Ещё одного россиянина силовики решили выдворить из Сербии. И опять жертва — человек, который долго, шесть лет, живёт в стране, считает её домом и купил в ней недвижимость. И опять формальная причина — "угроза безопасности" Сербии. Как я не раз говорил и публично, и непублично — ничего не кончится, пока диаспора руководствуется стратегией вечного выживания и вечной обороны.
Тенденция может закончиться только тогда, когда для местной бюрократии издержек от выдворений станет больше, чем выгоды. Когда кейс хотя бы одного изгнанника приведёт к мощной общественной кампании, которая будет идти и в юридическом, и в уличном, и в медийном пространстве. Пока к такому ближе всего подобралась кампания в защиту Андрея Гнёта, и то, она не самая сильная для борьбы за жизнь человека. Вероятно, потому что российскую диаспору сложно мобилизовать для помощи беларусу, а сами беларусы потерпели гораздо более сокрушительное поражение от Лукашенко, чем россияне — от Путина.
Для своих, для Квир Сербии, у меня план есть. Осуществить его можно будет, правда, только если жертва сама будет готова сопротивляться.
Ещё одного россиянина силовики решили выдворить из Сербии. И опять жертва — человек, который долго, шесть лет, живёт в стране, считает её домом и купил в ней недвижимость. И опять формальная причина — "угроза безопасности" Сербии. Как я не раз говорил и публично, и непублично — ничего не кончится, пока диаспора руководствуется стратегией вечного выживания и вечной обороны.
Тенденция может закончиться только тогда, когда для местной бюрократии издержек от выдворений станет больше, чем выгоды. Когда кейс хотя бы одного изгнанника приведёт к мощной общественной кампании, которая будет идти и в юридическом, и в уличном, и в медийном пространстве. Пока к такому ближе всего подобралась кампания в защиту Андрея Гнёта, и то, она не самая сильная для борьбы за жизнь человека. Вероятно, потому что российскую диаспору сложно мобилизовать для помощи беларусу, а сами беларусы потерпели гораздо более сокрушительное поражение от Лукашенко, чем россияне — от Путина.
Для своих, для Квир Сербии, у меня план есть. Осуществить его можно будет, правда, только если жертва сама будет готова сопротивляться.
Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK.
from us