Новый, благополучный, спокойный район, и вдруг на фоне тихой идиллии эта изуродованная сгоревшая машина. «Зачем ты это фотографируешь?», – спросил меня муж. На тот момент я не знала, сделала это машинально. А вечером в одном блоге на православную тематику мне попался текст о том, как людям, пережившим жестокое обращение к себе в детстве, не стать заложниками своих травм и найти силы жить дальше. Не считая того, что в этом тексте работу психоаналитиков свели к копанию в детских обидах, рекомендации были даны вполне адекватные. Но чёрт меня дернул открыть комментарии. С каждым следующим я впадала во всё больший ужас от осознания того, КАК много людей, десятки, сотни… оправдывают телесные наказания в отношении детей. Это безжалостное действие конформизма. Стоило нескольким людям открыто написать, что это нормально, как тут же находилось множество тех, кто их поддерживал, и это превращалось в снежный ком, сносящий своим напором любую логику.
Я знаю, что меня читают люди, которым не нужно это объяснять, но просто хочется это озвучить: бить детей нельзя! Без всяких потому что. Это аксиома.
Фото, кстати, нашло себе применение. Именно так можно представить разрушение, происходящее с маленькой личностью от насилия.
Новый, благополучный, спокойный район, и вдруг на фоне тихой идиллии эта изуродованная сгоревшая машина. «Зачем ты это фотографируешь?», – спросил меня муж. На тот момент я не знала, сделала это машинально. А вечером в одном блоге на православную тематику мне попался текст о том, как людям, пережившим жестокое обращение к себе в детстве, не стать заложниками своих травм и найти силы жить дальше. Не считая того, что в этом тексте работу психоаналитиков свели к копанию в детских обидах, рекомендации были даны вполне адекватные. Но чёрт меня дернул открыть комментарии. С каждым следующим я впадала во всё больший ужас от осознания того, КАК много людей, десятки, сотни… оправдывают телесные наказания в отношении детей. Это безжалостное действие конформизма. Стоило нескольким людям открыто написать, что это нормально, как тут же находилось множество тех, кто их поддерживал, и это превращалось в снежный ком, сносящий своим напором любую логику.
Я знаю, что меня читают люди, которым не нужно это объяснять, но просто хочется это озвучить: бить детей нельзя! Без всяких потому что. Это аксиома.
Фото, кстати, нашло себе применение. Именно так можно представить разрушение, происходящее с маленькой личностью от насилия.
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Anastasia Vlasova/Getty Images
from sa
