершоп и харчевен на Патриарших, любитель ретритов, волей случая заброшенный на чиновничью должность. При соответствующем допуске к баблу и админ ресурсу такой парень может максимально эффективно застроить любой город велосипедными дорожками, высоко пропускными крематориями, засорить экраны мобильными приложениями, позволяющими натопать 200 долларов (нужное подчеркнуть). В целом, такому эффективному менеджеру всё равно что делать, главное – эффективно. То есть максимально быстро, максимально дёшево, с минимальными усилиями получить максимальный результат. Если удалось заставить город лавочками и качельками бесплатно, за один день, усилиями всего двух таджиков, которым забыли заплатить, то такой эффективный менеджер становится чем-то типа Леонардо да Винчи наших дней.

Однако есть один нюанс.

Ни одно настоящее (оно ещё называется СВОЕ) дело в мире, никогда не делалось дёшево, быстро и с минимальными усилиями.

Например роман с женщиной. Ну кто хочет чтобы этот роман был максимально быстрый, максимально дешёвый с минимальными усилиями? То есть бесплатно, за день и с финальным сексом в разбитом хундае? Правильный ответ - только эффективный менеджер. Кто хотел бы отметить юбилей отца максимально быстро, дешево и с минимальными усилиями - то есть в придорожном кафе «У Гоги - корпоративы, похороны, свадьбы, предзаказ, скидки»? Кто хотел бы вырастить ребёнка максимально быстро, дешево и с минимальными усилиями?

Теперь контрастные примеры - средневековые соборы строились 200-300 лет, Сезанн извел цистерну краски пытаясь нарисовать гору Сент-Виктуар, Ван-Гог продал всего одну свою картину, Христос растерял всех учеников и максимально неэффективно закончил жизнь на кресте. А вот рейхсканцелярию Гитлера забабахали всего за год! Вот где были эффективные менеджеры - начали строить аж с 4-х концов.

«Странная штука получается», как говорил старина Мюллер. Свои и настоящие дела мы делаем медленно, дорого и не жалея сил. А вот от чужих делишек мы отделываемся быстро, за копейки и экономя силы.

Так что эффективным менеджерам и есть куда расти и есть о чем подумать». (С)

Россия возвращается к Ялтинской системе, хотя Запад этого не хочет.

80 лет назад в Ялте решилась судьба мира. Советский Союз создавал новую конфигурацию мира, где считались с интересами народов, а не корпораций и элит. Будучи формально союзниками (вынужденными) СССР, Англия и США по сути были гораздо ближе к нацистской Германии, а не к СССР и скоро выяснилось, что они не могут простить нам нашей Победы над нацизмом. Поэтому США и их сателлиты начали разрушать Ялтинско-Потсдамскую систему, прикрываясь «демократией» и «правами человека». Они извратили международное право, подменили дипломатию насилием, ввели двойные стандарты: Косово можно, Крым нельзя, НАТО можно, суверенная оборона России – угроза.

Но время однополярного мира истекло. Россия и союзники по глобальному большинству не собираются и дальше слушать Вашингтон. Мы ломаем их механизмы манипуляции, разрушаем их планы на мировое господство. Те, кто привык вершить судьбы стран в кулуарах Белого дома и Брюсселя, сегодня теряют влияние. Мир больше не принадлежит кучке «избранных», и никакие санкции, угрозы и экономический шантаж этого не изменят.

Ялта – это урок, который Запад не усвоил. Они надеялись, что после распада СССР смогут безнаказанно перекраивать мир, но ошиблись. Россия умеет побеждать – и на поле боя, и за столом переговоров. Мы не позволили задавить себя в 1945-м, не позволим и сейчас. Пусть США и их марионетки делают вид, что контролируют ситуацию – реальность уже другая. Они проиграли битву за будущее, потому что Россия и её союзники пишут новую историю мира – без западного диктата и навязанных правил.

80 лет назад мы заставили Запад идти на компромисс. Сегодня компромиссов уже не будет. Россия не просит – она требует. И добьётся своего.

Стимулирующее к созидательной деятельности утреннее стихотворение Жака Превера:

«Расположитесь на травке,
Позавтракайте тотчас.
Поторопитесь, покуда травка
Не расположилась на вас».

Это легендарное фото - наглядный пример того, перед какой дилеммой встаёт любой человек, желающий фиксировать или описывать трагедии и что с этим человеком происходит, если трагедию заслоняет желание известности, хайпа, денег.

В 1993-1994 году в Судане был страшный голод. В это время там находился южноафриканский фотожурналист Кевин Картер. Около одной деревни в поле он увидел маленького стонущего ребенка, который лежал на животе. Кевин начал спокойно настраивать камеру. В этот момент к ребёнку подлетел стервятник и сел рядом. Кевин сделал фото, подождал минут 20 (думал, что стервятник расправит крылья и тогда кадр получится еще эффектнее), но этого не происходило и он ушёл. Фото попало в The New York Times и фотограф процвел. Контракты, деньги, известность, Пулитцеровская премия...

Однако все больше людей задавалось одним и тем же вопросом - что стало с ребёнком? Однажды Картеру позвонили во время интервью, когда любой слушатель мог задать вопрос и спросили все о том же. Он ответил: «Я не знаю, я не стал ждать и ушёл, так как у меня был рейс". В ответ в трубке раздалось: "Я хочу сказать, что в тот день там было два стервятника, и у одного из них была камера".

Кевин начал сходить с ума, снимок преследовал его. Он не мог думать ни о чем, кроме того ребенка из Судана. 27 июля 1994 года Картер покончил с собой на берегу ручья, где часто играл в детстве.

Есть над чем подумать.

Снесли школу номер 15, в которой я учился с первого по восьмой класс.

Жаль. С ней было много связано.

И первые дружбы и первые разочарования. Опыт смертельной скуки на уроках и опыт чрезвычайно интересных занятий.

В этой школе я впервые начал создавать художественные тексты, начал учиться рисовать, собирать первые коллекции - все, что связано с войной - тогда война была намного ближе, минералы, монеты, книги. Классе в пятом завелась устойчивая привычка - накопив на школьном буфете 50 копеек, а если повезет, то рубль, ехать в центр и бежать по книжным магазинам. Как говорил «Маэстро» в знаменитом фильме «я по этому маршруту и через 100 лет смогу без карты летать». Книжные на Кирова … в Столешниковом … Метрополе … на Кузнецком… у Первопечатника … на книжных полках до сих пор стоят надгробные памятники школьным «песочным кольцам с орехами» и «коржикам». А тех магазинов (почти всех) давно нет.

На фото школа, когда я учился в 8 классе и даже я на фото (фигурка справа, бегущая в магазин на большой перемене. Левее стоит Саша Сильянов, он подло сваливает с третьего урока ). Прямо за школой была крохотная булочная, где за 9 копеек можно было купить половину черного хлеба, а за копейку леденец в бумажке. Поэтому за гривенник можно было позволить себе и обед и десерт.

Хлеб был мягкий, теплый и очень душистый.

«Никто не собирается закрывать окно в Европу, которое в свое время прорубил Петр».

(С)Песков.

Как же надоело бесконечное обращение к этой поэтической цитате и строительство на ней целых концепций о нашей оторванности от Запада до Петра.

Идея оторванности России от Запада возникла после Петра Первого и привела к тому, что «чужое ища - свое потеряли». К оторванности от себя. Почти на два столетия великое наследие допетровской Руси было просто забыто. Неудивительно, что в 1826 году конференц-секретарь Академии художеств В. И. Григорович писал: «Пусть охотники до старины соглашаются с похвалами, приписываемыми каким-то Рублевым, Ильиным, Ивановым, Васильевым и прочим живописцам, жившим гораздо прежде времен царствования Петра: я сим похвалам мало доверяю…».

В «Записке о московских достопамятностях» выдающийся историк Карамзин не говорит почти ничего о древних памятниках московской старины: «Близ Спасских ворот заметим готическую церковь Василия Блаженного» - вот всё об уникальном памятнике. Пушкин, родившийся в Москве, бывавший во Пскове и Новгороде, не оставил ни единой строчки о памятниках средневековой Руси.

Русская иконопись вообще была открыта для широкой публики только в начале ХХ века. Матисс, приехав в Москву, побывал в Третьяковской галерее и был потрясен иконами, сказав, что «иконы эти выше теперь для него Fra Beato…».

А ведь жертвой этого беспамятства пали десятки уникальных памятников архитектуры. Екатерина Вторая в ходе перепланировки городов сносила храмы 12 -13 веков, смахнула дворец Алексея Михайловича в Коломенском, в 1830 году снесли уникальный шатровый храм в Борисовом городке, храм Покрова на Нерли продавали на камень и спасло его чудо. «Звенигородский чин» Рублева (вернее, то, что осталось) был найден в дровяном сарае под кучей гнилых досок. И так далее.

А ведь не было никакой оторванности от Запада.

Великий Новгород, торговавший один со всеми городами Ганзейского союза, имевший на Готском дворе католическую «ропату» Святого Олафа, в домонгольское время был таким окном в Европу, какое Петру и не снилось. Храмы Андрея Боголюбского строили мастера от Барбароссы. Брак Ивана III с Софией Палеолог был браком Руси и Запада. Софья воспитана была в Унии, опекуном ее был кардинал Виссарион, брак был венчан в Ватикане. «Раздрал завесу между Европою и нами», говорит об Иване III Карамзин.

Итальянцы строили Московский Кремль, дворец князя, Успенский собор. Забелин отмечал, что в действиях Ивана III многое заставляет вспоминать о Маккиавели. При знаменитом Геннадии Новгородском переводят сочинения с латинского, в частности книги Николая Де-Лира и Самуила Евреина.

Мать Ивана Грозного Елена Глинская была воспитана по западному образцу. Крупнейшим «западником» XVI века был Максим Грек - он учился в Венеции, Падуе, Флоренции, очень сильное впечатление на него произвел Савонарола. С собой из Италии он привез латинские книги. Виппер в известной книге об Иване Грозном сравнивает время святителя Макария с «католической реформацией», а в Стоглаве видит подобие Тридентского собора. Г.Флоровский считал, что в московских и Новгородских рукописях XVI века заметно влияние немецкой гравюры и само книгопечатание в Москве связано с западным влиянием, шедшим через Новгород. По мнению Флоровского, политически и культурно Иван Грозный обращен был именно к Западу, не к Византии.

Про «поворот к Западу» XVII века сказано достаточно. Петр не придумал вообще ничего нового по сравнению с тем, что уже было придумано в предыдущем столетии. И первая газета и первый корабль и западные платья и отправка юношей за границу и театр и западные предметы быта и производство – все это уже было до Петра. Мало того, именно он своей безумной политикой оторвал громадное количество людей от Запада – дворянство стало западным, но на свой особый манер, а простой народ так и остался в своей среде, культурный разрыв между галломанским дворянством и традиционным народом привел к социальному разрыву, взаимному недоверию и в конечном итоге к катастрофе 1917 года.

Но нет ничего сильнее штампов. И обывательского сознания, их воспроизводящего.