После образования Чехословакии на чешских землях вновь закипели религиозные страсти. Еще в 1902 г. возникло движение «Единство католического духовенства», выступавшее за литургические реформы. Пять лет спустя оно было распущено, но после 1918 года возрождено под названием «Единство чехословацкого католического духовенства».
По инициативе священников «Единства» рождественскую мессу 1919 года во многих храмах страны отслужили на чешском языке. После терок с Римом наиболее радикальная часть духовенства решила основать собственную церковь, названную Чехословацкой. Государство охотно поддержало эту инициативу – Масарик, скептически относившийся к католицизму, был только рад созданию национальной церкви – и в октябре 1920 г. она получила официальное признание.
Многие чехи, числившиеся католиками, охотно в нее вступали. Уже в 1920 г. ее прихожанами считали себя полмиллиона человек. Однако это было чисто богемская история: ни в Моравии, ни, тем более, в Словакии, Чехословацкая церковь не получила значительного числа приверженцев. На карте мы видим, что самое значительный процент ее последователей был в больших городах. В большом разрешении карту показывает Картография на максималках.
Из-за того, что церковь не до конца определилась со своей богословской доктриной, в ней довольно быстро началось внутреннее брожение. Традиционалисты обвиняли модернистов чуть ли не в пантеизме (вспоминаем «Глаголическую мессу» Яначека) и категорически не приняли катехизис Чехословацкой церкви, появившийся в 1922 г.
В 1921 г. симпатизировавший – но не до конца – идеям Фарского моравский священник Матей Павлик, за год до этого отлученный от Католической церкви, принял монашество в сербском православном монастыре в Воеводине под именем Горазд (в с честь ученика св. Мефодия) и был рукоположен во епископы Сербской православной церкви. Противоречия между сторонниками Фарского и возглавляемым им крылом Чехословацкой церкви нарастали, и в 1924 г. их попросили отделиться. Так, под сербской юрисдикцией в Чехословакии появилось несколько православных приходов, из которых впоследствии выросла Православная церковь Чешских земель и Словакии.
В 1942 г. епископ Горазд был расстрелян немцами после того, как в пражском кафедральном соборе укрылись убийцы рейхспротектора Гейдриха, и в 1961 г. Сербская православная церковь прославила его в лике святых.
Что касается Чехословацкой церкви, то она продолжала дрейф в сторону протестантизма, и с 1971 г. называется Чехословацкой гуситской. Но нужно помнить о том, что сегодня и чешское православие, и чешское гуситство (да и католичество тоже) – это такая экзотика в насквозь атеистической стране.
Уважаемый Лесостепняк посвятил чешской религиозной истории несколько постов, которые рекомендуются к прочтению, можно начать прямо с гуситов.
По инициативе священников «Единства» рождественскую мессу 1919 года во многих храмах страны отслужили на чешском языке. После терок с Римом наиболее радикальная часть духовенства решила основать собственную церковь, названную Чехословацкой. Государство охотно поддержало эту инициативу – Масарик, скептически относившийся к католицизму, был только рад созданию национальной церкви – и в октябре 1920 г. она получила официальное признание.
Многие чехи, числившиеся католиками, охотно в нее вступали. Уже в 1920 г. ее прихожанами считали себя полмиллиона человек. Однако это было чисто богемская история: ни в Моравии, ни, тем более, в Словакии, Чехословацкая церковь не получила значительного числа приверженцев. На карте мы видим, что самое значительный процент ее последователей был в больших городах. В большом разрешении карту показывает Картография на максималках.
Из-за того, что церковь не до конца определилась со своей богословской доктриной, в ней довольно быстро началось внутреннее брожение. Традиционалисты обвиняли модернистов чуть ли не в пантеизме (вспоминаем «Глаголическую мессу» Яначека) и категорически не приняли катехизис Чехословацкой церкви, появившийся в 1922 г.
В 1921 г. симпатизировавший – но не до конца – идеям Фарского моравский священник Матей Павлик, за год до этого отлученный от Католической церкви, принял монашество в сербском православном монастыре в Воеводине под именем Горазд (в с честь ученика св. Мефодия) и был рукоположен во епископы Сербской православной церкви. Противоречия между сторонниками Фарского и возглавляемым им крылом Чехословацкой церкви нарастали, и в 1924 г. их попросили отделиться. Так, под сербской юрисдикцией в Чехословакии появилось несколько православных приходов, из которых впоследствии выросла Православная церковь Чешских земель и Словакии.
В 1942 г. епископ Горазд был расстрелян немцами после того, как в пражском кафедральном соборе укрылись убийцы рейхспротектора Гейдриха, и в 1961 г. Сербская православная церковь прославила его в лике святых.
Что касается Чехословацкой церкви, то она продолжала дрейф в сторону протестантизма, и с 1971 г. называется Чехословацкой гуситской. Но нужно помнить о том, что сегодня и чешское православие, и чешское гуситство (да и католичество тоже) – это такая экзотика в насквозь атеистической стране.
Уважаемый Лесостепняк посвятил чешской религиозной истории несколько постов, которые рекомендуются к прочтению, можно начать прямо с гуситов.
В 1938 году готовилось широкое празднование двадцатилетия Чехословацкой республики, которое, как известно, прошло сильно не по плану. О том, почему так получилось, поговорим в следующих постах, а сейчас – немного визуальных артефактов.
1️⃣ Открытка, посвященная десятому всесокольскому съезду. Сокольское движение ещё в XIX веке стало популярным чешским брендом (в частности, по его образцу было создано Русское гимнастическое общество), в годы независимости оно продолжало пропагандировать идеи здорового образа жизни и национальной исключительности, как это бывает у спортивных движений. Открытка с изображением могучего атлета в сокольской шапочке, защищающего всю чехословацкую державу от Шумавы до Закарпатья, демонстрирует единство соколов и армии. На переднем плане – три легионера из 1918 года. Правый легко идентифицируется как боец Чехословацкого корпуса, левый – очевидно, легионер из Италии (ср. фото), а посередине – из Франции (поправьте, если ошибаюсь).
Другая открытка 2️⃣ изображает величайших чехословаков (да нет, чехов, конечно) всех времен: это св. Вацлав, Ян Гус, Ян Коменский и Томаш Масарик. В этом цикле Коменский упомянут как-то вскользь, а зря. Дело не только в том, что это титан педагогики, оказавший мощное влияние на историю европейского образования, философ и писатель, язык которого стал ориентиром для чешских будителей XIX века. Помимо всего прочего, Коменский составил карту своей родной Моравии 3️⃣ (в хорошем разрешении здесь). Коменский был епископом церкви моравских братьев, в 1627 г. был вынужден покинуть родину вместе с тысячами других чешских протестантов и вторую половину жизни провёл на чужбине, что отражено в соответствующей картине Альфонса Мухи из его Славянской эпопеи 4️⃣.
1️⃣ Открытка, посвященная десятому всесокольскому съезду. Сокольское движение ещё в XIX веке стало популярным чешским брендом (в частности, по его образцу было создано Русское гимнастическое общество), в годы независимости оно продолжало пропагандировать идеи здорового образа жизни и национальной исключительности, как это бывает у спортивных движений. Открытка с изображением могучего атлета в сокольской шапочке, защищающего всю чехословацкую державу от Шумавы до Закарпатья, демонстрирует единство соколов и армии. На переднем плане – три легионера из 1918 года. Правый легко идентифицируется как боец Чехословацкого корпуса, левый – очевидно, легионер из Италии (ср. фото), а посередине – из Франции (поправьте, если ошибаюсь).
Другая открытка 2️⃣ изображает величайших чехословаков (да нет, чехов, конечно) всех времен: это св. Вацлав, Ян Гус, Ян Коменский и Томаш Масарик. В этом цикле Коменский упомянут как-то вскользь, а зря. Дело не только в том, что это титан педагогики, оказавший мощное влияние на историю европейского образования, философ и писатель, язык которого стал ориентиром для чешских будителей XIX века. Помимо всего прочего, Коменский составил карту своей родной Моравии 3️⃣ (в хорошем разрешении здесь). Коменский был епископом церкви моравских братьев, в 1627 г. был вынужден покинуть родину вместе с тысячами других чешских протестантов и вторую половину жизни провёл на чужбине, что отражено в соответствующей картине Альфонса Мухи из его Славянской эпопеи 4️⃣.
Уважаемый читатель поделился картой 1918 года из The Daily Telegraph (в хорошем разрешении тут), которая вряд ли кого-то может оставить равнодушным. Тут тебе и триединое русское племя (белорусская часть которого плотно заселяет Виленщину), и русины, не тождественные малороссам и живущие строго в границах Австро-Венгрии. Но это больше про то, «кем считать», нежели «кто тут жил». А вот карта западного Причерноморья от Константинополя до Одессы интересна именно с второй точки зрения: эта этническая мозаика совершенно великолепна, и сегодня от нее мало чего осталось.
Почему первая Чехословакия просуществовала всего два десятилетия? Идея ведь была красивой и осуществлялась лучшими умами при полном одобрении мировых держав и с личного благословения самого Вудро Вильсона. Что могло пойти не так?
Видимо, проблема в том, что чехословацкая идея была красива, но порочна. Для чехов «Чехословакия» как концепция представляла собой расширенную Чехию, с чем многие словаки были даже согласны. Но не все. Те словацкие национальные деятели, которые подписывали Питтсбургскую декларацию, считали, что они вступают в договорные отношения с братским народом, а не передают ему все бразды правления. Уже в 1920-е годы требования реальной автономии для Словакии стали звучать все громче.
Что касается немцев и венгров, то они вообще были за бортом чехословакизма. В Версале Прага обязалась соблюдать права национальных меньшинств, но все последующие годы саботировала этот пункт – как и пункт об автономии Подкарпатской Руси. Проблема мирного сосуществования «чехословаков» с нечехословаками внутри страны и Чехословакии с враждебными соседями оказалась нерешаемой.
Положение немецкого меньшинства (по сути, второго по численности этноса в республике) было миной замедленного действия. Вплоть до середины XIX века политическое и культурное доминирование немцев в Богемии, Моравии и Австрийской Силезии было само собой разумеющимся. Граница между немцами и чехами была довольно зыбкой. Дело не только в том, что они активно перемешивались, так что немецкая или чешская по происхождению фамилия часто ничего не говорит о национальности её обладателя. Большую часть жителей этих земель объединяли преданность Габсбургам, католическая вера – и, конечно, немецкий язык. Но формирование современных национализмов поставило империю Габсбургов перед новыми вызовами, с которыми она не справилась (хотя, находясь на последнем издыхании, генерировала креативные варианты, опоздавшие лет так на тридцать). Не справилась и первая Чехословацкая республика.
Решить проблему немецкого меньшинства можно было либо путём пересмотра концепции чехословакизма (для чего не было воли), либо путём жёсткой ассимиляции (для чего не было ресурсов). Можно сказать, что судетские немцы оказались заложниками истории. Нараставшее ощущение несправедливости по отношению к ним в годы первой республики, усиленное экономическим кризисом, вылилось в поддержку людоедского режима в соседней стране (с которой исторически у судетских немцев было мало общего) и объединение с ней. За соучастие в её преступлениях они расплатились изгнанием – с полного одобрения победителей.
На подробнейшей немецкой карте 1938 г. (в хорошем качестве здесь) изображён весь процесс расчленения Чехословакии.
Видимо, проблема в том, что чехословацкая идея была красива, но порочна. Для чехов «Чехословакия» как концепция представляла собой расширенную Чехию, с чем многие словаки были даже согласны. Но не все. Те словацкие национальные деятели, которые подписывали Питтсбургскую декларацию, считали, что они вступают в договорные отношения с братским народом, а не передают ему все бразды правления. Уже в 1920-е годы требования реальной автономии для Словакии стали звучать все громче.
Что касается немцев и венгров, то они вообще были за бортом чехословакизма. В Версале Прага обязалась соблюдать права национальных меньшинств, но все последующие годы саботировала этот пункт – как и пункт об автономии Подкарпатской Руси. Проблема мирного сосуществования «чехословаков» с нечехословаками внутри страны и Чехословакии с враждебными соседями оказалась нерешаемой.
Положение немецкого меньшинства (по сути, второго по численности этноса в республике) было миной замедленного действия. Вплоть до середины XIX века политическое и культурное доминирование немцев в Богемии, Моравии и Австрийской Силезии было само собой разумеющимся. Граница между немцами и чехами была довольно зыбкой. Дело не только в том, что они активно перемешивались, так что немецкая или чешская по происхождению фамилия часто ничего не говорит о национальности её обладателя. Большую часть жителей этих земель объединяли преданность Габсбургам, католическая вера – и, конечно, немецкий язык. Но формирование современных национализмов поставило империю Габсбургов перед новыми вызовами, с которыми она не справилась (хотя, находясь на последнем издыхании, генерировала креативные варианты, опоздавшие лет так на тридцать). Не справилась и первая Чехословацкая республика.
Решить проблему немецкого меньшинства можно было либо путём пересмотра концепции чехословакизма (для чего не было воли), либо путём жёсткой ассимиляции (для чего не было ресурсов). Можно сказать, что судетские немцы оказались заложниками истории. Нараставшее ощущение несправедливости по отношению к ним в годы первой республики, усиленное экономическим кризисом, вылилось в поддержку людоедского режима в соседней стране (с которой исторически у судетских немцев было мало общего) и объединение с ней. За соучастие в её преступлениях они расплатились изгнанием – с полного одобрения победителей.
На подробнейшей немецкой карте 1938 г. (в хорошем качестве здесь) изображён весь процесс расчленения Чехословакии.
Для того, чтобы судетские немцы 1️⃣ из недовольных, но в целом лояльных граждан Чехословакии, превратились в пятую колонну нацистской Германии, потребовалось пять-шесть лет. Как мы помним, занятие немецких районов чехословацкими войсками в 1919 г. было не совсем мирным. Немцы в первые годы Чехословакии устраивали различные акции неповиновения. В 1920 г. немецкий депутат парламента Алоис Баэран пронёс на заседание зловонную бомбу (smrdutou pumu), каковой и метнул в спикера. Это яркое событие отражено в некрологе Баэрану, опубликованном в газете Národní listy в 1936 г. 2️⃣ Но затем все устаканилось, и на выборах второй половины 1920-х судетские немцы голосовали за партии, лояльные Праге.
Мировой экономический кризис особенно ударил по судетским немцам, занятым в экспортно-ориентированных отраслях. Из 500 тысяч безработных в Чехословакии 400 тысяч были немцами. Началась быстрая радикализация немецкого населения, усилившаяся с приходом к власти в соседней Германии некоего А. Гитлера. Учитель физкультуры из Аша Конрад Генлейн сначала становится главой немецкой гимнастической ассоциации (аналог «Соколов»), а затем возглавляет политическую партию немцев всей Чехословакии, которая в 1935 г. добивается впечатляющего результата на выборах. Если поначалу генлейновцы были правыми автономистами, то к 1937 г. они полностью переходят на национал-социалистическую платформу и начинают выступать за отторжение немецких районов от Чехословакии.
24 апреля 1938 г., вскоре после аншлюса, Австрии Судето-немецкая партия официально требует автономии Судетской области. На местных выборах в мае её поддерживает 90% населения.
Мировой экономический кризис особенно ударил по судетским немцам, занятым в экспортно-ориентированных отраслях. Из 500 тысяч безработных в Чехословакии 400 тысяч были немцами. Началась быстрая радикализация немецкого населения, усилившаяся с приходом к власти в соседней Германии некоего А. Гитлера. Учитель физкультуры из Аша Конрад Генлейн сначала становится главой немецкой гимнастической ассоциации (аналог «Соколов»), а затем возглавляет политическую партию немцев всей Чехословакии, которая в 1935 г. добивается впечатляющего результата на выборах. Если поначалу генлейновцы были правыми автономистами, то к 1937 г. они полностью переходят на национал-социалистическую платформу и начинают выступать за отторжение немецких районов от Чехословакии.
24 апреля 1938 г., вскоре после аншлюса, Австрии Судето-немецкая партия официально требует автономии Судетской области. На местных выборах в мае её поддерживает 90% населения.